Ознакомительная версия.
Внешний вид татарских воинов, принимавших участие в битве при Синих Водах, и их вооружение к середине XIV века мало изменились. Воины, к примеру, Кутлубуга были снаряжены и одеты точно так же, как выглядели за 120 лет до этого воины Батыя под стенами горящего Киева.
Многие из европейских и арабских средневековых путешественников и историографов описывали внешние черты, вооружение и особенности одежды кочевников. Хотя следует заметить, что некоторые из этих описаний чересчур фантасмагорические — причиной, очевидно, был тот факт, что как для европейцев, так и для арабов татары были слишком экзотической военной силой и вызывали с их стороны много утрирований. В качестве примера именно такого описания армии Золотой Орды может служить труд персидского поэта Амира Хузру:
«Глаза их настолько узкие, а взгляд настолько пронзительный, что кажется, они могут взглядом просверлить дыру в медном котле, а их зловоние еще более ужасно, чем цвет их кожи. Их головы посажены на плечи настолько плотно, что кажется, у них нет шеи, а щеки напоминают бугристые штопаные меха. Их носы расплющены от одной скулы к другой. Их ноздри подобны зловонным могилам, а из ноздрей торчит шерсть, которая достигает рта. Их усы чрезвычайно длинны, а вот бороды слишком скудны. Их грудь, частично черного, а частично белого цвета устлана вшами, как жаждущая земля кунжутными зернами. Вообще их тела усеяны паразитами, а кожа производит впечатление шагрени, которая годится только для изготовления сапог». Чрезвычайно колоритный вид, не правда ли? Справедливости ради нужно заметить, что цивилизованный и чистоплотный персидский летописец не так сильно и гиперболизировал внешний вид татар — сам уклад жизни кочевников не способствовал чистоте и утонченности.
Кроме описания Амира Хузру сохранилось довольно много других источников, которые представляют внешний вид татарских кочевников. Например, фламандский монах–францисканец Вильгельм Рубрук, живший в XIII веке, оставил очень интересное описание традиционной прически татарского воина. Францисканец писал, что кочевники имеют обыкновение выбривать волосы на голове квадратом. От передних углов квадрата они брили волосы к вискам, которые также брили вместе с волосами на затылке, в результате чего оставшаяся растительность на голове у татарина напоминала разорванное кольцо. Волосы на лбу они не стригли, вследствие чего челка иногда опускалась на глаза, а оставшиеся длинные волосы, согласно татарским обычаям, заплетались в две косички, концы которых связывались за ушами.
Что касается одежды татар, основными характерными чертами ее можем назвать практичность, удобство, однообразие и полное отсутствие вкуса. Главным образом это были верблюжьи, меховые или шитые халаты, позволявшие сохранять тепло в холодной степи. Левая пола такого халата застегивалась поверх правой пуговицей или застежкой. Рукава обычно были очень широкими, а по длине не дальше локтя — на средневековых рисунках, которые изображают татарских воинов, из–под них можем видеть рукава нижней одежды. Брюки кочевники носили очень широкие, а их штанины заправляли в узкие голенища сапог. Эти сапоги почти никогда не имели каблуков, только толстую войлочную подошву, что подчеркивало конный образ жизни татарина — ведь согласно многим упоминаниям, кочевники не только спали и принимали пищу, сидя на конях, но и даже умудрялись справлять нужду, не покидая седла. Зимой поверх сапог татары надевали войлочные валенки. Во время сильных морозов они обычно носили также два меховых тулупа, причем нижний одевался мехом внутрь, а верхний мехом наружу. Шапки были особого покроя. Эта шапка имела коническую форму, была сделана из грубой ткани и имела капюшон, который можно было опускать в непогоду. Часто этот головной убор украшался лисьим, волчьим или другим мехом.
Множество удивленных отзывов оставили современники о чрезвычайной неприхотливости и выносливости татарских воинов. Как отмечал известный средневековый путешественник Марко Поло, в случае необходимости эти люди могли по десять дней обходиться без горячей пищи. Когда под рукой не находилось ничего съестного, они подкрепляли силы кровью своих коней, которых каждый кочевник имел в походе несколько. Голодный татарин просто осторожно надрезал вену на конском теле и пил кровь, продолжая свой путь. Также Марко Поло оставил нам описание рациона, который воин Золотой Орды имел в походе.
Обычно неприкосновенный запас составляли примерно четыре килограмма сухого кобыльего молока, около двух литров кумыса и несколько килограммов вяленого конского мяса, которое татарин обычно держал под седлом, пропаривая «деликатес» конским потом. Как можно узнать из известной «Истории монголов», принадлежащей перу архиепископа Антиварийского Иоанна де Плано Карпини, татары каждое утро перед началом движения разводили в бурдюках из козьей кожи полфунта сухого молока и подвешивали получившуюся смесь к седлу. В результате через несколько часов получался похожий на кефир напиток, которым татары и утоляли жажду. О неприхотливости татарских воинов Карпини также упоминает. С плохо скрытой брезгливостью он отмечает, что те могли не только употреблять при необходимости мясо собак, лис, крыс, мышей, конский помет, но также не чурались каннибализма. Во время одной из осад, вспоминает Карпини, чувствуя острую нехватку продовольствия, татарский командующий провел в армии нечто подобное римской децимации, в отличие от которой каждый десятый в строю был не только казнен, но и банально съеден.
Конечно, было бы неверным думать, что татары заслуживали лишь отрицательных характеристик современников. Как и любой народ, они имели такие национальные черты, которые получали одобрение летописцев. Уже упоминавшийся Карпини подчеркивает:
«Споры между ними бывают редко или никогда, драки же никогда, войн, ссор, ран, человекоубийства между ними не бывает никогда. Там не находится также разбойников и воров важных предметов; отсюда их ставки и повозки, где они хранят свое сокровище, не замыкаются засовами или замками. Если теряется какой–либо скот, то всякий, кто найдет его, или просто отпускает его, либо ведет к тем людям, которые для того приставлены; люди же, которым принадлежит этот скот, отыскивают его у вышеупомянутых лиц и возвращают его себе. Один достаточно чтит другого, и все они довольно дружественны между собой, и хотя у них мало пищи, однако они охотно делятся ею между собой. И они также довольно выносливы, поэтому, голодая один день или два и вовсе ничего не вкушая, они не выражают какого–либо нетерпения, но поют и играют, будто хорошо поели. Во время верховой езды они сносят великую стужу, иногда также терпят и чрезмерную жару. И это люди не изнеженные. Взаимной зависти, кажется, у них нет; среди них нет почти никаких судебных тяжб. Никто не презирает другого, но помогает и поддерживает, насколько может, по возможности. Женщины их целомудренны, и о бесстыдстве их ничего среди них не слышно; однако некоторые из них в шутку произносят достаточно позорные и скверные слова. Раздоры между ними возникают или редко, или никогда, и хотя они доходят до сильного опьянения, однако, несмотря на свое пьянство, никогда не вступают в споры или драки».
Из других любопытных характеристик татарских воинов имеем сообщения многих современников об их чрезвычайно остром зрении. Источники, которым можно доверять, утверждали, что в открытой степи татарский воин мог увидеть человека с расстояния в четыре мили. И не просто путешественника, открыто передвигающегося по степи, а человека, который прячется под деревом или кустом. Кроме того, они могли в условиях хорошей видимости отличить человека от зверя на расстоянии до восемнадцати миль! Поистине невероятные способности — имея такое зрение, в подзорной трубе кочевники уж точно не нуждались. Излишне говорить, что в условиях ведения тогдашней войны эти воины имели такое преимущество перед противником, которое, скажем, может иметь армия, оснащенная разведывательными самолетами и имеющая в своем составе разведывательные подразделения, над войском, которое вообще не имеет собственной разведки. К этому добавим, что у татар были отличные навыки следопытов и зрительная память. Они легко ориентировались в степи, успешно охотились на дичь и отыскивали источники питьевой воды даже в тех местах, где воду найти было очень трудно.
Отдельного упоминания заслуживают невероятно выносливые татарские кони–бахматы — без них армия Золотой Орды не могла бы стать тем, чем она стала. Эти низкорослые мохнатые лошадки, внешний вид которых заставлял многих европейских путешественников кривить благородные уста, так же как и от вида самих татар, имели такую силу и выносливость, что не перестают удивлять нас и сейчас. Известен случай, когда татарский воин проехал, не меняя коня, за девять дней около тысячи километров. Если сравнить расстояние, которое могло преодолеть за день татаро–монгольское и европейское войско, результат будет не в пользу европейцев — дистанция, пройденная за день форсированного марша войском европейского самодержца, составляла 30–35 километров, а татары за это время преодолевали как минимум в три раза большее расстояние. Так, например, в летописи упоминается: войско хана Субедея, двигаясь по глубокому снегу, за три дня осуществило марш на расстояние в 290 километров. Не менее удивительна и неприхотливость бахматов. Татарские кони могли потреблять траву и прелые листья прямо на ходу, были хорошо обучены и с полуслова понимали своего наездника. В качестве примера такой дрессуры можно вспомнить хотя бы обыкновение менять коней без остановки во время похода, как это часто делали татары. Суть приема состояла в том, что несколько лошадей, которых воин использовал для верховой езды во время похода, бежали, выстроившись в ряд. Всадник находился на той из них, которая располагалась на правом фланге «построения». Заметив у лошади признаки усталости, татарский всадник прямо на ходу перепрыгивал на следующего коня, а освобождавшийся самостоятельно занимал позицию на левом фланге конской шеренги. Многими исследователями армии империи Чингизидов упоминается способность татарского коня мгновенно останавливаться, давая возможность всаднику сделать прицельный выстрел из лука, или часами лежать, прячась вместе с всадником от преследования.
Ознакомительная версия.
