Гордон Корриган - Столетняя война

Эдуард III испытывал серьезные материальные затруднения. Для оплаты наемников и содержания на континенте английской армии требовались значительные расходы. Эдуард брал кредиты у итальянских банкиров, а также у английских и фламандских купцов. Когда деньги заканчивались, Эдуард прибегал к новым кредитам, но они шли на частичное погашение старых. За шерсть, привезенную в Нидерланды, удалось выручить меньше, чем ожидалось. Дела обстояли настолько плохо, что Эдуард в Брюгге заложил собственную корону, но рассчитаться с кредиторами не сумел. Ему было необходимо быстро склонить чашу весов в свою пользу, для чего следовало достать необходимые деньги в Англии, собрать большую боеспособную армию и разбить наголову французов в генеральном победоносном сражении. 13 февраля 1340 года Эдуард возвратился в Англию, чтобы достать денег; отъезд был унизительным. Ему пришлось оставить в заложниках нескольких знатных аристократов и даже королеву Филиппу, а также пообещать, что вернется с деньгами, а если без них, то сам станет заложником, пока не найдутся деньги.

Во время отсутствия в Англии Эдуарда английский парламент тщательно обсуждал целесообразность расходов, вложенных в проводившуюся кампанию, и рассматривал насущный вопрос, при каких условиях можно ввести в стране дополнительные налоги. В марте 1340 года Эдуард появился в парламенте и использовал все королевское красноречие, чтобы склонить парламентариев на свою сторону. Он объяснил, что если не собрать денег, то его честь будет посрамлена, все свои земли во Франции он утратит, а сам сядет в тюрьму за долги. Далее он заверил парламент, что не собирается ни объединять два государства, ни предпринимать какие-либо акции в Англии в качестве французского короля. Парламент удовлетворил пожелание Эдуарда и ввел налог в размере девятой части от имущества населения. Кроме того, парламентарии обложили налогом священнослужителей. Правда, они решились пойти навстречу английскому королю на определенных условиях, но Эдуард даже не стал эти условия обсуждать, согласившись их неукоснительно выполнять. Удалось Эдуарду договориться и с лондонскими купцами, предоставившими новые займы.

Армия, собранная Эдуардом для усиления группировки, все еще пребывавшей на континенте, состояла из солдат феодалов, наемников и рассчитывавших разбогатеть на войне волонтеров. Численность армий, воевавших в Средневековье, явно преувеличивается хронистами. Все же можно хотя бы примерно определить численность армии Эдуарда, набранной после его возвращения в Англию, исходя из количества кораблей, собранных для ее перевозки на континент. Правда, хронисты приводят разные данные. По Ланеркосту, для перевозки этой армии на континент использовали 147 кораблей; Ле Бейкер приводит другие данные – 260 кораблей. Однако хронисты тех времен не расходятся в данных о количественном составе французского флота (около 200 кораблей) и сходятся на том, что французский флот был больше английского. Тогда, вероятно, флот Эдуарда состоял не более чем из 150 судов. Но часть этого флота (около 50 судов) была необходима для перевозки продовольствия, лошадей и дам – приближенных королевы Филиппы, отправлявшихся за море к своей госпоже. Для перевозки солдат, стало быть, оставалось около 100 кораблей. Стотонный ког мог вместить максимум сто человек (включая двадцать пять членов команды), но в собранном флоте были, наверное, корабли и меньшей грузоподъемности. Тогда, по примерным расчетам, эта армия Эдуарда состояла не более чем из пяти тысяч солдат в соотношении три лучника к двум тяжеловооруженным всадникам.

В июне 1340 года, когда флот Эдуарда был готов выйти в море, англичане узнали, что флот французов направляется к Слейсу, порту при впадении в море Звина и Хонде (северо-восточнее Брюгге). Англичане сочли, что французы намереваются вторгнуться в Англию или воспрепятствовать их кораблям пересечь Английский канал. Тогда Эдуард решил не отправляться в Дюнкерк или Остенде, чтобы высадить армию, а дать бой французскому флоту. Это было рискованное решение, приведшее в изумление английского канцлера, архиепископа Стратфорда, и тот, когда не смог уговорить Эдуарда отказаться от опрометчивой акции, отказался от должности и вернул Эдуарду Большую государственную печать. Эдуард вызвал к себе адмирала Роберта Морли и спросил его мнение. Морли поначалу служил Эдуарду II, затем примкнул к партии, свергнувшей этого английского короля, при Эдуарде III принимал участие в шотландских кампаниях, пока наконец не перешел на флотскую службу. Он с успехом командовал морскими налетами на французское побережье и в феврале 1339 года стал адмиралом Севера. Морли высказался против боя с французским флотом, пояснив, что это сражение связано с большим риском. Его поддержал и опытный фламандский моряк Джон Краббе. В свое время он был наемным пиратом на службе у шотландского короля, затем попал в плен к англичанам, после чего сражался на их стороне, дослужившись до капитана. Эдуард возмутился и холодно сообщил всем троим, что они могут остаться в Англии, а он не преминет сразиться с французами. Эдуард успокоился лишь после того, как Морли и Краббе пошли на попятный, заявив, что не могут возражать королю и готовы выйти с ним в море, чтобы дать бой французскому флоту.

Морское сражение при Слейсе (первая значительная баталия Столетней войны) имело для англичан такое же большое значение, как разгром испанской Непобедимой армады в 1558 году и Трафальгарское сражение 1805 года. Если бы Эдуард проиграл этот бой, то двадцатитысячная французская армия, с которой Филипп VI собирался вторгнуться в Англию, не встретила бы никакого отпора на море, да и на суше ей оказали бы лишь небольшое сопротивление. Но несомненно, что Эдуард, решив дать бой французскому флоту, рисковал так же, как спустя пятьсот с лишним лет адмирал Джеллико, командующий английским британским флотом в Ютландском морском сражении. И тот и другой могли проиграть в одночасье.

Несмотря на то что англичане время от времени совершали морские налеты на французское побережье, французы имели на море весомое преимущество, а если бы Великая морская армия, как гордо Филипп VI называл свой флот, вошла в Английский канал годом раньше, состав французского флота был бы еще более мощным. В то время французы имели большее количество кораблей, чем сейчас, в том числе гораздо больше галер, более маневренных и лучше приспособленных к сражениям на море, чем неповоротливые английские коги. К счастью для англичан, волнения в Генуэзской республике не позволили местным властям предоставить свои галеры (с ними и экипажи) французскому королю, да и сами англичане во время очередного морского рейда сожгли в Булони несколько французских галер, вытащенных на берег. Теперь же в состав французского флота, находившегося у Слейса, входило всего-навсего шесть галер: четыре своих и две генуэзских. Кроме них в состав французского флота входило двадцать две весельные баржи – не такие маневренные, как галеры, но все же более управляемые, семь военных парусных кораблей и сто пятьдесят семь реквизированных торговых судов. Французы при Слейсе располагали девятнадцатитысячной армией (включая экипажи судов), но, правда, только пять сотен лучников и сто пятьдесят тяжеловооруженных конников являлись профессиональными воинами. Остальные боевого опыта не имели.

Зная, что Эдуард собирается идти в Нидерланды, французам следовало блокировать английские порты или встретить английский флот в море и уничтожить его. Французы не сделали ни того ни другого. Французские корабли стояли в эстуарии, простиравшемся до острова Кадзанд, в трех милях от побережья. Адмиралы Бегюше и Кирье, связав корабли цепями, построили их в три защитные линии фронтом к морю. Бегюше, невысокий грузный норманн, ранее успел провести несколько успешных морских налетов на английское побережье. Кирье тоже был опытным моряком, но адмиралы между собой не ладили. Несмотря на свой опыт, они допустили роковую ошибку. Им следовало дать бой англичанам в открытом море – в то время французские моряки были искуснее англичан, и их мастерство обеспечило бы им преимущество, несмотря на нехватку галер. Вместо этого французские адмиралы решили дать бой англичанам у берега, чуть ли не на суше, а на суше англичане драться умели. Еще одним военачальником французского флота был наемник из Генуи, побывавший во многих морских сражениях Пьетро Бернаберо (Бербануар, Бербевер или Бербабере – в зависимости от источника информации). Вот он придерживался правильного суждения. Он заявил, что выбранное французами защитное построение кораблей мешает необходимой маневренности и лучше дать бой англичанам в открытом море, используя преимущество в количестве кораблей.

Английский флот отплыл из устья Оруэлла на рассвете 24 июня 1340 года. Король находился на борту кога «Томас». На следующий день, в 9 часов утра, англичане подошли к фламандскому побережью и увидели вдали флот противника. Эдуард повелел одному из священнослужителей сойти на берег и отправиться за десять миль, в Брюгге, чтобы уговорить фламандцев напасть на французский флот с берега, в то время как англичане нападут на неприятеля с моря. Кроме того, на берег высадились три рыцаря, чтобы разведать количественный состав и точную дислокацию французского флота. Утром 24 июня Эдуард получил необходимые сведения, а также донесение посланного к фламандцам священнослужителя. Жители Брюгге считали, что если англичане нападут на французский флот, значительно превосходящий английский количественным составом, то непременно проиграют сражение. Они посоветовали английскому королю подождать несколько дней, пообещав прислать в качестве подкрепления несколько своих кораблей.