В силу особенностей карфагенских армий применение стандартной тактической системы не представлялось возможным. Боевая эффективность отрядов зависела в большой степени от тактической изобретательности их карфагенских командующих, которые должны были найти творческий подход к каждой отдельной группе, чтобы добиться максимального положительного коллективного результата. Для достижения победы следовало соединить отдельные тактики в единое целое. Эта весьма непростая задача, и современные командующие хорошо представляют все трудности, возникающие при ее решении. Между тем римские союзные контингенты — латины, этруски, кампанцы и италийские греки — уже были объединены с римскими отрядами, и к ним было проще применить римскую тактику.[98]
Несмотря на то что карфагенская пехота была превосходной, карфагенские армии в целом и армия Ганнибала в частности в большей степени полагались на конницу как ударную силу и использовали пехоту в качестве основы для совершения маневров совместно с конницей. Нет ничего удивительного в этой расстановке сил. Благодаря тесным контактам с греками в Восточном Средиземноморье карфагеняне, вероятно, познакомились с военными системами Александра, Пирра и эллинистической, в которых за основу бралась пехота, а роль ударной силы отводилась коннице. Опыт войны с Пирром показал карфагенским командующим, что сильная фаланга сама по себе не играет решающей роли и должна быть более мобильной и гибкой, чтобы защищаться от нападения. Карфагенский военный гений преобразовал пехоту, сделав ее гибкой и мобильной, и использовал конницу в качестве ударной силы и для совместного маневрирования с пехотой. Следовательно, карфагеняне разработали тактическую доктрину, в которой главная роль отводилась коннице, в то время как римляне не придавали коннице особого значения и относились к ней как к вспомогательному оружию, не имеющему большого влияния на исход боя.[99]
Успешный двойной охват римлян в Каннах долго служил примером тактического таланта Ганнибала. Но ко времени Ганнибала охват и двойной охват давно уже относились к стандартным тактическим маневрам карфагенских армий. Более того, несколькими столетиями ранее первым принимал удар слабый центр греческой фаланги, а затем усиленные фланги, отбивая атаку, смыкались, заключая в кольцо армию противника, как это произошло в 490 году до н. э. в Марафонской битве. Тактика Ганнибала в Каннах, когда его пехота бросилась вперед, образовав выпуклый полумесяц, а затем, постепенно отступая под натиском римлян, заманила внутрь и, развернув фронтально фланговые колонны африканской пехоты, охватила римлян с обеих сторон, использовалась аркадянами в битве при Мантинее.[100] Спартанец Ксантипп, приглашенный возглавить карфагенскую армию в борьбе против Регула, добавил конницу в тактический рисунок. В битве на Баграде в 255 году до н. э. его конница сначала заставила отступить конницу римлян, а затем атаковала противника с флангов и тыла. В 215 году до н. э. в битве при Ибере Гасдрубал попытался применить ту же тактику, которую Ганнибал применил в Каннах, и разместил своих слабых племенных новобранцев в центре, рассчитывая завлечь римлян в ловушку. Римляне легко прорвали центр, но африканская пехота, атакуя с флангов, окружила римлян. Однако римлянам удалось раздвинуть фланги и отбросить карфагенян. Когда центр рассыпался, конницу Гасдрубала охватила паника, и она отступила с поля боя. Армия Гасдрубала была почти полностью уничтожена.[101]
Традиционный карфагенский маневр охвата Ганнибал позаимствовал у предшественников, которые, в свою очередь, узнали о нем от греков, а вот успешные двойные охваты были редким явлением. Греческие гоплиты в прежние времена и эллинистические фаланги пикинеров в дни Ганнибала господствовали на поле боя, отодвигая конницу на второй план, то есть сражались с вражеской конницей вместо того, чтобы атаковать вражескую пехоту. Не пытаясь привести в соответствие боевую силу фаланги и легиона, Ганнибал создал компенсирующую силу в лице конницы, которая использовала тактические слабости римлян. Во всех битвах, кроме битвы при Заме, у Ганнибала было численное превосходство конницы, то есть создавалась асимметрия в боевой силе, что позволяло разбивать вражескую конницу и давало возможность своей коннице, тесно взаимодействующей с пехотой, атаковать вражескую пехоту с флангов и с тыла. В создании асимметрии силы и использовании тесного взаимодействия конницы и пехоты Ганнибал подражал тактике Филиппа II Македонского.[102]
Попробуем предположить, как Ганнибал мог узнать о греческой и македонской тактике. Одним из его друзей был грек по имени Сосил, сопровождавший Ганнибала в его кампаниях и позже написавший историю, теперь утраченную, деяний Ганнибала. В биографии Ганнибала Корнелий Непот пишет, что Сосил был спартанцем, обучавшим Ганнибала греческому языку.[103] Военный историк Публий Флавий Вегеций Ренат высказывает предположение, что у Ганнибала служил спартанский тактик, вероятно тот самый Сосил.[104] Но вполне вероятно, что Ганнибал приобрел знание о греческих способах ведения войны по время службы в армии Гамилькара и что Гамилькар, а не Ганнибал изучил военную теорию и практику греков и, пользуясь этими знаниями, обучил свою армию. Однако нам слишком мало известно о кампаниях Гамилькара и Гасдрубала в Испании, чтобы подтвердить это предположение.
В отсутствие стандартной тактической системы, такой как у римлян, перед карфагенскими командующими стояла задача таким образом использовать разные подразделения, чтобы максимизировать эффективность каждого, следуя при этом тактическому плану, конкретному для каждой боевой ситуации. Однако можно выделить некоторые «тактические константы», или общие правила, которыми руководствовались карфагенские тактики. Первое правило заключалось в том, чтобы достигнуть максимального эффекта внезапности и вызвать максимальный шок. Отличный пример — засада на Тразименском озере. Кроме того, командующие часто вступали в бой, когда противник еще двигался в колонне походным маршем. Второе правило состояло в том, чтобы завязать бой сразу после того, как противнику пришлось тяжело потрудиться, преодолевая сложное препятствие, такое как река, возвышенность или лес. Примером может служить переправа римлян вброд через Треббию, когда они сильно замерзли и ослабли. Третье правило состояло в том, чтобы с максимальной эффективностью использовать ландшафт. Карфагенские командующие часто размешали на флангах тяжелые войсковые соединения, оставлявшие врагу все меньше и меньше пространства для маневра. Иногда для выполнения этого маневра они использовали слонов во взаимодействии с пехотой и конницей. Тактика конницы состояла в том, чтобы, вытеснив вражескую конницу с поля боя, вернуться и внезапно атаковать с тыла или растянутый фланг вражеской пехоты. Последнее правило, похоже, состояло в том, что если нельзя воспользоваться ни одним из перечисленных правил, то следует избегать сражения. Если карфагенский командующий не мог сражаться на своих условиях, он обычно вообще не вступал в бой.
Римляне — враги карфагенян
Первоначально римская армия называлась легионом, и этот термин относился к войску, с которым Ромул выступил против Амулия.[105] Войско делилось на центурии, которые формировали боевые подразделения под названием манипулы. Манипул — от слова manus, что означает горстка или пучок; по традиции древко с прикрепленным на конце клоком сена являлось боевым штандартом легиона Ромула.[106] На протяжении столетий легион состоял исключительно из римских граждан, призываемых к оружию как ополчение. Все мужчины в возрасте от семнадцати до сорока шести лет, личное состояние которых составляло по крайней мере четыре тысячи ассов, могли быть призваны на военную службу. Срок службы в пехоте составлял двадцать лет, а в коннице — десять. Самые бедные граждане служили на флоте.
Только приблизительно в 100 году до н. э., в соответствии с реформами Гая Мария, неримлянам разрешили служить в регулярной армии. Первые знания о военной службе юноши получали от отцов. Призванных на военную службу собирали в лагере для новобранцев, где они в течение нескольких недель проходили обучение под командованием опытных военных трибунов, прежде чем легион отправлялся на поле боя. За дальнейшее обучение отвечал командующий легионом. Граждан-рядовых призывали к оружию в критические времена, они оставались на действительной военной службе какое-то непродолжительное время, а затем возвращались в свои хозяйства. В республиканский период римляне не расширяли корпус профессиональных офицеров.
