Обе «крестьянские республики» — Трансвааль и Оранжевая республика — были под угрозой уже в конце 70-х годов. Война, которую против буров начал в 1877 г. Биконсфильд, а закончил в 1881 г. Гладстон, была неудачна для англичан. Конечно, ее можно было продолжать еще несколько лет, и участь буров была бы решена на двадцать лет раньше, чем это случилось на самом деле. Спасения прочного и окончательного все равно для них не было. Горсточка голландских мужиков могла надеяться только на необъятные территории, леса, пустыни, но ниоткуда никакой помощи не видела. В 1881 г. буров спасло нежелание Гладстона в одно и то же время воевать в Египте, в Ирландии и в Южной Африке. Так как Египет и Ирландия были важнее, то Южную Африку (буров) и пришлось временно бросить.
В средине 80-х годов в Трансваале открыто было золото, и туда хлынули полчища переселенцев и авантюристов. Трансвааль стал еще более цепной добычей, чем он мог казаться раньше. Но, кроме того, оказались налицо новые условия, которые опять приковали взоры британского правительства к обеим бурским республикам.
Дело в том, что много событий произошло на черном материке с 1881 г., когда прекратилась англо-бурская война. Германия успела утвердиться в Юго-Западной и в Восточной Африке, завладев там и тут территориями, правда, экономически не первоклассными, но обширными; Франция успела создать себе большую колониальную империю отчасти на севере, материка (прибавив к Алжиру Тунис), отчасти в центре. Махдистское восстание в Судане и верхнем Египте, прямо направленное против англичан и достигшее в первой половине 80-х годов больших успехов, еще не было тогда усмирено, и Хартум оставался в руках восставших. Наконец, Италия предприняла ряд шагов, направленных к завоеванию обширной территории на востоке Африки. При всех этих условиях министр колоний Чемберлен поставил своей целью поспешное укрепление британского владычества в Африке, расширение сферы британского влияния; и — в более далеком будущем — соединение североафриканских владений Англии с южными владениями непрерывной цепью британских территорий, которые были бы рано или поздно соединены железной дорогой Каир-Капштадт.
Завоевание обеих бурских республик стало, таким образом, на очереди дня. С июня 1895 г., когда пал либеральный кабинет лорда Розбери и консерваторы во главе с маркизом Сольсбери овладели властью, портфель министерства колоний перешел в руки лидера унионистов Джозефа Чемберлена. Сравнительно поздно, шестидесяти лет от роду, занял этот человек первенствующее положение в британской политике, но общественная деятельность его началась за двадцать лет с лишком, еще в начало 70-х годов, и он успел сыграть выдающуюся роль в муниципальной жизни г. Бирмингема (где неоднократно избирался в городские головы), а также в парламенте в 80-х и начале 90-х годов. Политическая идея Чемберлена может быть характеризована так: государство не только может, но и обязано вмешиваться в отношения между рабочим и работодателем, и фабричное законодательство должно быть решительно направлено к защите интересов трудящихся; к этому же должны быть устремлены основные тенденции муниципального, хозяйства; заработная плата, продолжительность рабочего дня, все другие условия жизни рабочего класса должны быть таковы, чтобы рабочий класс в своей массе был непосредственно и ближайше заинтересован в сохранении и процветании Британской империи; только обладание рынками дешевого сырья и обширными рынками сбыта может обеспечить английскую промышленность настолько, чтобы и промышленники, и рабочие могли безболезненно «делиться прибылями». Другими словами, Чемберлен не верил или прикидывался, что не верит в возможность резкого обострения классовой борьбы, пока английская промышленная деятельность развивается на основе экономической эксплуатации всей Британской империи и на почве громадного политического могущества и влияния этой империи среди остального мира. Огюст Филон и другие представители позднего манчестерства склонны были сближать идеи Чемберлена с «государственным социализмом». Конечно, это нелепость. Правильнее было бы самую характерную черту его миросозерцания видеть в неразрывной, логически обусловленной связи его воззрений на рабочий вопрос с его же безусловным и резко выраженным британским империализмом. Это миросозерцание заставило его, например в 80-х годах, круто разойтись с Гладстоном по вопросу об Ирландии: Чемберлен (бывший в кабинете Гладстона министром торговли) находил нужным всячески стремиться к разрешению аграрного вопроса в Ирландии, но категорически отклонял всякую мысль о сколько-нибудь широком самоуправлении этой страны. В 1886 г. он резко разошелся с Гладстоном, когда тот внес в палату общин билль о самоуправлении Ирландии, и вместе с Гартингтоном стал во главе так называемой либерально-унионистской партии, не перестававшей с тех пор поддерживать консерваторов. Но вместе с тем он продолжал настаивать на необходимости широкого рабочего законодательства и деятельно способствовал созданию фабричного закона 1891 г.
Этот-то деятель и получил в июне 1895 г. от лорда Сольсбери предложение занять пост министра колоний в только что образовавшемся консервативном министерстве. С первых же дней Чемберлен стал душой правительства, далеко отодвинув на задний план прочих членов кабинета (вместе с премьером). Очередной задачей британской политики он признал уничтожение самостоятельности двух бурских республик, и эта задача представлялась ему особенно спешной вследствие дошедших до британских властей в Капской колонии точных сведений о тайных переговорах, ведшихся уже с января 1895 г. между резидентом близкой германской колонии (Юго-Западной Африки) и Трансваалем.
Предлогом к дипломатической вражде, а потом и к объявлению войны послужило требование Англии, чтобы все уйтлендеры, т. е. новейшие переселенцы в Трансвааль, получили все конституционные права трансваальских граждан. Президент Трансвааля Крюгер противился этому из боязни, что такое приравнение в правах повлечет за собой не только фактическое, но и юридическое присоединение Трансвааля к Англии. Исхода не было. Первая попытка вооруженной рукой захватить Трансвааль была сделана в декабре 1895 г. Д-р Джемсон, колониальный деятель и хищник и фанатически настроенный приверженец идеи «британской Южной Африки», друг и сподвижник Сесиля Родса, колонизатора и завоевателя обширных территорий к северу от Капской колонии, собрал отряд добровольцев и вторгся в конце декабря 1895 г. в пределы Трансвааля; одновременно должно было вспыхнуть восстание в Иоганнесбурге, крупнейшем городе Трансвааля, с преобладающим населением уйтлендеров. Предприятие потерпело полное фиаско: буры разбили отряд Джемсона и захватили в плен большинство участников вместе с самим Джемсоном. И вот тут-то разразился первый инцидент, показавший, что экономическое соперничество между Англией и Германией начинает переходить в открытую политическую неприязнь. Изумленная Европа прочла 4 января 1896 г. отправленную накануне из Берлина телеграмму от императора Вильгельма президенту Крюгеру. Вильгельм поздравлял трансваальского президента с победой и прибавлял, что очень рад, что бурам самим удалось справиться с нападением, не прибегая к помощи дружественных держав. Намек был совершенно ясен: Германия обещала бурам свое покровительство на случай войны с Англией, потому что, если бы Вильгельм имел в виду одного только авантюриста Джемсона (от солидарности с которым поспешил отречься Чемберлен), то не имели никакого смысла слова о помощи дружественных держав. Так это и было истолковано.
Что на самом деле имел в виду Вильгельм, посылая эту явно и умышленно провокационную телеграмму, сказать нелегко. Впоследствии, когда вся вредность этой выходки для Германии обнаружилась вполне, Вильгельм, по раз навсегда усвоенному им правилу, попытался переложить ответственность на Маршаля фон Биберштейна, по совету которого он послал эту телеграмму Крюгеру. Во всяком случае в Англии (особенно в шовинистической «джингоистской» прессе, обслуживавшей интересы крупной промышленности и завоевательного империализма) телеграмма Вильгельма комментировалась долгие месяцы в самом враждебном и воинственном тоне.
Консервативный кабинет, руководимый Чемберленом, и не думал отказываться от своих намерений относительно бурских республик и методически готовился к решительному удару. Но раньше нужно было довести до конца уничтожение махдистов, и это было сделано Китченером 1 сентября 1898 г. при Омдурмане, после чего верхний Египет и Судан оказались в прочном обладании англичан. Спустя несколько недель, в том же сентябре 1898 г., лорд Китченер подошел к Фашоде, где находился французский отряд Маршана, и, как было уже упомянуто в другой связи, возник длительный и крайне острый дипломатический конфликт, окончательно улаженный лишь весной 1899 г., когда (21 марта 1899 г.) была подписана англо-французская конвенция, разграничившая французские и английские владения в области озера Чад и в области бассейна верхнего Нила (по этой конвенции французское влияние было совершенно устранено из области верхнего Нила, но зато за французами были признаны колоссальные территории западнее этой области по экватору и между экватором и тропиком Рака). Тотчас после окончания этих осложнений с французами Чемберлен опять обратился против Трансвааля. Все лето и раннюю осень перевозились английские войска и военное снаряжение из метрополии в Капскую колонию и дальше — к трансваальской границе. 11 октября 1899 г. вспыхнула война.
