Ознакомительная версия.
В течение следующих пяти лет (794–799) он вел беспощадную войну, перед которой бледнеют ужасы 782–785 годов. Это была в полном смысле слова истребительная война. Она сопровождалась массовыми захватами заложников и пленных с последующими переселениями их на правах крепостных во внутренние области государства. Сообщая о подобной акции под 795 годом, источник приводит цифру очередного переселения – 7070 человек; согласно другим сведениям, всего было переселено до трети жителей страны…
Теперь основные центры борьбы переместились в крайние северо-восточные области Саксонии – Вихмодию и Нордальбингию, где рядовые саксы особенно ожесточенно и долго сопротивлялись завоевателям. Чтобы облегчить свою задачу, Карл постарался найти союзников. Ими оказались давнишние враги саксов – славяне-ободриты. Кроме того, как уже делалось однажды, он снова зазимовал на поле боя и в ноябре 797 года разбил свой лагерь на Везере, в месте, символически названном Герштель[5]; здесь возник новый город с домами, церквами и дворцом, где Карл мог расположиться со всей своей семьей и свитой. В то время как его войска размещались на зимних квартирах по всей Саксонии, Карл праздновал в новой резиденции Рождество и Пасху 798 года, принимал иностранные посольства, давал инструкции своим сыновьям, направлял уполномоченных в Нордальбингию, которые от его имени должны были вершить суд. Последняя миссия, впрочем, не имела успеха: нордальбинги захватили судей, а заодно и франкских послов, возвращавшихся из Дании, и, сохранив некоторых для выкупа, убили остальных. И снова надо мстить, наказывать, угонять…
Как только весна позволила ему покинуть Герштель, Карл подошел к Миндену и опустошил всю область между Везером и Эльбой, в то время как его союзники-ободриты громили Нордальбингию. К концу года король имел возможность вернуться, ведя за собой более полутора тысяч пленных, обреченных на казнь или рабство, ибо, по утверждению летописи, то были «наиболее неверные из саксов».
Последней кампанией в этой войне иногда считают поход 799 года, который Карл осуществил вместе со своими сыновьями. Сам он в этом походе не проявил большой активности. Проведя генеральный сейм в Липпегаме, он остановился в Падерборне, откуда направил Карла Юного для завершения баталий в Нордальбингии; затем, по возвращении сына, повернул к родной земле, в сопровождении «множества саксов с женами и детьми, которых распределил во Франции, разделив между своими епископами, аббатами, графами и прочими вассалами…».
По утверждению позднего источника, Карл будто бы на исходе войны собрал в Зальце саксонскую знать и заключил с нею «вечный мир». В такое трудно поверить. Сопротивление саксов ослабевало постепенно и сникло без всяких «договоров», когда силы их были исчерпаны, непримиримые истреблены, колеблющиеся порабощены и последний язычник получил крещение.
Согласно Эйнгарду, биографу Карла Великого, на первом месте по продолжительности и трудностям после саксонской должна стоять аварская война. И правда, длившаяся более восьми лет, она осложнялась внешними обстоятельствами и заставила короля, как и в Саксонии, обратиться к помощи союзников.
С аварами франки столкнулись лицом к лицу сразу после подчинения Баварии. Этот неизвестный им ранее народ поразил их как внешним видом, так и образом жизни, поразил настолько, что в своем воображении франкский летописец смешал их с ордами Аттилы, употребляя в тексте альтернативно имена «авары» и «гунны» (Avari sive Huni). Впрочем, это смешение не лишено смысла, поскольку авары, как и гунны, были народностью тюркского происхождения; подобно гуннам они вели кочевую жизнь, исповедовали язычество и сражались исключительно рассыпным конным строем. В описываемое время они осели в излучине Дуная, на территории бывшей римской провинции Паннонии, простирая свои владения вплоть до Тиссы. Центром аварских поселений, их «столицей», был обширный укрепленный лагерь, называемый «рингом» и состоявший из нескольких концентрических кольцеобразных стен, между которыми располагались сады и строения. Здесь жил верховный правитель аваров, хан или каган, со своими сановниками и прочей знатью, среди несметных сокровищ, награбленных веками у соседних народов, прежде всего у южных славян – хорутан (словенцев) и хорватов. Появляясь внезапно на своих маленьких коренастых лошадках, авары врывались в дома и храмы, захватывали все, что представляло ценность, в особенности золотые и серебряные церковные сосуды, священное убранство, украшения алтарей, и, нагруженные добычей, так же внезапно исчезали.
Разумеется, прочный мир с подобным соседом для Карла был невозможен. И дело здесь не только в том, что приходилось ждать постоянных пограничных инцидентов. Главное – и король прекрасно осознавал это – авары тесно объединились с врагами франков – лангобардами, саксами и баварами. Знал он, в частности, и о тайном союзе, который заключил с ними Тассилон накануне своего падения. Не знал лишь, что совместная атака против франков была назначена на 788 год – тот самый год, когда Тассилон подвергся осуждению в Ингельгейме. Но и авары, не осведомленные об этом осуждении и надеясь на поддержку герцога, не стали откладывать активных действий и вторглись во Франкское государство, как и было намечено.
Это событие и положило начало войне.
Официальная франкская летопись – так называемые Большие анналы – стремится свести войну к непрерывным победам Карла. На самом деле все было намного сложнее. Война шла с переменным успехом, и франкскому королю пришлось мобилизовать все свои силы и выдвинуть в первые ряды лучших полководцев, в том числе своего зятя Герольда и графа Эрика Фриульского, чтобы успешно противостоять кочевникам. Чего он только ни предпринимал, добиваясь радикальной победы! И наводил подвесные мосты, и прорывал каналы, и расчленял армию на отдельные корпуса, действующие с разных сторон, и сманивал щедрыми дарами отдельных представителей аварской знати. Однако все время что-то мешало: то внутренние неурядицы, то грандиозный падеж лошадей, заставивший свернуть очередную кампанию, то срочная необходимость спешить в Саксонию или в Беневент.
Так продолжалось до 795 года, когда, удвоив свою армию благодаря союзу с южными славянами, франки наконец разгромили врага, причем хорутанский князь Войномир, руководивший походом вместе с Эриком Фриульским, сумел вторгнуться в пределы легендарного ринга и захватить богатую добычу, которую отправил в Ахен, к Карлу.
Теперь оставалось лишь добить поверженного.
Сделать это король поручил своему юному сыну Пипину, номинальному королю Италии, за спиной которого, конечно же, поставил самых опытных военачальников.
Экспедиция, в которой участвовали отборнейшие части армии, была проведена во второй половине 796 года. Когда авары увидели приближение несметных полчищ, они, понимая безнадежность сопротивления, убили кагана и его главных советников, после чего вышли навстречу Пипину, предлагая отдать ему свою землю и выдать вождей. Но теперь этого было уже недостаточно: речь могла идти лишь о полном уничтожении противника. Не став разговаривать с парламентерами, молодой полководец обратил их в бегство и, разоряя все на своем пути, снова вторгся в пределы ринга, который был разрушен до основания. Вслед за тем он овладел частью добычи, оставшейся после предыдущего похода, и, надо думать, она была немалой, поскольку везли ее на 15 подводах.
«Нельзя указать другой войны, – пишет Эйнгард, – во время которой они (франки) смогли бы столько приобрести и так обогатиться…»
Первое издание Vita Caroli Magni Эйнхарда. Кёльн. 1521. Изображены Карл Великий и Карл V
И далее продолжает с трогательной наивностью: «Поистине можно считать – франки законно исторгли у гуннов то, что прежде гунны незаконно исторгали у других народов…»
Карл рассчитал все точно: его юный сын был провозглашен если не спасителем отечества, то во всяком случае великим стратегом. Ему устроили пышный триумф. Его прославляли придворные поэты, ликуя, что «дикая нация вошла под скипетр Карла» и «склонила непокорную выю под ярмо веры».
И правда, теперь за первым должен был следовать второй акт: крещение покорившихся. Целый легион епископов и священников был отправлен в Паннонию, чтобы довершить крестом сделанное мечом. Впрочем, оказалось, что крестить почти некого, ибо, по словам современника, «в Паннонии не осталось в живых ни одного ее обитателя, а место, в котором находилась резиденция кагана, не сохранило и следов человеческой деятельности…»
Конечно, произошло все это не вдруг: между 796 и 799 годами авары еще несколько раз мелькают на страницах официальной летописи. Отдельные их группы еще пытаются сопротивляться, причем в ходе этих схваток при неясных обстоятельствах, к огорчению Карла, погибают два его военачальника, сыгравшие ведущую роль в Аварской войне, – Эрик и Герольд. Но все это были лишь последние вздохи гибнущего народа; вслед за этим имя аваров навсегда исчезло из истории, а столетие спустя их место на Дунае заняли совсем другие кочевники, стоившие много крови наследникам Каролингов, – дикие венгры.
Ознакомительная версия.
