Одним из первых предложений Ульянова была рекомендация внести в программу деятельности кружка обсуждение докладов, представляемых его членами[88]. Путь революционного литератора был его призванием: именно как литератор Ульянов создал себе имя в немногочисленной, но быстро растущей когорте российских социал-демократов. Очень скоро молодой, подающий надежды критик привлек внимание собратьев публикацией первой своей крупной работы, полемически направленной против народников — книги «Что такое „друзья народа“ и как они воюют против социал-демократов?» (1894). Темперамент, а также стиль Ульянова, запальчивый и педантичный одновременно, идеально отвечал полемическим задачам. Он обрушил на народников потоки присущего ему особо ядовитого сарказма, подкрепленного громадной массой фактического материала относительно российского крестьянского хозяйства — прием, напоминающий статьи Чернышевского.
Положение Ленина в кругу единоверцев значительно укрепилось летом 1895 г., когда, совершив первую поездку в Европу, он познакомился с двумя светилами российской социал-демократии — Павлом Аксельродом и Георгием Плехановым. Осенью 1895 г. Ленин встретился с Юлием Мартовым, будущим лидером меньшевиков, и вскоре они совместно основали новую революционную организацию — «Союз борьбы за освобождение рабочего класса», в которую вошли Кржижановский, Радченко и Надежда Крупская. Главной задачей этой организации была агитация среди петербургских рабочих. 8 декабря 1895 г. большинство ее членов было арестовано, попал в тюрьму и Владимир Ильич.
Ленин провел в петербургской тюрьме два года и еще на три года был сослан в Западную Сибирь, где, несмотря на вынужденную изоляцию, по-прежнему продолжал напряженно и продуктивно работать. По окончании срока ссылки Ленин отбыл в Европу с целью издания «Искры» — газеты, которая, как надеялись он и Мартов, сплотит стремительно дробящееся российское социал-демократическое движение.
Проба преданности и превосходства
Годы, посвященные изданию «Искры» (1900–1903), завершили период революционного становления — превращения Владимира Ульянова в Ленина, признанного лидера большевистской фракции Российской социал-демократической рабочей партии. В 1900 г., однако, он был всего лишь младшим членом редакционной коллегии газеты «Искра», печатавшейся в Мюнхене и нелегально провозившейся в Россию. Младшими членами были также Мартов и Александр Потресов; старшее трио состояло из Аксельрода, Веры Засулич и старейшего вождя российской социал-демократии Плеханова, к которому Ленин питал глубочайшее уважение.
Вера Ленина в Плеханова как в идеального наставника кончилась личным разрывом, заметно повлиявшим на ленинские представления о революционной политике. С момента первого заседания редколлегии «Искры» (в августе 1900 г. в Женеве), положившего начало изданию газеты, Плеханов держался высокомерно и нетерпимо по отношению к другим, требуя беспрекословного подчинения. Его молодые поклонники, Потресов и Ульянов, чувствовали себя задетыми. Надменность Плеханова проявилась в полной мере, когда он, угрожая отставкой, пожелал занять главенствующее положение в редколлегии, вынудив сотоварищей предоставить ему дополнительный голос при решении редакционных дел. Став, по существу, главным редактором, Плеханов начал всячески помыкать коллегами, что повергло «младших» членов в крайнюю растерянность.
Ульянов и Потресов испытывали тяжелое чувство. Спустя неделю Ульянов писал:
«… не будь этой влюбленности, относись мы к нему хладнокровнее, смотри мы на него немного более со стороны, — мы иначе бы повели себя с ним и не испытали бы такого, в буквальном смысле слова, краха… Это был самый резкий жизненный урок, обидно-резкий, обидно-грубый. Младшие товарищи „ухаживали“ за старшим из громадной любви к нему, — а он вдруг вносит в эту любовь атмосферу интриги и заставляет их почувствовать себя не младшими братьями, а дурачками, которых водят за нос, пешками, которые можно двигать по произволу… И влюбленная юность получает от предмета своей любви горькое наставление: надо ко всем людям относиться „без сентиментальности“, надо держать камень за пазухой. […] Ослепленные своей влюбленностью, мы держали себя в сущности как рабы, а быть рабом — недостойная вещь…»[89].
Обычно склонный скрывать свои эмоции, Ульянов описывает сознание утраты, пережитой им наутро после плехановского демарша, как заведшее его в тупик. «Просто как-то не верилось самому себе (точь-в-точь как не веришь самому себе, когда находишься под свежим впечатлением смерти близкого человека) — неужели это я, ярый поклонник Плеханова, говорю о нем теперь с такой злобой..? Неужели это не дурной сон, а действительность?»[90].
Быть может, острота болезненной реакции со стороны Владимира Ильича и не соответствовала степени обиды, нанесенной Плехановым, однако многое проясняется, если учесть обстоятельства биографии Ульянова и тот момент, когда произошла конфронтация. Плеханов был последней из героических фигур, которых, как Чернышевского, Владимир обожал на расстоянии — и это был единственный из кумиров, с которым он свел непосредственное знакомство. По-видимому, остаток нерастраченной любви побуждал его преувеличить привязанность к Плеханову, что делало разрыв еще более мучительным. Не исключено, что чувство утраты всколыхнуло прежние тягостные переживания отрочества, вызванные смертью отца и казнью брата: ни от того, ни от другого он не дождался слов поддержки и ободрения, которых явно желал. (Даже Чернышевский, скончавшийся в 1889 г., оставил без ответа письмо Володи, посланное им годом раньше).
«Горький урок», извлеченный Лениным из разрыва с Плехановым, учил его никому не доверять в политике. Нельзя полагаться на буржуазию как на союзника в предстоящем свержении самодержавия. Разногласия в среде единомышленников заметно расшатали доверие Ульянова к социал-демократической интеллигенции. В довершение всего, к 1902 г. Ленин утратил веру и в революционные возможности русского пролетариата. Если инцидент с Плехановым был и не единственным поводом для усвоения глубокого скептицизма, то, несомненно, способствовал развитию последнего. Однако эта травма была всего лишь наглядным свидетельством тотального кризиса веры, который охватил Ульянова в первые два года нового столетия. Результат можно было легко предсказать: он отнюдь не впал в отчаяние, а понял, что должен опираться исключительно на собственные силы. Вера в себя стала путеводной звездой его революционного пути.
Вооруженный томом Маркса и пером, Ульянов превратился в Ленина. Теперь он уже не искал ничьего предводительства, но выступил сам в роли создателя последовательной революционной теории и вождя революционной партии. В 1902 г. он изложил свои взгляды в сухом полемическом трактате, который снискал ему положение независимого руководителя внутри социал-демократической партии. Вслед Чернышевскому, он назвал свою книгу «Что делать?».
Основным содержанием книги Ленина является обоснование теории партийной организации. Ленин заявлял, что рабочий класс никогда не сможет выработать революционного сознания независимо от революционной партии и что без таковой пролетариат способен только на «тред-юнионистское сознание», озабоченное лишь экономическими требованиями. Все прочие политические следствия проистекают из этой исходной предпосылки, противоречащей убеждению Маркса в том, что пролетариат неизбежно будет действовать в своих собственных интересах, и что необходимо только время для пробуждения революционной сознательности у промышленного пролетариата, готового восстать против своих буржуазных эксплуататоров. Согласно Ленину, пролетариат опирается на партию, которая играет решающую роль в революционном процессе, разрабатывая теорию, практику и стратегию борьбы, организуя массы и руководя ими. Партии необходимо централизованное руководство, осуществляемое крепким ядром профессиональных революционеров. «Дайте нам организацию революционеров — и мы перевернем всю Россию!» — провозгласил Ленин. Он декларировал свою веру в «чудеса», которые может совершить «энергия не только кружка, но даже отдельной личности», и призывал своих читателей становиться героями, занимать место в рядах не мучеников, но спасителей. Пора было поднять прискорбно уменьшившийся престиж революционеров. Народовольцы, «кружки корифеев» 70-х годов с «их кипучей энергией» должны были служить образцом и источником вдохновения[91].
Как роман, так и острополемическая брошюра обращались к каждому из российских революционеров в отдельности с призывом посвятить себя без остатка предстоящим великим свершениям, полагаясь исключительно на свои собственные силы. Ленин желал, чтобы воздействие его книги сравнялось с воздействием романа. Сотни людей, как полагал Ленин, стали революционерами после прочтения книги Чернышевского — и он надеялся, что его книга «Что делать?» вдохнет в читателей столь же революционный дух. Если роман Чернышевского смог увлечь за собой Александра и Владимира Ульяновых, труд под тем же названием тоже должен был найти последователей. В этом автор, действительно, преуспел.
