От поиска некоего «теневого образа реальности» (В. Виндельбанд) был совершен решительный переход к переосмыслению самих основ бытия, как укорененного в культуре и исторических традициях, формах коммуникации и рефлексии.
Итак, неклассическая философия не отвергала системность и фундаментальность предшествующих философских течений, но преодолевала жесткую полярность онтологических и гносеологических проблем. В центре внимания оказалась природа человеческого мировосприятия, воли, интуиции, творчества. Не претендуя на выстраивание целостного и завершенного образа мира, неклассическая философия предложила прежде всего особый путь к пониманию глубинного смысла феномена жизни. Это сопровождалось жесткой критикой формально-логического и механистического мышления, подчеркнутым вниманием к интуитивным способам познания и иррациональным формам выражения мысли. Неклассическая философия, даже в наиболее сциентистских проявлениях, приобретала ярко выраженный «очеловеченный», мировоззренческий характер. В условиях нарастающего ценностного кризиса европейского общества эта гуманитарная парадигма философских исследований неизбежно получала и сугубо идеологическое воплощение.
Общественно-политическая идеология в эпоху «Заката Европы»Быстрое изменение социального облика западного общества на рубеже XIX–XX вв., в том числе все более глубокая интеграция всех слоев общества в капиталистическую производственную систему, закрепление нового баланса городского и сельского населения в результате широкой урбанизации, секуляризация массового сознания и принципиальное обновление научной картины мира сформировали предпосылки радикальной перестройки идеологического пространства. «Метаполитические» концепции либерализма, социализма, консерватизма, обладавшие ярко выраженными чертами классовой идеологии, оказались на пути сложной трансформации и взаимного синтеза. И, если необратимое поражение охранительного консерватизма было связано с почти полной утратой им социальной базы и крахом традиционного патриархального миропонимания, то кризис классического либерализма отражал уже закономерности развития нового, индустриального общества.
По мере углубления процесса модернизации и формирования целостной общественной системы индустриального типа либерализм превращался из революционной духовной парадигмы в реальный принцип социальных взаимоотношений. Прежняя негативная, разрушающая трактовка свободы вступила в противоречие с новой консолидирующей функцией либеральной идеологии. К тому же радикальная «манчестерская» версия либерализма сама по себе обладала немалыми противоречиями. Общество, развивавшееся под флагом все большего освобождения личности от коллективных ценностей и обязанностей, неизбежно оказывалось перед угрозой атомизации, разобщения, утраты социальной целостности. Жесткое противопоставление личности и общества, свободы и государственной воли, индивидуального поступка и общественного закона подрывало конструктивную роль политической идеологии и права. К тому же, для все большего числа людей социальное пространство, подчиненное принципу «laisser-faire», ассоциировалось уже не с «системой равных возможностей», а с ужесточающейся эксплуатацией и классовым неравенством. Все это создавало предпосылки для переосмысления важнейших ценностных ориентаций либеральной идеологии и утверждения ее новой, более социализированной версии.
Попытки пересмотра классических принципов либерализма предпринимались уже во второй половине XIX в. Первый шаг в этом направлении был сделан в Великобритании. Отдельные черты социального либерализма прослеживаются уже в трудах И. Бентама и Д.С. Милля. В третьей четверти XIX в. Уильям Гладстон (1809–1898) объединил в Либеральной партии сторонников идеи проведения широкого круга реформ в интересах «среднего класса» (налоговой, избирательной, образования, профдвижения). Либералам Гладстона противостояли виги – приверженцы классической версии либерализма, сплотившиеся вокруг фритредерской идеи (программы обеспечения неограниченной свободы торговли и предпринимательства). Политическое влияние вигов быстро падало, однако раскол Либеральной партии в 1886 г. временно притормозил дальнейшую эволюцию английского либерализма. Партию покинули тогда сторонники Джозефа Чемберлена (1836–1914), который выступил с идеей укрепления британской унитарной государственности и образовал собственное движение юнионистов. В дальнейшем Чемберлен сыграл важную роль в формировании социальной версии консервативной идеологии.
Проблема отношения к государству, вызвавшая кризис английского либерального движения, была принципиально важной для эволюции либеральной идеологии. Давняя традиция «демонизации» государства-Левиафана противоречила позитивному восприятию потенциала социальных реформ, гарантом и инициатором которых должна была выступить именно государственная власть. Большую роль в формировании новой либеральной теории государства сыграли немецкие юристы конца XIX в. Лоренц Штейн (1815–1890) разработал концепцию конституционной монархии – как правового и социально ответственного государства, призванного проводить реформы в интересах низших слоев населения. Он полагал, что удовлетворение естественного стремления индивидов к защите своих прав и укреплению своей собственности возможно лишь на основе общенационального политического курса и укрепления законодательной основы общественной жизни.
В более жестком варианте «либерально-государственнические» идеи развил Рудольф фон Иеринг (1818–1892). Он утверждал, что «государство есть организация социального принуждения», и право представляет собой результат политической борьбы. Вместе с тем, по мнению Иеринга, развитому государству выгодно ограничивать себя конституционным правопорядком, подчиняться закону. Это является необходимым условием свободной экономической деятельности индивидов и политической стабильности общества – главных источников прогресса и благоденствия. В том же ключе была построена и «дуалистическая теория государства» Георга Еллинека (1851–1911). Он полагал, что сущность государственности отражается в социологических и юридических категориях. В социологическом плане государство представляет собой «единство оседлых людей», объединенных волевыми отношениями властвования. Государство позволяет объединить множество индивидуальных сознаний в стремлении к удовлетворению наиболее важных, приоритетных мотивов и целей человеческого поведения. Средством для этого выступает вторая ипостась государства – юридическая. Еллинек считал, что в этом качестве государство представляет собой «снабженную первоначальной властью корпорацию или юридическую личность оседлого народа».
Австрийский юрист Людвиг Гумплович (1838–1909) разработал социологическую теорию государства, во многом созвучную идеям Иеринга и Еллинека. Гумплович считал государство и публичное право явлениями не противостоящими гражданскому обществу, а порожденными им, тесно связанными со всей совокупностью социальных, этнических, религиозных, культурных связей. При этом, государственное развитие в наибольшей степени отражает конфликтность человеческих взаимоотношений, стремление властвовать и подавлять. Сама государственность, по мнению Гумпловича, рождается в ходе подчинения сильными группами населения более слабых групп. Но, являясь «естественно выросшей организацией господства, призванной поддерживать определенный правовой порядок», государство становится и наиболее эффективным выражением борьбы человека за свои права. Со временем оно утрачивает насильственную основу и превращается в стабильную систему правоотношений, закрепляющих естественный баланс групповых и индивидуальных интересов.
Помимо утверждения позитивного отношения к государству, большую роль в обновлении либеральной идеологии сыграла ее демократизация. Ярким выражением этой тенденции стало американское прогрессистское движение рубежа XIX–XX вв. Лейтмотивом прогрессизма была антимонополистическая критика, идея возврата к системе «честной конкуренции», преодоления элитарных тенденций в развитии государственной жизни. Прогрессисты апеллировали к идеям Джефферсона, Франклина, Пейна, к традициям «джексоновской демократии» и политическому наследию А. Линкольна. Социальную базу этого движения составляли преимущественно фермеры и наемные рабочие, но среди идеологов прогрессизма было немало видных представителей интеллигенции. Политическим лидером движения стал представитель радикального крыла Республиканской партии Роберт Лафоллет (1855–1924), занявший в 1900 г. пост губернатора Висконсина, а с 1906 г. избранный от этого штата в Сенат.
В преддверии президентских выборов 1912 г. сторонники Лафоллета создали Национальную прогрессивную республиканскую лигу. Именно от этой партии предпочел баллотироваться на выборах и президент Теодор Рузвельт. Однако его поражение в избирательной дуэли в демократом Вудро Вильсоном наглядно показало противоречивость прогрессистской идеологии и ее уязвимость по сравнению с обновленным либерализмом. Прогрессисты оставались принципиальными противниками как государственного вмешательства в социально-экономическую сферу, так и тотального господства принципа «laisser-faire». Не менее жестко они выступали против любых интерпретаций социалистической идеи, в том числе марксизма. Тем самым прогрессизм оказался не способен выработать какой-либо позитивный социальный проект и остался на уровне пафосной и морализаторской критики. Либеральное движение к этому времени выработало более серьезную идеологическую платформу, пришедшую на смену классической парадигме – социальный либерализм.
