преобладали мужчины, в таких летних путешествиях могли сообща участвовать мужчины, женщины и дети.
Хотя охота давала меньше продуктов питания, чем земледелие или рыбный промысел, она была важна, поскольку шкуры и меха были необходимы для изготовления одежды. Принимая во внимание относительно замкнутую популяцию в местах расположения ирокезоязычных поселений, дичи и пушнины там было недостаточно, и поэтому в поисках добычи охотничьи отряды были вынуждены осуществлять походы на значительные расстояния. Например, охотясь на оленей осенью и в конце зимы, гуроны обычно организовывали партии из нескольких сотен человек, совершавших длительные путешествия на юг или восток от собственных домов. Имея преимущество за счет того обстоятельства, что белохвостый (виргинский) олень в это время года собирался в стада, мужчины-гуроны строили для поимки оленей V-образные изгороди высотой 2,7 м (9 футов) и длиной около полумили. Загнанные в эти ловушки олени уничтожались в огромных количествах. Во время охоты в период поздней зимы некоторое количество женщин могло сопровождать мужчин для того, чтобы помогать в разделке туш и обработке шкур. Поскольку оленина хранилась плохо, некоторое ее количество коптилось, но большая часть добытого мяса съедалась незамедлительно. Однако жир и шкуры доставлялись домой в деревни. Конечно, для лучшей сохранности съестных припасов ирокезоязычные народы придумали разные способы приготовления и хранения продовольствия. Женщины высушивали урожай с полей и хранили его на настилах или подвешивали под потолком жилищ. Рыбу сушили на солнце или коптили, а затем закладывали в емкости из древесной коры.
Возможно, наиболее примечательная разница между северными охотниками и более южными земледельцами заключалась во внешнем виде жилищ, в которых обитали ирокезоязычные племена, потому что это были народы длинных домов. Типичный дом гуронов достигал 30 м (100 футов) в длину и от 7,5 до 9 м (25–30 футов) в ширину. Он воздвигался на каркасе из жердей, вкопанных в землю по внешнему периметру, наклоненных под определенным углом и связанных вместе в центре, покрытых корой, обыкновенно корой кедра. Закрытые настилы для хранения продовольствия и дров были пристроены по одну или обе стороны длинного дома, а внутри по периметру стен была сделана приподнятая платформа. Ближе к центру полки для хранения были привязаны к большим жердям, и здесь обитатели размещали горшки, одежду и прочие пожитки. Также недалеко от центра жилища находился ряд очагов на расстоянии около 6 м (20 футов) друг от друга. В больших поселениях дома для защиты окружались частоколами.
Кроме строительства более крупных и более долговечных жилищ, чем те, которые имелись у северных охотников, ирокезоязычные племена изготавливали более удобные для торговли, войны и ловли рыбы каноэ — эти лодки могли перевозить пять или шесть человек и их имущество по суровым, глубоким водам залива Джорджиан-Бей и крупных рек. Это показывает, что племена, говорившие на ирокезских языках, в том числе гуроны, до европейского вторжения были вовлечены в регулярную торговлю со своими соседями. Для такого обмена существовал серьезный базис, поскольку у них имелись значительные излишки кукурузы, однако мех и дичь в непосредственной близости к их деревням найти было сложно. Их северные соседи высоко ценили кукурузу и, как правило, имели для обмена меха, превосходное качество которых определялось более суровым климатом северных лесов. Потому неудивительно, что ко времени появления европейцев между индейскими племенами уже велась оживленная торговля. Кукуруза, табак и плетеные изделия стабильно фигурировали среди предметов, вывозимых из Гуронии, расположенной на южных берегах залива Джорджиан-Бей; пушнина, сушеная рыба, мясо и зимняя одежда проделывали этот же путь в обратном направлении.
Гуроны были заинтересованы в развитии торговли и по другим причинам. Они собирали у себя больше имущества, чем их соседи-алгонкины, частично в результате более оседлого образа жизни. Хотя они не поощряли индивидуального накопления богатств, каждая группа родственников добивалась материального благосостояния сообща, чтобы подтвердить или улучшить свой общественный статус. Это осуществлялось посредством перераспределения богатства, полученного прежде всего путем торговли между всеми другими членами сообщества. Понятно, что такие торговые связи ревниво охранялись членами родственной группы, которые либо развивали, либо наследовали их. В целом же группа, члены которой первыми установили тот или иной торговый контакт, удерживала права на него, однако они могли сдать эти права «в аренду» или передать другим группам.
Сообщество «длинного дома» было сложным и более высокоорганизованным по сравнению с нуклеарной [56] семьей племен, говорящих на алгонкинских и атапаскских языках. В длинном доме проживала большая семья, которая состояла из женщины и ее дочерей или из группы сестер вместе с их мужьями и детьми. Родство считалось по женской линии, и вновь созданная семья обычно предпочитала остаться в доме матери.
Политическая жизнь была организована вокруг клана, который состоял из всех тех больших семей деревни, которые претендовали на то, что ведут свое происхождение от общего предка женского пола. В зависимости от размера поселения в нем могли быть представлены один или несколько родов, и каждый из них носил имя одного из племенных кланов: Медведь, Ястреб, Черепаха и т. д. В более крупных деревнях «длинные дома», принадлежащие семьям одного и того же клана, обычно стояли рядом. Даже люди, жившие в разных поселениях, но носившие одно клановое имя, признавали символическое родство друг с другом, хотя браки между членами клана воспрещались.
У каждого клана было по два руководителя — вождь мирного времени и военный вождь. Из этих двоих вождь мирного времени являлся более важным и занимался всеми проблемами обыденной жизни. Военный предводитель, или военный вождь, находился в большом почете только в периоды конфликтов. Тогда его обязанностью было собрать отряды, осуществлявшие набеги и кровную месть, которая была обычной для обитателей поселений за пределами Гуронии на юге, особенно живущим южнее озера Онтарио. Как правило, военные отряды, составленные из близких родственников павших членов рода, нападали на противостоящие поселения для того, чтобы осуществить возмездие. Конфликты бывали более или менее продолжительными, но в результате сражений погибало относительно немного людей. Вместо этого мужчин, женщин и детей брали в плен, где мужчин обычно подвергали пыткам, а женщин и детей принимали в племя, чтобы заместить выбывших соплеменников. Безусловно, до появления европейцев полного уничтожения деревень и родственных групп обычно никогда не происходило.
Повседневными делами поселения управляли деревенские советы, составленные из гражданских предводителей из различных кланов. Один из этих членов совета выступал в качестве представителя деревни, однако все упомянутые предводители обладали равным положением и не обязаны были подчиняться решениям других членов совета. Управление деревней осуществлялось на основе политики согласия; помимо членов совета его заседания посещали уважаемые за свою мудрость старейшины, принимавшие участие в обсуждениях. Члены совета исполняли общественные функции,
