Подняв ногу, я изо всех сил ударила сапогом ему в ногу и одновременно двинула головой в лицо. Он был выше ростом, поэтому мой затылок пришелся ему аккурат в нижнюю челюсть. Он выпустил меня и, спотыкаясь, попятился. Размахнувшись, я ударила его по голове ридикюлем - а в нем были пистолет, патроны и несколько тяжелых монет. Я, может, и не вышла ростом, но всю жизнь трудилась, и силенки хватает. Он как миленький растянулся в грязи. Застонал, попробовал подняться и снова упал в грязь. Я посмотрела на него без малейшей жалости и пошла дальше. Скоро я уже была у своего фургона.
Несколько семей были уже готовы тронуться в путь. Ральф молча указал мне сесть в самый конец фургона, я забралась внутрь, и мы поехали.
Отыскав себе местечко среди узлов и свернутых постелей, я скоро заснула и проснулась уже при свете дня. На меня смотрели круглые глазенки двух малышей.
- Ну! - весело сказала я. - Меня зовут Эхо, а вас?
Девчушка, перебирая пальчиками, отвернулась, а мальчик произнес:
- Джимми. Я Джимми Дреннан, а это моя сестренка, Эмпили. Она боится.
- Эмпили? - переспросила я.
- Эмили! - обиделась она. - Эмпили! Он всегда так обзывает! - Глядя на меня, она спросила: - Разве Эхо - это имя?
- Меня так зовут, - заверила я. - Такое имя есть. Правда. Теперь мы так называем эхо, которое слышим, но раньше это было имя. Так звали нимфу. Это, как бы вам объяснить, вроде русалки. Она без конца болтала, и тогда Гера это была богиня - постановила, чтобы Эхо никогда не говорила первой и никогда не молчала, когда говорят другие. Эхо влюбилась в Нарцисса и, когда он умер, зачахла. И остался от нее один только голос.
- Это сказка! - заявил Джимми.
- Верно, причем очень, очень старая. Когда я поступила в школу, мне обо всем этом рассказал учитель.
- Ты тоже зачахнешь, пока не останется один голос? - спросил Джимми.
- Надеюсь, что нет, - ответила я. - Мне еще ни разу не повстречался Нарцисс.
- Еще повстречается, - сказала, усаживаясь рядом, его мать. - Меня зовут Лаура Дреннан. Надеюсь, они не слишком вам надоедают.
- Нет, как видите. Там, где я живу, мне как раз ребятишек и не хватает.
- Где вы живете?
- В горах Теннесси. Далеко в горах. У нас там много медведей.
- А людей они едят? - строго спросил Джимми.
- Не часто, - заверила его я, - хотя если сильно проголодаются, то могут и съесть.
- А ты видела медведя? Дикого. Близко, а?
- Много раз. Мой дядя и сейчас не встает с постели, потому что схватился с одним из них. Потревожил медведя, вот он и набросился на него, а у дяди не было с собой ружья.
Ральф Дреннан поглядел через плечо.
- Говоришь, дрался с медведем? И без ружья?
- У него был с собой нож, да еще топор. - Пояснила для Джимми: - Такой, у которого лезвия с обеих сторон. Пришлось драться тем, что оказалось под рукой. Но медведя он убил.
Ральф, не веря, поглядел на. меня и отвернулся. Все замолчали. Первым заговорил" Джимми.
- Но медведь его укусил?
- Много раз. И здорово расцарапал когтями. Регал убил медведя и волок его почти до самого дома. Мы нашли их у ручья, когда пошли за водой.
В полдень мы уже тряслись по неровной извилистой дороге среди густого леса. Кроны деревьев переплелись между собой, и внизу было сумрачно и тихо. Наш фургон шел первым. Упряжка у Ральфа Дреннана подобралась добрая, и повозка, прыгая по корням и продираясь вдоль поваленных деревьев, упрямо двигалась вперед. Время от времени мы делали остановки, давая лошадям передохнуть.
Винтовка Ральфа, лежавшая в углу фургона, выглядела почти новой. Мне было не разглядеть, какая это модель, но в том, что это "ланкастер", я была уверена.
- Много охотитесь? - спросила я.
Он оглянулся.
- Почти совсем нет. Разве что в молодости. Я всегда работал в городе, добавил он, - и понял, что мне там ничего не светит, и вот решили попытать счастья на новых землях. Едем в Кентукки или, возможно, в Миссури.
Мы двинулись дальше, я снова заснула. Проснулась, когда почти стемнело. Дети спали. Тихо перебралась в головную часть фургона.
- Хотите, я вас подменю? - спросила я Ральфа.
- Умеешь править лошадьми? - Он был поражен.
- Там, откуда я приехала, все умеют, - ответила я. - Могу править, могу и пахать, - словом, делать все, что нужно.
- Я бы с радостью, - признался он. - Как-никак устал. Но уже пора искать место для стоянки.
- Тогда надо поторопиться, - заметила я, - а то стемнеет, ничего не разглядишь. Думаю, вам стоит пока вздремнуть. А место для стоянки я не пропущу.
Он колебался.
- А, ладно, сосну минутку.
Я взяла поводья, а он перелез в фургон. Глядя на деревья, я подумала, что уже действительно поздно - следовало еще набрать дров и всякое такое, потому принялась смотреть в оба. Не проехали мы и двух миль, как я увидела у развилки небольшую поляну. Рядом по камням журчал ручей, бежавший к Огайо к морю.
Развернув фургон у дальнего края поляны, я остановила коней и показала, где встать остальным фургонам. Их было еще три, места в общем хватило, но было тесновато. Разглядев просвет между деревьями, я направилась туда и наткнулась на небольшой лужок. Здесь уже кто-то останавливался до нас. С помощью Джимми я распрягла лошадей, отвела их на луг пастись, только сначала привязала к колышку. Остальные последовали за мной.
Из фургона вышли Лаура и Эмили.
- Не отпускайте детей далеко от себя, - посоветовала я. - Малышей можно запросто потерять в лесу - потом не найдешь.
Наломать дров, набрать сухой коры и разжечь костер - для меня это минутное дело. Удивительно, как огонь подбадривает людей.
- Разбужу-ка я Ральфа, - сказала Лаура.
- Погодите, пока не сварим кофе, - посоветовала я. - У него был длинный, тяжелый день.
Разожгли еще один костер, и вся компания разместилась вокруг огня. Когда Ральф выбрался из фургона, кофе уже закипал.
- Прошу прощения, - сказал он. - Спал как убитый.
- Не за что, - ответила я.
Он подошел к костру, и Лаура налила ему кофе.
- Не дадите ли мне винтовку - пострелять на рассвете? - попросила я. Места здесь охотничьи, может быть, добуду какой-нибудь дичины.
- Ты и стрелять умеешь?
- Немножко, - ответила я. - Во всяком случае, попробую.
Глава 11
На рассвете я взяла винтовку и отправилась дальше за луг. Деревья в лесу были ужасно большие - это тюльпанные деревья пятнадцати-шестнадцати футов в обхвате. Почти такими же были и красные клены. Под ногами жирная земля - сотни лет листья опадали, гнили, превращались в почву, к ним добавлялись поваленные ветром, разбитые молниями или просто отжившие свой век гниющие деревья. Здесь, в Огайо, земля была какую еще поискать. Осторожно пробираясь сквозь чащу, я увидела перед собой еще одну поляну, а на ней не более чем в восьмидесяти ярдах - оленя.
Спутники мои - люди небогатые, мясо нам было нужно, так что я завалила его выстрелом в шею и притащила тушу в лагерь.
- Ты добыла оленя? - удивился Ральф.
- Небольшой самец, - небрежно бросила я и поглядела на него. - Надо же рассчитаться за проезд. - Я вернула ему винтовку. - Берегите ее, отличная штука. Когда тронемся, я ее почищу.
Мы поделились мясом с другими семьями. Хватило всем.
Поначалу ехали медленно, но, выбравшись на открытое пространство, принялись наверстывать и время. Всю дорогу я была настороже - вдруг появятся Тимоти Оутс и Элмер. Они могли направиться следом или, может быть, даже поджидать меня в Уилинге, где я рассчитывала сесть на пароход.
На третий день я с четырех выстрелов подстрелила четырех уток. Джимми был со мной и появился у фургона с двумя утками в руках.
- Удачная охота, - признал Ральф. - Вам повезло, что они были на воде.
- Совсем нет, - с гордостью заявил Джимми. - Они поднялись с воды, и тогда она подбила одну. Остальных сбила потом, влет.
- Влет? Из винтовки?
- Дома, - сказала я, - у меня поначалу не было ружья. Приходилось либо бить дичь из винтовки, либо махнуть на все рукой.
В фургоне мы пели. Сначала псалмы, потом песни, которые знали с детства, или те, что поют в горах. Зачастую поселенцы придумывали новые слова на старые мотивы или брали припев и сочиняли к нему куплеты. Словом, пели все, что знали, а за нами подхватили и остальные.
Уилинг расположился в низине вдоль реки. Большая часть города состояла из одной только улицы, сразу за которой возвышалась гора. Здесь тоже был канатный двор, имелось несколько магазинов, склады и гостиница, где я остановилась на ночь. Утром должен был прийти пароход. Я решила плыть на нем до Цинциннати, а дальше добираться домой посуху.
У гостиницы я попрощалась с Лаурой, Ральфом и детьми, и, кажется, все мы, не очень-то надеясь встретиться вновь, немного всплакнули при расставании.
В гостинице меня хорошо покормили. Я просидела у окна, каждую минуту ожидая появления Тимоти Оутса и Элмера. Но никаких признаков их появления не было. Не было их видно и позже, когда я уже спустилась на пристань.
Еще раньше я перезарядила оружие и была готова ко всему. В магазине неподалеку от гостиницы мне приглянулись голубенькое платьице со шляпкой. Я их купила. Мое серое дорожное платье изрядно поизносилось, поэтому я еще купила дорожный костюм, дешевый, но крепкий. Чувствовала, что он мне еще понадобится.
