Тем не менее все вышеупомянутые официальные лица признают, что в тактическом плане наступление Зиапа все же стало для нас неожиданным. Мнение подтверждается президентским консультативным советом по вопросам внешней разведки. В том, что касается элемента внезапности в действиях противника, выводы авторитетной группы таковы: “Хотя предупреждение о наступлении поступило, интенсивность, степень координированности и время вражеских атак не были в полной мере известны, что подтверждают посол Бан-кер и генерал Вестморленд. Самым важным фактором являлось время. Мало кто из представителей правящих кругов США и Южного Вьетнама верил в возможность нападения противника в новогодние праздники, как не ожидало этого и южновьетнамское мирное население. Для чего имелись веские причины: Тет символизировал единство вьетнамского народа.
Второе. Не удалось заблаговременно узнать, в скольких местах одновременно атакует противник. Разведка США указала точно практически все точки, где неприятель нанес удар, и предупредила о координированных акциях в ряде районов, однако не предугадала, что удары будут нанесены одновременно повсюду. Что более важно, не был выяснен характер целей. В Вашингтоне и в Сайгоне предвидели нападения на некоторые населенные пункты, но не предполагали, что главными объектами приложения сил неприятеля станут крупные города, органы гражданского управления, радиопередающие станции и полицейские участки.
Вместе с тем, как уже отмечалось, и в Вашингтоне и в Сайгоне в полной мере осознавали, что противник готовит крупномасштабное наступление. Его скоординированных атак ожидали в находившейся на севере страны I OT3 (оперативно-тактической зоне 1 -го корпуса), у Дак-То в горных районах II ОТЗ, а также в III OT3, где целью ударов, наносимых буквально со всех сторон, станет Сайгон. К 10 января генерал Вестморленд отменил некоторые операции, запланированные на севере II ОТЗ, чтобы передислоцировать войска США поближе к Сайгону. В последующие дни он предупредил подчиненных ему командиров и американскую дипломатическую миссию о готовящемся наступлении неприятеля. Хотя изначально Вестморленд не ожидал вражеского нападения во время празднования Нового года, он правильно оценил значение первых атак, проведенных в ВР 5, и 30 января приказал подчиненным ему командирам готовиться к наступлению неприятеля предстоящей ночью”‹4›.
Как начальник второго отдела КОВПЮВ и, соответственно, лицо, руководившее всеми операциями военной разведки Соединенных Штатов во Вьетнаме перед Новогодним наступлением, а также во время и после него, я могу не согласиться с выводами консультативного совета лишь в деталях. Первое, главной тактической неожиданностью являлось не время начала штурмов, а тот факт, что враг атакует столь большое количество населенных пунктов, причем одновременно. И генерал Вестморленд, и я ожидали, что неприятель нападет или же перед самым Тетом, или сразу после него, поэтому нельзя сказать, что наступление во время праздника оказалось для нас таким уж внезапным. Второе. Несмотря на то что у нас имелись сведения о намерениях врага штурмовать города, никто из американского или южновьетнамского руководства не мог поверить, что на нас отважатся напасть там, где мы были особенно сильны, – в крупных населенных пунктах. Результат казался настолько предсказуемым, что ни генерал Вестморленд, ни кто-либо другой из военных специалистов в его штабе не мог предположить, что противник решится на самоубийство. У профессионалов не принято считать врага глупым, потому глупость его способна стать фактором внезапности.
Неожиданной оказалась и способность Зиапа к ведению скоординированного наступления сразу на сорок населенных пунктов. Союзники считали, что работники штабов у коммунистов недостаточно квалифицированны, а система связи слишком примитивна, чтобы войска их могли действовать настолько слаженно. Фактически мнение это оказалось верным, поскольку произошел сбой, в результате которого противник накануне большого наступления провел несогласованные атаки, и таким образом союзники получили сигнал, раскрывавший планы коммунистов.
Спустя годы американцы с удивлением и негодованием узнали, что никакой внезапности могло бы не быть вовсе. В официальной монографии, написанной в 1978-м южновьетнамским полковником Хоанг Нгок Лунгом, в течение нескольких лет возглавлявшим второй отдел ОГШ, говорится: “За неделю до того, как началось всеобщее наступление, Республика Вьетнам получила нечаянный подарок в лице высокопоставленного пленника, Нам Донга, комиссара штаба ВР 6 (авторский комментарий: в ведении штаба 6-го военного района находились Сайгон и прилегающие к нему территории), захваченного на обратном пути после совещания в ЦУЮВ. После интенсивных допросов, продолжавшихся в течение нескольких недель, Нам Донг показал, что Северный Вьетнам отказался от стратегии затяжной войны и принял концепцию всеобщего наступления и всеобщего восстания…”‹5›.
В штабе КОВПЮВ ничего не знали о пленении Донга, как не знали и о добытых на допросах сведениях. В цитате из монографии Лунга есть два двусмысленных места. Первое – фраза “После интенсивных допросов, продолжавшихся в течение нескольких недель…”, которая, естественно, вызывает вопрос: когда Донг разговорился относительно перемены стратегии коммунистов, до или после начала Новогоднего наступления? Будучи знаком с методами ведения допросов у южновьетнамцев, я могу предположить, что Донг дал показания до конца января. Второе – прочитав слова “Южный Вьетнам получил нечаянный подарок”, читателю остается лишь гадать, какая из семнадцати южновьетнамских служб разведки и безопасности захватила Донга. Далее, однако, мы находим упоминание о том, что некоего “Y”, то есть, по всей видимости, Донга, заполучили сотрудники военной контрразведки, которая не поставила в известность о сделанном приобретении даже второй отдел ОГШ. Понятно, что, если о Донге не узнал начальник второго отдела ОГШ, информацию не получили и в КОВПЮВ.
Генерал Вестморленд и его штаб не ожидали нападения врага на крупные города, но предполагали, что Зиап сконцентрирует усилия на овладении двумя северными провинциями. Анализ имевшейся в нашем распоряжении информации давал возможность подсчитать наиболее предпочтительные шансы противника. Ему следовало развернуть серию отвлекающих атак на западе горных районов, в центральных прибрежных провинциях и вокруг Сайгона, с тем чтобы там связать боями войска американцев и ПЮВ, а тем временем силами четырех-пяти дивизий нанести главный удар в двух северных провинциях Куанг-Три и Тхуа-Тхиен. Прежде всего, поступив так, Зиап сконцентрировал бы максимум имевшихся в его распоряжении сил в одном месте, а не разбрасывал бы их по всей стране. Ему было бы сравнительно просто организовать тыловую поддержку действовавших на севере частей из Лаоса, ДМЗ и из Северного Вьетнама. Ту же Ке-Сань, где Зиап решил повторить вариант Дьен-Бьен-Фу, оказалось бы легче захватить вначале, чем потом, как попытались это сделать коммунисты. Хюэ, старая столица империи, являлся важным для Севера и Юга пунктом с психологической точки зрения. Ну и, наконец, в случае отхода, который Зиап мог предвидеть, пути отступления у северовьетнамских войск оказались бы довольно короткими, поскольку они смогли бы укрыться в своих убежищах в Лаосе, в ДМЗ и в Северном Вьетнаме.
Трудно, конечно, сказать, сработал бы вышеизложенный план или нет, однако хуже того, что случилось с Великим наступлением, быть просто не могло. Вместе с тем наступление на севере не способствовало бы подъему Великого восстания, политической составляющей ТКК-ТКН, и, вероятно, поэтому Политбюро ЦК ПТВ решило отвергнуть данный вариант.
Закончив с определением степени внезапности наступления коммунистов, президентский консультативный совет по внешней разведке попытался ответить на интригующий вопрос: как 84 000 вьеткон-говцев и северных вьетнамцев подобрались к городам так, что никто из южных вьетнамцев не заметил этого и не сообщил властям? Данный вопрос касается способов получения, изучения и обработки информации разведкой, но, что еще важнее, он бьет по достижениям программы пацификации (в январе 1968-го Комер заявлял о 67,3 процентах выполнения) и ставит под сомнение лояльность южновьетнамского населения в так называемых умиротворенных районах.
Авторитетные эксперты пришли к выводу, что все дело в “мерах обеспечения безопасности, предпринятых противником, быстроте его продвижения по территориям, значительная часть которых находилась под его контролем, а также в технических трудностях с передачей информации, с которыми в большинстве случаев сталкивались преданные правительству крестьяне”‹6›. В целом я склонен согласиться с высказанной здесь консультативным советом точкой зрения, однако считаю нужным добавить, что в преддверии Новогоднего наступления основная масса южновьетнамских крестьян еще не определилась со своими политическим пристрастиями. Жители села по большей части были индифферентны к правительству Тхиеу, но вместе с тем боялись и даже ненавидели Вьетконг и северовьетнамцев. Все, чего они хотели, это того, чтобы их оставили в покое и дали жить так, как жили они сами и их предки в течение многих веков.
