В ноябре Негрин предложил упразднить все партии и создать единый Национальный фронт, но даже коммунисты сочли эту идею нереализуемой. Премьер объяснял советскому полпреду, что у него нет собственной партии, поэтому приходится постоянно лавировать между различными политическими силами. Национальный фронт позволил бы ввести в политику новые, молодые кадры, сформировавшиеся идейно в горниле гражданской войны. Одновременно, Негрин хотел лишить всякого влияния прежних ведущих политиков страны, которые уже не верили в победу. Пропаганду в новой партии Негрин хотел отдать в руки коммунистов. Интересно, что идею создания единой партии «типа коммунистической» Негрину подсказал кадровый военный Рохо, который сам хотел вступить в компартию еще во время Теруэльской битвы, но Негрин запретил ему это, опасаясь очередной вспышки ревности других партий, особенно анархистов. Конечно, идея Негрина по созданию мощной единой партии была по сути верной, однако в условиях тяжелого положения на фронтах, она могла лишь дать повод пораженцам и капитулянтам для удара республике в спину под флагом борьбы с якобы диктаторскими замашками премьера.
Продолжала ухудшаться социально-экономическая ситуация в республике. Острее стала ощущаться нехватка продовольствия, но население, конечно, страшно уставшее от войны, еще держалось и не помышляло о капитуляции. У Негрина стала проявляться склонность к излишнему администрированию: вопреки мнению коммунистов правительство фактически лишило крестьян права на свободную торговлю, обязав сдавать все продукты по низким закупочным ценам. В конце ноября на заседании кабинета произошла открытая стычка между премьером и министром земледелия, коммунистом Урибе. Последний решительно протестовал против принятого без его ведома решения о сдаче крестьянами апельсинов государству по 0,3 песо за килограмм, в то время, как само государство реализовывало их по 1,5 песо. Урибе настаивал, чтобы земледельцы получили право продавать часть урожая по свободным ценам. Негрин сознавал трудности с продовольственным снабжением, но рассчитывал, что в скором времени из США поступят 14 тысяч тонн зерна, которые якобы обещал прислать Рузвельт.
Тем временем, в «национальной» Испании росло недовольство. Если потребовалось 4 месяца, чтобы отобрать у республики 800 квадратных километров на Эбро, то когда же кончится война? Такой или примерно такой вопрос задавали себе сотни тысяч людей, не исключая и приверженцев франкизма. Впервые больно дали о себе знать скакнувшие резко вверх цены на продукты. Сотни тысяч людей, подозреваемых в левых взглядах, сидели в тюрьмах или были заняты каторжным трудом в рабочих батальонах. Фалангисты были недовольны усилившимся клерикальным влиянием, а церковь подозрительно относилась к безбожникам-немцам. Впрочем, последних, как и итальянцев ненавидели многие, еще не знавшие, что «национальное» правительство отдало Германии лучшие рудники и шахты страны. Но если немцы вели себя надменно и отстранено, то это было все же меньшим злом по сравнению с итальянцами. Те постоянно хвастались своими настоящими и мнимыми победами и на этом основании отказывались платить в ресторанах, публичных домах и общественном транспорте. Постоянно возникали драки, когда испанцы вынуждены были защищать своих женщин от наглых приставаний «добровольцев» Муссолини.
Республика и мятежники готовились к решающей схватке. 23 ноября 1938 года Висенте Рохо составил докладную записку, в которой анализировалась общая военная обстановка и намечались планы будущей кампании. Генерал не сомневался, что следующее наступление мятежников не за горами, и ареной боев на сей раз станет Каталония. Соотношение сил здесь было следующим: у республики под ружьем было 220 000 солдат (но только 140 тысяч из них были сведены в регулярные смешанные бригады; остальные представляли из себя еще не обученное и не распределенное по частям пополнение), которые располагали 250 орудиями, 40 танками, 80 бронеавтомобилями, 46 зенитными орудиями, 80 истребителями и 26 бомбардировщиками. Франкисты сконцентрировали против Каталонии 340 тысяч солдат и офицеров, 800 орудий, 300 танков и броневиков, 100 зениток и 600 самолетов.
Но у республики было еще 700–800 тысяч бойцов в центрально-южной зоне, которые превосходили числом (хотя и не вооружением) противостоявшие им части мятежников. Именно на плотное взаимодействие вооруженных сил двух частей республики и делал ставку генерал Рохо.
6 декабря 1938 он сообщил Негрину, что наступление франкистов на Каталонию начнется в ближайшие дни (действительно, Франко первоначально планировал приступить к операции 10 декабря). В связи с этим Миахе приказали срочно начать наступление в районе Мотриля (к югу от Гранады), сопроводив его высадкой десанта с кораблей ВМС республики. Через 5 дней после этого, когда мятежники перебросят свои резервы под Мотриль, планировалось силами не менее трех корпусов нанести основной удар на фронте от Кордовы до Пеньяройи. И, наконец, еще через двенадцать дней, когда противник втянется в тяжелые бои под Кордовой, Миахе следовало осуществить столько раз откладывавшееся генеральное наступление в Эстремадуре, выйти к португальской границе и разрезать территорию мятежников на две части.
Если бы план Рохо осуществился хотя бы наполовину (а все военно-технические возможности для этого имелись), то судьба Каталонии и исход гражданской войны в Испании, в целом, мог бы быть совершенно иным. Советские военные советники полностью одобрили предложения начальника Генерального штаба. 14-й особый корпус перебросил в тыл врага в район Гранады две специальные бригады, которые развернули широкую партизанскую войну в преддверии решающего удара Народной армии.
Но уже через 48 часов после поступления директивы Рохо Миаха ответил негативно на приказ осуществить высадку у Мотриля, не преминув сообщить, что его мнение разделяет командование флота. Но корабли все же вышли в море, сопровождая посаженную на суда десантную бригаду, когда Негрин, не желая портить отношения с Миахой отменил операцию. Рохо с горечью писал позже, что битва за Каталонию начала проигрываться уже под Мотрилем.
После срыва операции на юге Миахе приказали вместо запланированного на 18 декабря наступления в Эстремадуре атаковать 24-го под Гранадой. Началась никому непонятная переброска с одного участка фронта на другой десятков тысяч солдат. Но эти сроки уже не могли спасти Каталонию.
Республика предпринимала лихорадочные усилия, чтобы хотя бы немного сократить отставание от мятежников в области вооружений. 11 августа наконец было выполнено давнее требование коммунистов и поставлены под государственный контроль все частные предприятия и мастерские, производившие продукцию военного назначения. В Бельгии, Голландии и США было закуплено оборудование для производства боеприпасов. Но после потери Севера и части Каталонии у республики уже не было в достаточном количестве железной руды, и стала ощущаться нехватка электроэнергии. Тем не менее, производство патронов достигло к ноябрю 1938 года 30 млн штук (10 млн — в Каталонии, и 20 — в центрально-южной зоне). К октябрю 1938 года практически утроилось производство снарядов, достигнув 134 тысяч. Однако в ноябре-декабре этот впечатляющий результат был сведен на «нет» актами саботажа: «пятая колонна» подожгла склады, что стоило республике потери 90 тысяч готовых снарядов. Медленно, но все же росло производство винтовок: с 300 в сентябре до 600 в октябре 1938 года. В декабре винтовок было произведено 1000 штук, при максимальной мощности предприятий республики в 2500 штук в месяц. Пулеметов «максим» смогли изготовить к концу 1938 года только 15, так как не хватало соответствующего оборудования. Было налажено производство 81 мм мортир (100 штук в декабре 1938 года) С августа по ноябрь в Каталонии собрали 90 броневиков на шасси фирмы «Шевроле», но для их вооружения не хватало пулеметов. Броневики пытались оснастить пушками, но не было готовых стволов. Рабочие, пытаясь спасти положение, высверливали стальные бруски. Осенью с помощью советских специалистов удалось выйти на сборку одного самолета И-15 в день, но для этих машин не было моторов (захватив территорию республики, мятежники обнаружили там около 200 готовых И-15 без моторов). Таким образом, долгое пренебрежение к проблемам военной промышленности привело к тому, что удовлетворительной могла считаться только ситуация с патронами. У республики оставалась последняя надежда — СССР.
11 ноября 1938 года Негрин написал письмо Сталину, в котором настоятельно просил срочно прислать большие объемы вооружения, чтобы победоносно закончить войну. «Помощь капля по капле», писал испанский премьер, уже не даст результатов. С письмом Негрина в Москву был срочно направлен командующий ВВС республики Идальго де Сиснерос. В качестве приложения к посланию испанского премьера содержались конкретные заявки на необходимое республике оружие. В частности, речь шла о 600 45 мм противотанковых пушках, 312 105 мм орудиях, 400 тысячах винтовок, 10 тысячах ручных и станковых пулеметов, 200 истребителях И-16, 60 И-15 и 90 бомбардировщиках СБ, 250 танках. Это было больше, чем Советский Союз поставил за все время войны. Самому Сиснеросу эти цифры казались фантастическими. Когда с заявкой ознакомились Сталин и Ворошилов, они даже пошутили, что Испания хочет разоружить Красную Армию. Однако согласие было сразу же дано, хотя в Кремле понимали всю безысходность военного положения республики. Хотелось бы добавить, что многие из тех, кто сетует, как им кажется, на небольшие объемы военных поставок СССР республиканцам, забывают о состоянии советской промышленности в 1930-е годы. Даже Германия, издавна имевшая передовую тяжелую индустрию, не могла оперативно удовлетворить запросы Франко. В Советском Союзе тяжелой промышленности и машиностроения к началу 1930-х годов не было вовсе. Первые танки и самолеты пошли в серию после 1932 года. Не хватало сырья, не было отработаны многие технологии, инженерами, в основном, были вчерашние неграмотные батраки и чернорабочие. А международная обстановка, особенно на Дальнем Востоке, требовала срочного перевооружения РККА. Ведь всего за несколько месяцев до приезда Сиснероса Красной Армии пришлось вести тяжелые бои с японцами у озера Хасан, в ходе которых было вскрыто много недостатков в управлении войсками и применении новых систем оружия.
