Изолина не отвечала. Молчание казалось мне бесконечным.
Наконец она произнесла дрожащим голосом:
- Скажите, капитан, пожалуйста, что я должна, по-вашему, сделать? Объясниться вам в любви?
- Нет... ведь это невозможно... вы не можете...
- Но ведь вы меня не спрашивали! Почему?
- Я боялся отрицательного ответа.
- Какой вы трус! - засмеялась она.
С этими словами Изолина, пришпорив коня, выехала на более возвышенное место и подозвала меня к себе.
- Капитан, - сказала она. - Вы искренно говорите, что любите меня?
- Да, я люблю вас всей душой!
- Благодарю вас.
- И только, Изолина?
- Я могла бы дать вам кое-что, но оно принадлежит вам.
- Что же это?
- Мое сердце.
При этих словах я обнял Изолину, и мы закончили наше объяснение горячим поцелуем.
Мы расстались, так как ехать вместе было бы неблагоразумно. Прощаясь, мы дали друг другу слово каждый день видеться на этом месте.
- До завтра, - сказала мне Изолина, уезжая.
Я остался один со своим блаженством. Все мне казалось в розовом цвете, и я готов был пробыть здесь до следующего дня, если бы обязанности службы не призывали меня.
В своем упоении я не обращал внимания, куда ехал, и через некоторое время очутился в лесу, где не видно было ни одной тропинки. Я потерял ориентиры и не знал, верно ли еду.
Не зная, что делать, я повернул назад и вскоре понял, что заблудился.
К несчастью, уже становилось темно, и мне грозила ночевка в лесу. Это мне не особенно улыбалось, так как ко всему я был сильно голоден. Вдобавок начинал накрапывать дождь, а я был очень легко одет.
Я стал прислушиваться. Выстрел - и вслед за ним что-то тяжелое упало на землю. Я, как охотник, хорошо знал, что это свалилась убитая птица или зверь. Быстро повернув лошадь, я поскакал к месту, откуда послышался шум, но там никого не нашел. Вдруг позади меня раздался голос:
- Да ведь это наш капитан!
Повернув голову, я увидел в кустах моих друзей Рюба и Гарея. Они, услышав топот лошади, спрятались в кустах и дали мне проехать мимо.
Все вместе мы благополучно добрались до дома.
XVI. Прощание. Неприятное положение
Я пережил две недели безоблачного счастья. Мы встречались с Изолиной каждый день, иногда даже по нескольку раз, и единственным пятнышком на светлом фоне нашего блаженства было ежедневное расставание. Однако нас утешало сознание, что на следующий день мы снова увидимся.
Но вот настало время, когда нам пришлось расставаться не на один день, а на целые недели, месяцы, а может быть, и годы. Разгоревшаяся война призывала меня в ряды сражающихся.
Будучи лишь добровольцем и искателем приключений, я имел полное право не идти воевать. Отечества у меня не было, сражался я не за свою страну, и поэтому чувство патриотизма не могло меня удерживать. Мною руководило совершенно другое чувство - гордость. Я жаждал славы, чтобы принести ее в дар Изолине... Расставание наше было невыносимо тяжелым. Мы никак не могли оторваться друг от друга. А между тем мне надо было как можно скорее вернуться в лагерь, чтобы рано утром выступить со своим отрядом в поход.
Мы с Изолиной и приезжали на место свиданий и уезжали оттуда всегда порознь, по разным дорогам. Делали мы это из предосторожности, хотя здесь мы никогда никого не встречали, да и поблизости не было никаких жилищ. Будучи в полной уверенности, что наши встречи никому не известны, мы в последнее время стали менее осмотрительны.
Утром перед моим последним свиданием с Изолиной Уитли намекнул мне, что в деревне кое-что пронюхали и мне следует быть осторожнее.
Погруженный в мрачные мысли о предстоящей разлуке, я не придал особого значения словам лейтенанта и пропустил мимо ушей его совет взять с собой провожатого. Я не хотел, чтобы кто-то был свидетелем нашего прощания.
Когда мы расстались, сказав друг другу последнее "прости", мне страстно захотелось еще раз взглянуть на Изолину, и я отправился по ее следам.
Не успел я проехать и пятисот ярдов, как до меня донесся громкий разговор. В одном из разговаривающих я узнал голос Изолины, в другом... Ее собеседником был Иджурра, который по "достоверным данным" находился со своим отрядом за десятки миль от нашего села.
Трудно описать, что я испытывал в эту минуту... К стыду своему, чувство, охватившее меня, больше всего было похоже на ревность. Несмотря на Изолинины слезы, клятвы, поцелуи, я снова ревновал ее к Иджурре.
Тихо соскользнув с седла, я подкрался поближе к разговаривающим.
Изолина сидела на лошади, а Иджурра стоял около нее, ухватившись за поводья. По выражению его лица я понял, что встреча эта - по крайней мере, со стороны Изолины - была случайной.
Лица Изолины я не видел, но голос был гневным.
Находясь всего лишь в нескольких шагах от них, я отчетливо мог слышать каждое слово.
- Итак, вы отказываетесь? - спросил Иджурра.
- Я и прежде отказывала. Вы ничего не сделали, чтобы я могла изменить свое решение.
- Ну, у вас есть и другие причины. Я не так глуп. Мне отлично известна ваша тайна. Вы любите этого американского офицерика.
- А если бы и так? Больше скажу: я и не хочу скрывать этого. Я действительно люблю его.
- И вышли бы за него замуж?
- И выйду за него замуж.
- Этого никогда не будет!
- Но кто же может помешать мне?
- Я!
- Вы бредите, Рафаэль!
- Вы можете любить его, сколько вам будет угодно, но женою его - клянусь не будете. Слушайте, Изолина де Варгас, у меня есть важные документы, касающиеся вас и вашего отца. - При этом Иджурра вынул из кармана какие-то сложенные бумаги.
- Вот это, - продолжал он, - пропуск, выданный Изолине де Варгас американским главнокомандующим. А это письмо вашего отца к главному комиссару американской армии и письмо последнего к вашему возлюбленному. Хорошенький образчик измены! Теперь во главе республики стоит генерал Санта-Анна. Если я ему представлю эти документы, он прикажет тотчас арестовать вас и вашего отца. Ваша земля и имущество будут у вас отняты и перейдут ко мне. Советую вам взвесить все это, и, если вы согласитесь стать моей женой, я сейчас же уничтожу эти документы.
- Этого никогда не будет!
- Никогда? Ну, так вы еще раскаетесь в этом! Как только выгонят отсюда эту орду американских бездельников, ваши земли будут моими.
- Вы забываете, что владения моего отца лежат по техасской стороне Рио-Гранде, и прежде чем американские бездельники, как вы выражаетесь, будут изгнаны отсюда, река эта станет границей их владений. Кто же тогда будет иметь право конфисковать наши земли? Вы или ваш трусливый начальник?
Этот ответ окончательно взбесил Иджурру.
- Да, но и в этом случае владения вашего отца никогда не достанутся вам, так как вы не родная дочь дона Рамона. Я могу подтвердить свои слова доказательствами. И неужели вы думаете, что я люблю вас? Если я когда-нибудь говорил вам это, я лгал! Любить дочь бедного индейца! Ха-ха-ха...
- Негодяй, - воскликнула Изолина, - ступайте прочь!
- Погодите, - ответил Иджурра, еще крепче сжимая уздечку. - Я должен еще кое-что сообщить вам.
- Бросьте уздечку!
- Прежде обещайте мне...
- Пустите меня или я убью вас!
Я бросился к ней на помощь. В это время Изолина выхватила пистолет и направила его на Иджурру. Решительность ее произвела впечатление: трус отпустил поводья и отошел в сторону. Лошадь, почувствовав свободу, бросилась вперед, и в одну минуту Изолина исчезла из виду. Я опоздал к ней на помощь, и она даже не знала, что я был свидетелем их разговора.
Иджурра продолжал стоять, посылая вслед Изолине проклятия и угрозы. Его голос заглушал мои шаги, и он, стоя ко мне спиной, не слышал, как я подошел к нему.
Он находился полностью в моей власти. Я легко мог всадить ему в спину свою саблю, но чувство чести удержало меня.
Дотронувшись до его плеча, я назвал его по имени. Побледнев, он в страхе повернулся ко мне.
- Вы Рафаэль Иджурра? - повторил я свой вопрос.
- Да, - ответил он нерешительно. - Что вам угодно?
- У вас есть документы, часть которых принадлежит семье дона Рамона. Будьте добры мне их вернуть.
- Вы капитан Уорфилд? - спросил Иджурра после некоторого молчания, делая вид, что рассматривает письмо комиссара. Я видел, как у него дрожали руки.
- Да, я капитан Уорфилд. Вам пора бы это знать!
- Действительно, здесь есть письмо на ваше имя. Я нашел его на дороге. Пожалуйста, возьмите, - сказал он, передавая приказ комиссара, но удерживая другие бумаги.
- В письмо была вложена записка. Она у вас в руке. Надеюсь, вы мне отдадите и ее, а также документы американского главнокомандующего, выданные одной даме. Я возвращу их по принадлежности.
Иджурра начал озираться кругом, намереваясь убежать.
- Да, у меня есть пропуск. Можете получить и его, тем более что для меня он не имеет никакой цены, - сказал Иджурра, дерзко смеясь и спрятав драгоценные бумаги в карман.
Я встал в боевую позу, предлагая моему противнику также обнажить саблю и защищаться.
