Я вздохнула, но прежде чем кто-то из них успел открыть рот, воскликнула:
- Честное слово! Этот бекон чертовски вкусно пахнет!
- Угости ее беконом, да и хлеба дай, - распорядился широкоплечий, бросая на вешалку свою серую шляпу.
Толстая шея, изуродованное ухо, перебитая переносица.
- Благодарю вас, сэр, - ответила я, усаживаясь и аккуратно расправляя платье. - Простите, сэр, не расслышала, как вас зовут.
- Тимоти Оутс, - нехотя представился он, - а это Элмер.
- Мы знакомы, - с вожделением глядя на меня, сказал Элмер и поставил передо мной тарелку. - Встречались раньше.
- О! Ах да! Вы тот любезный молодой человек из конторы мистера Уайта! Мне почему-то казалось, что вы горожанин. Не ожидала увидеть вас здесь, в глуши.
- Плесни-ка мне кофе, - попросил Оутс.
Знают ли они, что я гонюсь за ними? Видели ли они, как я выбежала из-за угла? Приходилось рисковать.
- Я сошла с дилижанса в Шамберсбурге, - начала объяснять я. Понимаете, сильно трясет, когда едешь. Оставила вещи в дилижансе и взяла напрокат лошадь. Верхом легче. Да еще решила по пути повидаться с друзьями.
- С друзьями? Ты же говорила, что из Теннесси, - заметил Элмер.
- Верно. Из Тукалуки-Коув, там рядом, но и тут у нас есть друзья. Память выхватила первое попавшееся имя. - Точнее друг. Он охотник. Его все здесь знают. Зовут Джон Мак-Генри.
- Первый раз слышу, - сказал Элмер.
- Был бы охотником, знал бы. Стрелок каких поискать. Столько лет кормит мясом всю свою родню. Может быть, бьет и на продажу. Правда, про это точно не скажу.
- И что в этой охоте такого особенного? - заносчиво спросил Элмер.
- Если мы не будем добывать себе мясо охотой, значит, останемся без него. Думаю, то же самое и в здешних горах. Хороших стрелков у нас уважают. Возьмите, к примеру, нас, Сэкеттов. У нас все охотники и все хорошо стреляют. Сейчас, - продолжала я, - мы втянуты в кровную вражду. С Хиггинсами. Но у нас дела пока лучше. Наши парни стреляют лучше, чем они.
- А как насчет властей?
- Их это мало волнует, пока мы стреляем только друг друга. Думаю, власти считают, что рано или поздно мы друг друга перебьем, но это будет не так скоро. Только в горах сейчас живет сорок Сэкеттов, да еще на равнине. Если кому из Сэкеттов наступят на ногу, сбегутся все.
Моя тарелка опустела. Пришло время играть по-крупному. Я допила кофе и отодвинула стул.
- Пора ехать. Если вскорости не появлюсь, эти Мак-Генри, чего доброго, разыскивать станут.
Я повернулась к двери, потом остановилась и небрежно смахнула старую дерюгу, ту самую, что закрывала мой саквояж.
- А это я возьму с собой.
Выпрямилась, держа саквояж в левой руке. В правой - шотландский пистолет.
Оутс стал подниматься; Элмер, удивленный неожиданным оборотом дела, повернул голову.
- Сидите тихо. Револьвер бьет без промаха, и мне не хочется, чтобы одному из вас пришлось хоронить другого. Так что не дергайтесь.
Не сводя с них глаз, я поставила на пол саквояж, подняла засов и снова взяла его. Элмер уже приходил в себя и тихонько опустил сковороду на огонь. Не знаю, что у него было на уме, да и не собиралась это выяснять.
Оутс, уставившись на меня, подался вперед и вдруг стремительно сорвался со стула.
Быстро шагнув за дверь, я чудом ухитрилась кончиком пальца толкнуть засов. Мужчина с грохотом ударился о дверь, а я побежала к своему коню. Слышала, как негодяй орет проклятия, как вопит Элмер. Потом дверь с треском распахнулась и оба вывалились наружу. Я уже была в седле, пытаясь удержать в одной руке поводья и саквояж, готовая стрелять в случае чего.
Выскочив за ворота, я, сопровождаемая проклятиями, понеслась по дороге. Они побежали к конюшне. Чтобы запрячь лошадей, им еще придется повозиться, а я тем временем буду уже далеко.
Неужели повезло? Еще как повезло! Когда я вставала из-за стола, единственной мыслью было - как бы удрать. Потом я увидела саквояж, под дерюгой. Действовала не раздумывая. Меня спасла единственная вещь неожиданность. Они считали, что поскольку я женщина, то и буду вести себя тихо и послушно. А условия, в которых я росла, сделали меня больше похожей на мальчишку.
Я мчалась вперед по дороге. На фоне неба резко чернел гребень горы. Помню, что конь замедлил бег у каких-то строений. Два из них похожи были на таверны, все закрыто на ночь. Лоуден или что-то вроде того. Впереди - гора Коув и вьющаяся по склону дорога. Придерживая коня, я стала подниматься вверх. Теперь они уже, видно, гнались за мной, а оба, похоже, были не из тех, кто бережет коней. Тем не менее я не торопила своего.
Чтобы добраться до вершины, понадобилось почти два часа, хотя сомневаюсь, чтобы там было больше семи-восьми миль. Переваливая через гребень, я наконец услышала за собой погоню.
Недалеко от вершины стояла еще одна таверна. Около нее расположилось несколько фургонов с домашним скарбом. Переселенцы, подумала я. На дороге спорили двое мужчин, судя по говору, ирландцы.
Заслышав стук копыт, они обернулись. Я натянула поводья.
- Пэдди, - обратилась я к одному из них, - не откажешь ли мне в любезности, а?
- Да это же девчонка, Рори! Надо же, среди ночи - и девчонка!
- За мной гонятся двое, это негодяи, я только что вырвалась от них. Не хочу навлечь на вас беду, но не могли бы вы их остановить? Немножко задержать, чтобы я могла удрать?
Рори встал по стойке смирно как на параде.
- Сделаю, мэм! Остановлю и потолкую. И скоро они будут?
- Идут за мной по пятам. Двое в коляске. Один из них, кажется, боксер.
- Кто боксер? - выступил вперед другой ирландец. - Я тоже немножко боксер! Задержим их, мэм, - на пару раундов. Посмотрим, как он боксирует!
- Спасибо вам, сэр! Вы настоящие джентльмены!
Только теперь я вспомнила, что рассказывал об этих местах отец. В горах частенько вспоминали о схватках между поселенцами и красными мундирами еще за несколько лет до Революции. У британских солдат тогда отвоевали два форта, один в Лоудене, другой в Бедфорде. И еще в то время много сражались с индейцами.
Впереди была деревня, которую называли Макконнелтаун, а за ней еще один крутой хребет, такой же, как тот, что я уже перевалила. Мужчина, у которого я брала коня, сказал, что я могу оставить его в заведении, которое назвал таверной Ноубла, хотя и не знал, по-прежнему ли Ноубл там хозяином. Седлая коня, он успел наспех сообщить, что там хорошо кормят и что таверна служит станцией для почтовых дилижансов.
Если только дилижанс не проехал, пока я находилась в хижине... Если нет, то он двигался следом за мной, и, если повезет, я могла бы продолжить свою поездку.
Когда показалась таверна Ноубла и какой-то человек вышел навстречу принять коня, я держалась из последних сил.
- Издалека приехали, - заметил он. - Я коня этого знаю.
- Условилась с хозяином оставить его у вас. Дилижанс не приходил?
- Нет, ожидаем через час. - Чувствовалось, что говорит человек добрый и заботливый и что он видит, как я устала. - Заходите в дом, - пригласил он. Хозяйка соберет что-нибудь поесть.
Румяная веселая женщина встретила меня с грубоватым радушием.
- Ах ты, бедняжка! Ступай, освежись, - указала она. - Выйдешь, накормлю завтраком.
Завтрак оказался отменный - колбаса, яйца, ветчина и яблочный сок собственного изготовления. В таверне было безлюдно, и хозяйка, явно любопытствуя, подсела ко мне.
- Я еду издалека, направляюсь в Питтсбург, но за мной гонятся двое. Я, как могла, описала их. - Они пытались меня ограбить, отнять последнее. Скоро будут здесь.
- Не беспокойся! Здесь мы такого не потерпим!
Убедившись, что я сыта, она встала из-за стола.
- Боже мой, да ты еле жива от усталости! Ступай, приляг в моей комнате. Забери вещи. Отдохнешь, а будет дилижанс, прослежу, чтобы без тебя не уехали.
Оставшись одна в комнате, я присела на кровать и открыла саквояж. Все на месте: другой револьвер, порох и пули. Для верности перезарядила - порох мог отсыреть. Потом легла и уснула.
Мне снился сон. Я видела высокого широкоплечего молодого человека, но без лица, хотя я знала, что он красив. Он ехал верхом, разыскивая меня. Такой приятный сон, что мне жаль было просыпаться, но меня разбудил голос из-за стены.
- Рассадил мне губу, сволочь. Тут ничего не скажешь, его взяла. А до чего упрямый. Трижды валялся на земле и каждый раз поднимался и махал руками.
Говорил Тимоти Оутс. Потом я услышала голос другого, Элмера:
- Но ты все-таки его отделал, хорошо отделал. Только не пойму, зачем он полез на тебя. Он даже не знал, кто ты такой.
Снова низкий грубый голос Оутса:
- Дурак! Разве не понятно? Это все девчонка. Она натравила. Ну, погоди! Доберусь я до нее!
В дверь таверны постучали.
- Валяйте! Валяйте отсюда, джентльмены! Пора! Прибывает почтовая карета. Она стоит всего пару минут и нам надо успеть обслужить пассажиров!
- Не видала девчонку? На гнедой лошади.
- Девчонку? В такой-то час? Ты, должно быть, спятил! Мы только что открылись! Если кто и проезжал, то затемно! Убирайтесь, мы народ занятой. На пьяниц и скандалистов у нас времени нет.
