Гордон Корриган - Столетняя война

Не имеет значения, зачем Эдуард III стремился развязать войну с Францией: возможно, полагал, что она принесет английской короне и стране в целом значительные доходы, а может, и вправду считал, что имеет по праву наследования веские основания для того, чтобы занять еще и французский престол. В любом случае представляется очевидным, что уже в относительно скором времени после удаления Изабеллы он решил начать войну с Францией. Но для этого следовало обезопасить тыл, предотвратив набеги шотландцев на английскую территорию.

Эдуарду понадобилось четыре кампании, чтобы утихомирить шотландцев, и каждый раз ему приходилось выставлять их агрессорами, иначе, если бы агрессором сочли английскую сторону, ему бы пришлось вернуть шотландцам двадцать тысяч фунтов, полученных по Нортгемптонскому договору и потраченных Изабеллой на свои нужды. Вначале Эдуард действовал с помощью «лишенных наследства» баронов, оказавшихся без своих землевладений в Шотландии по Нортгемптонскому договору. Они под предводительством Эдуарда Балиола, сына низложенного шотландского короля Давида Балиола, собрали армию и высадились в Шотландии. Эдуард III публично осудил эти военные действия, запретил движение армии Балиола по территории Англии и даже конфисковал поместья баронов, принявших участие в экспедиции (через месяц вернув их собственность). В то же самое время Эдуард III согласился заплатить феодальную подать французскому королю за землевладения в Аквитании и Понтье, пообещал заключить с французской королевской фамилией матримониальные соглашения и согласился отправиться вместе с Филиппом VI в Крестовый поход.

В то время Шотландия находилась в раздробленном состоянии, и центральную власть в стране пыталось наладить регентство при шестилетнем короле Давиде Брюсе. В этих условиях армия Балиола легко добилась успеха, и, хотя ему не удалось завоевать всю Шотландию, в сентябре 1332 года он взошел на шотландский престол, пообещав Эдуарду III выплачивать феодальную подать за всю страну. Давид со своим двором спешно бежал во Францию, и стало ясно, что обещание англичан не нападать на Шотландию было всего лишь фарисейством. Тем временем папа римский, стараясь предотвратить войну между двумя крупнейшими державами христианского мира, пообещал французскому королю обложить налогами священнослужителей, чтобы, собрав необходимые деньги, организовать Крестовый поход. Французы и англичане находились в относительном мире между собой (французы провели лишь несколько налетов на Нормандские острова, да еще их небольшой конный отряд высадился в Шотландии).

В 1333 году активизировались шотландцы. Они захватили Берик и стали оттуда совершать рейды на английские земли. Эдуард объявил, что шотландцы нарушили Нортгемптонское соглашение, выступил против них с армией и разбил наголову в сражении при Халидон-Хилле. Для усмирения шотландцев этого не хватило, и в 1334, 1335 и 1336 годах Эдуард провел еще три кампании, завершив свой поход в гористом Хайленде (так далеко в глубь страны не продвигался даже Эдуард I), причем на этот раз английский король умудрился не допустить развязывания шотландцами партизанской войны.

Филипп VI пришел к мысли, что английский король не собирается соблюдать Нортгемптонское соглашение, да и участвовать в Крестовом походе тоже. Эти суждения французского короля были подтверждены Робером Артуа, бежавшим из Франции и нашедшим себе прибежище при дворе Эдуарда III.

Робер Артуа был одним из ближайших друзей и советников Филиппа VI, теперь же он стал его заклятым врагом. Когда герцог Артуа, отец Робера, умер в 1299 году, герцогство перешло не к четырнадцатилетнему Роберу, а к престарелой сестре почившего герцога. Робер с этим, разумеется, не смирился, но ни уговоры, ни тяжбы, ни подкуп должностных лиц, ни шантаж, ни прямые угрозы не помогли. Робер женился на сестре дофина Филиппа, а когда тот взошел на французский престол, стал одним из его советников. Робер пытался убедить Филиппа VI конфисковать герцогство Артуа до рассмотрения его, Робера, притязаний. К несчастью для Робера, в 1339 году его тетка скончалась, и герцогство перешло к герцогине Бургундской, имевшей более высокое положение в обществе по сравнению с теткой Робера благодаря своему супругу, одному из наиболее знатных и могущественных французских дворян. Робер подал в суд, чтобы отстоять свои притязания, но поданные им документы признали фальшивыми. Филипп VI пришел в ярость, решив, что его одурачили, и теперь уже самому Роберу грозил суд. Робер бежал в Нидерланды, откуда сыпал угрозами Филиппу VI: обязался поднять мятеж или погубить колдовством всю семью французского короля. В ответ Филипп конфисковал его земли и приказал найти и схватить. В 1334 году Робер прибыл в Англию и появился при королевском дворе, где его встретили с интересом, но не более. В то время Эдуард III не собирался конфликтовать с Францией, и он повелел Роберу Артуа не оскорблять Филиппа VI.

К 1336 году положение изменилось. Эдуард обеспечил безопасность своих северных территорий и заключил ряд союзов со странами, граничившими с французами, но находившимися в вассальной зависимости не от Филиппа VI, а от Людовика IV[21], императора Священной Римской империи, отчасти потерявшего святость, но не могущество, после того как его отлучили от Церкви. Надежность этих союзов зависела от географической удаленности союзников англичан от проводившей собственную политику Франции. Германские государства, граничившие с Францией по Маасу, полностью одобряли союзный договор с Англией, а вот Фландрия, географически примыкавшая к Франции, заключила союз с англичанами с меньшим энтузиазмом, да и согласилась с инициативой английского короля лишь по той причине, что опасалась, что в ином случае англичане перестанут поставлять в страну шерсть, основное сырье для местной промышленности.

С 1309 года папы римские держали свою резиденцию в Авиньоне, на юге Франции, куда они переехали, чтобы избавиться от интриг и засилья на папском престоле представителей могущественных итальянских семей. До возвращения папской резиденции в Рим в 1378 году все папы, пребывавшие в Авиньоне, были французами, как и большинство кардиналов, получивших столь высокую должность благодаря родству с папой. Хотя юг Франции по языку и культуре значительно отличался от ее северных территорий (места пребывания короля и правительства), англичане считали, что папа римский находится в зависимости от французского короля, и потому, хотя на словах относились к папству с почтением, на деле любые мирские акции папы воспринимали со скептицизмом.

Папа Иоанн XXII был суеверным и раздражительным человеком, зато твердой рукой приумножал свои сбережения, и когда скончался (декабрь 1334 года), то оставил после себя огромные ценности. Бенедикт XII был склонен к чревоугодию и избыточным возлияниям, но имел острый политический ум. Чтобы установить мир в Европе и направить воинственную энергию французов и англичан в подходящее русло, он положил предпринять Крестовый поход и стал финансировать строительство кораблей для перевозки крестоносцев в Святую землю, которую собирался освободить от ига магометан. Однако в марте 1336 года Бенедикт XII понял, что Эдуард не собирается принимать участие в Крестовом походе, а король Франции в этом случае не оставит свою страну и тоже не отправится в экспедицию. Тогда Бенедикт освободил священнослужителей от налогов и прекратил строительство кораблей. Построенные корабли достались Филиппу и стали курсировать между Марселем и портами на побережье Ла-Манша. Англичане сочли, что такая активность французского флота является прологом к вторжению в Англию, и Эдуард начал принимать ответные меры.

Английские короли с давних пор величают себя «владыками моря», но во времена вступления на престол Эдуарда III англичане не имели ни большого боеспособного флота, ни славных морских традиций. Начиная с 1066 года, до тех пор пока король Иоанн не потерял своих землевладений во Франции, англичане все же контролировали морские коммуникации в прибрежных водах Атлантики. Корабли, курсировавшие между Бордо и английскими портами, держались береговой линии, не углубляясь в Бискайский залив. Постоянного военного флота у Англии не было. Когда возникала угроза вторжения неприятеля, флот собирался и приводился в боевую готовность; когда угроза вторжения исчезала, флот распускался.

В распоряжении Эдуарда III было всего несколько кораблей (да и то с одним штурманом, без команды). В случае военной угрозы с моря обороноспособность страны теоретически зависела от Пяти портов, союза, учрежденного в середине двенадцатого столетия распоряжением короля. Этим портам были предоставлены немалые привилегии, и в частности, право взимания таможенных пошлин. Взамен союз был обязан предоставлять английскому королю 57 кораблей на пятнадцать дней для ведения боевых действий на море. Но союз Пяти портов часто уклонялся от полномерного выполнения своих обязательств, а в число поставлявшихся кораблей нередко включал некоторое количество рыболовных судов. На практике Эдуарду III приходилось рассчитывать не на союз Пяти портов, а на Грейт-Ярмут, откуда и прибывало большинство кораблей, пригодных к войне на море.