Афганистана поступали удивительные «новости демократии» – например, талибы пообещали забивать людей камнями только по решению суда. Кроме того, они упразднили министерство по делам женщин и учредили вместо него так называемое «министерство исламской ориентации» [212]. Глава комиссии по исполнению наказаний Нуреддин Тораби отметил, что Афганистан вернется к смертным казням и практике ампутации конечностей. «Отрубание рук крайне необходимо для обеспечения безопасности», – сказал чиновник; к тому же, по его словам, подобная практика оказывает «сдерживающий эффект». Тораби осудил вмешательство мирового сообщества во внутренние дела страны и международное возмущение по поводу казней талибов в прошлом: «Все критиковали нас за казни на стадионах, но мы никогда ничего не говорили об их законах и наказаниях. Никто не скажет нам, какими должны быть наши законы. Мы будем следовать исламу и будем устанавливать свои законы на основе Корана».
19 октября 2021 г. исполняющий обязанности главы МВД ИЭА Сираджуддин Хаккани (лидер «Сети Хаккани»*) встретился с семьями террористов-смертников, которые в течение 20 лет атаковали афганских и западных военных. Родителям погибших выплатили по $110 и подарили одежду. Джихадистов, совершивших самоподрывы, восхваляли как настоящих героев.
На фоне этих событий из Афганистана сбежал последний еврей – 62-летний Звулон Симан-Тов, персонаж настолько же трагический, насколько и комический. Последний еврей Афганистана прославился благодаря ссоре с предпоследним евреем Афганистана, Исааком Леви. Сначала они дружили, но затем поругались. Между ними вспыхнула вражда, в которую оказался вовлечен «Талибан»* – поскольку оба еврея обвиняли друг друга в различных преступлениях, включая владение борделем. Вражда прекратилась в январе 2005 г., когда Леви умер. О конфликте узнал английский журналист; история легла в основу британской пьесы. Симан-Тов до последнего отказывался уезжать из страны, но позже смягчился и предложил спасти себя за $10 млн. Наконец израильская организация «Цедек» эвакуировала его с большим трудом, но деньги не выплатила.
Вместе с тем талибы выразили озабоченность проблемами экологии и глобального потепления, обвинили Запад в бесчеловечности, США – в разграблении Афганистана, а «Facebook» – в ущемлении свободы слова. Вести о том, что хозяева ИЭА порют соотечественников за ношение джинсов и не пускают девочек в школу, уже никого не удивляли. Пресловутая разница культур – это, в первую очередь, разные представления о дозволенном и запретном, о грехе и благе и, в конечном счете, – о добре и зле.
Итоги деятельности США в Афганистане можно оценивать по-разному. Одни (включая Байдена) говорят, что все хорошо – и что Вашингтон реализовал все поставленные задачи. Вторые искренне злорадствуют, считая уход американцев их провалом. Третьи воодушевлены – ведь талибы смогли прийти к власти, подав тем самым пример радикалам всего мира. Впрочем, в Афганистане не удалось ни построить светское государство, ни пресечь наркотрафик, ни ликвидировать терроризм, ни создать то, что мы называем «нормальной жизнью».
Для крупных игроков Афганистан традиционно представляет интерес в геополитическом смысле, и здесь все преследуют различные цели – проложить Новый шелковый путь, построить Великий Туран, взбудоражить Среднюю Азию, «пощекотать» Россию и т. д. У каждого проекта найдутся свои сторонники. «Талибан»* – организация, признанная террористической на самом высоком уровне. На уровне Совета Безопасности ООН. Все прекрасно знают, кто такие талибы. Их поздравляют и принимают, а не гонят прочь именно из-за наличия собственных геополитических интересов – и в контексте внешней политики того или иного государства. Одни ведут себя так, чтобы уязвить американцев. Вторые – чтобы уколоть Индию. Третьи – чтобы лишний раз не будоражить Среднюю Азию. Четвертые – чтобы получить доступ к почти нетронутым залежам полезных ископаемых Афганистана и беспрепятственно добывать нефть, газ, золото, железную руду, медь, редкоземельные металлы и особенно литий. Пятые давно финансировали талибов и размещали их офисы на своей территории.
Талибы взяли власть, опираясь на поддержку местного населения. На Большом Ближнем Востоке никогда не пахло демократией; тут только два варианта – либо диктатура, либо убийственный хаос, при котором в мясорубку попадает гораздо больше людей, нежели при самом безумном диктаторе. Афганцы выбрали первое – пусть и в лице движения, а не конкретного человека. К тому же они смертельно устали от того, что в их стране веками хозяйничают чужаки. Народ Афганистана ненавидит «оккупантов» и «колонизаторов» сильнее, чем талибов – кои для среднестатистического афганца являются простыми бедными парнями из соседней деревни. Здесь работает слоган: «Мы такие же, как и вы».
Рядовые «студенты» – подобно большинству афганцев – это нищие крестьяне, не умеющие читать и писать. Они никогда не ходили в кино, не носили модную одежду, не водили детей в творческие кружки. Боевики «Талибана»* закрывают театры и запрещают музыку – ибо очень легко отказаться от того, чем ты не пользуешься (особенно если единственное знакомое тебе цивилизационное достижение – это АК-47). Сейчас люди с таким мировоззрением контролируют часть центра Евразии – и происходит официальное огосударствление терроризма.
Афганистан называют «кладбищем империй» и «кладбищем цивилизаций». Сегодня последнее наименование верно как никогда – поскольку сам цивилизационный подход умер в Афганистане на наших глазах. Запад и прочие государства начали выстраивать диалог с талибами, налаживать с ними торговые, дипломатические и иные отношения. Лозунг «мы не ведем переговоров с террористами» больше не работает – и это оплеуха для цивилизованного мира. Впрочем, Афганистан – точка пересечения интересов крупных игроков, и «студентам» придется балансировать между разными центрами силы. Но если талибы будут угнетать женщин или резать хазарейцев, то мировое сообщество выразит глубокую озабоченность. Репрессии будут восприниматься исключительно как «внутреннее дело афганского народа» – в конце концов, он же сам выбрал «Талибан»*. Исходя из этого, обещания талибов «вести себя хорошо» вызывают сомнения. Другое дело, что они будут осторожны на международной арене. Внутри же Афганистана у «Талибана»* развязаны руки – и здесь ему нет смысла сдерживаться.
Почему же «афганский вопрос» важен для всех?
Во-первых, все государства – это сообщающиеся сосуды. Они связаны друг с другом коммерческими и военными договорами, торговыми и туристическими маршрутами, инвестициями, геополитическими «склейками», амбициями и конкуренцией, дружбой и враждой, сотрудничеством и соперничеством – общей историей, наконец. События в сердце Евразии априори не могут не затронуть десятки стран и народов.
Во-вторых, перспектива эскалации исламизма, джихадизма и терроризма, распространение радикальных настроений.
• Многие воспринимают «Талибан»* как силу, одолевшую мирового гегемона. Неудивительно, что талибы вызывают симпатии ненавистников США. Конечно, не все эти люди являются радикалами того или иного толка; но радикалы – мусульманские, левые и пр. – поверили в себя. Не надо думать, что исламизм несовместим с левыми доктринами – тут можно
