Рочестерский и канцлер Кембриджского университета, назначил его профессором греческого языка с годовым жалованием в 13 фунтов стерлингов (1300 долларов). Чтобы собрать этот доход на содержание слуги и лошади, Эразм посвящал свои публикации друзьям, которые отвечали ему всегда неадекватно.
В первый год этого третьего пребывания в Англии, в доме Томаса Мора, Эразм за семь дней написал свою самую знаменитую книгу «Похвала глупости». Ее латинизированное греческое название, Encomium Moriae, было каламбуром на имя Мора, но moros по-гречески означает «дурак», а moria — «глупость». Эразм хранил работу в рукописи в течение двух лет, а затем ненадолго отправился в Париж, чтобы напечатать ее (1511). При его жизни вышло сорок изданий, дюжина переводов, Рабле поглотил ее, а в 1632 году Мильтон нашел ее «у каждого в руках» в Кембридже.
Мория в понимании Эразма означала не только глупость, нелепость, невежество и тупость, но и импульс, инстинкт, эмоции и неграмотную простоту в противовес мудрости, разуму, расчету, интеллекту. Весь род человеческий, напоминают нам, обязан своим существованием глупости, ибо что может быть абсурднее полиморфной погони самца за самкой, его лихорадочной идеализации ее плоти, его козлиной страсти к совокуплению? Какой мужчина в здравом уме заплатит за такую отрешенность пожизненными узами моногамии? Какая женщина в здравом уме заплатит за это муками и страданиями материнства? Разве не смешно, что человечество должно стать случайным побочным продуктом этого взаимного истощения? Если бы мужчины и женщины перестали рассуждать, все было бы потеряно.17
Это иллюстрирует необходимость глупости и глупость мудрости. Существовала бы храбрость, если бы правил разум?18 Возможно ли счастье? Или прав был Екклесиаст, считая, что «кто увеличивает знания, тот увеличивает скорбь, и в большой мудрости много печали»? Кто был бы счастлив, если бы знал будущее? К счастью, наука и философия терпят неудачу, игнорируются людьми и не наносят большого ущерба жизненному невежеству расы. Астрономы «с точностью до волоска назовут вам размеры солнца, луны и звезд с такой же легкостью, с какой они назовут размеры фужера или пипки», но «природа смеется над их ничтожными предположениями».19 Философы путают непонятное и затемняют неясное; они тратят время и остроумие на логические и метафизические тонкости, а результат один — ветер; нам следовало бы послать их, а не наших солдат, против турок, которые в ужасе отступят перед таким обескураживающим многословием.20 Врачи не лучше; «все их искусство в том виде, в каком оно сейчас практикуется, представляет собой одно сплошное соединение самозванства и ремесла».21 Что касается богословов, то они
расскажут вам до мельчайших подробностей все последовательные действия Всемогущества при сотворении вселенной; объяснят, каким именно образом первородный грех произошел от наших первых родителей; объяснят, как…. наш Спаситель был зачат во чреве Девы, и покажут на освященной облатке, как случайности могут существовать без предмета…. как одно тело может находиться в нескольких местах одновременно, и чем тело Христа на небесах отличается от Его тела на кресте или в таинстве.22
Подумайте также о чепухе, выдаваемой за чудеса и проделки, — явлениях, лечебных святынях, вызываниях Сатаны и «подобных жупелах суеверий».
Эти нелепости…. являются хорошим промыслом и приносят доход тем священникам и монахам, которые этим ремеслом получают свою прибыль….. Что мне сказать о тех, кто придумывает и поддерживает обман с помилованиями и индульгенциями, кто вычисляет время пребывания каждой души в чистилище и назначает им более или менее продолжительное пребывание в зависимости от того, больше или меньше они приобретают этих жалких помилований и продаваемых освобождений? Или что можно сказать плохого о тех, кто притворяется, что силой таких магических чар или перебиранием четки при повторении таких-то и таких-то прошений (которые некоторые религиозные самозванцы придумали либо для развлечения, либо, что более вероятно, для выгоды) они получат богатство, почести, удовольствия, долгую жизнь и пышную старость, а после смерти — место по правую руку от Спасителя?23
Сатира идет за счет монахов, монахов, инквизиторов, кардиналов, пап. Монахи донимают народ попрошайничеством и думают взять рай осадой усыпляющих псалмов. Светское духовенство жаждет денег; «они изощряются в хитрости получения…. десятин, пожертвований, привилегий и т. д.».24 Все чины и разновидности духовенства согласны предавать ведьм смерти. Папы потеряли всякое сходство с апостолами в «своих богатствах, почестях, юрисдикциях, должностях, диспенсациях, лицензиях, индульгенциях…. церемониях и десятинах, отлучениях и интердиктах», в своей жажде наследства, в своей мирской дипломатии и кровавых войнах.25 Как могла такая Церковь выжить, кроме как благодаря глупости, доверчивому простодушию человечества?26
Похвала глупости привела богословов в понятную ярость. «Вы должны знать, — писал Мартин Дропсиус Эразму, — что ваша «Мория» вызвала большое возмущение даже среди тех, кто прежде был вашим самым преданным поклонником».27 Но сатира в этом гей-разрушении была мягкой по сравнению с тем, что ознаменовало следующую вспышку Эразма. Третий и последний год его преподавания в Кембридже (1513) был годом смерти папы Юлия Il. В 1514 году в Париже появилась сценка или диалог под названием Iulius exclusus. Эразм приложил все усилия, вплоть до прямого отрицания, чтобы скрыть свое авторство, но рукопись распространилась среди его друзей, и Мор неосмотрительно включил ее в число работ Эразма.28 Здесь можно привести крайний пример Эразма-сатирика. Мертвый воин-папа обнаруживает, что врата рая закрыты против него упрямым Святым Петром.
Джулиус: Хватит об этом. Я Юлий Лигурийский, P.M…..
Питер: П.М.! Что это? Pestis maxima?
Дж: Понтифекс Максимус, ты негодяй.
П: Если ты трижды Максимус… ты не сможешь попасть сюда, если ты не Оптимус.
J: Нетерпение! Ты, который все эти века был не более чем Санктус, а я — Санктиссимус, Санктиссимус Доминус, Санктитас, сама Святость, с быками, чтобы показать это.
П: Нет ли разницы между тем, чтобы быть святым и тем, чтобы называться святым?… Позвольте мне присмотреться. Хм! Признаки нечестия в изобилии…. Священническая ряса, но под ней кровавые доспехи; глаза дикие, рот наглый, лоб наглый, тело все в шрамах от грехов, дыхание от вина, здоровье подорвано развратом. Угрожай, как хочешь, но я скажу тебе, кто ты такой. Ты — Юлий, император, вернувшийся из ада!
J: Покончите с этим, или я отлучу вас от церкви…..
П: Отлучить меня от церкви? По какому
