Вторым соседом Японии является Корея. Ее история имеет еще большее, чем китайская, отношение к истории Японии.
История Кореи тесно связана с историей Китая. Северная часть Корейского полуострова, прилегающая к Манчжурии и близкая к северо-китайским провинциям, с древних времен находилась в тесном соприкосновении с Китаем и служила ареной китайской колонизации, как мирной, так и сопряженной с завоеванием. Одно из самых распространенных, хотя и не вполне достоверных исторических преданий даже начинает историю Северной Кореи с китайского завоевания: в конце 2-го тысячелетия до н. э. в районе нынешней Южной Манчжурии и Северной Кореи будто бы появились многочисленны китайские переселенцы под предводительством Цзицзы (кор. Кыйцза), которые якобы подчинили себе жившие там племена и основали свое княжество, получившее название Чаосянь (кор. Чосон). Вопрос о Кыйцза является спорным, но факт существования в древности какого-то государства Чаосянь, по-видимому, несомненен. В 194 г. до н. э. это княжество было захвачено новой волной переселенцев — выходцев из соседнего, расположенного к западу китайского княжества Янь, павшего в 222 г. под ударами Ханьской империи. Предводитель этих переселенцев — Вэймань (кор. Ийман), ставший князем Чосон, сумел подчинить себе почти всю территорию северо-западной Кореи. Переселения из Китая продолжались и далее, так что северо-западная Корея уже в древнейшие времена была сильнейшим образом китаизирована — и в племенном, и в культурном отношениях.
Распространение Ханьского владычества привело ко включению княжества Чосон в состав Ханьской империи: в 107 г. до н. э. оно было завоевано и на его месте были организованы четыре административных района — четыре округа. Таким образом, во всей северной половине полуострова, не занятой китайцами, оставалась только северо-восточная часть.
Корейские племена, обитавшие в южной части полуострова, не были подвержены влиянию китайской цивилизации в такой мере, как их северные сородичи, и вели независимое существование. В эпоху I-ой Ханьской империи эти племена находились распадались на три племенных союза, фигурирующие в корейских хрониках под названием Махань (кор. Махан, яп. Бакан) — в западной части Чжэньхань (кор. Чинхан, яп. Синкан) — в восточной и Бяньхань (кор. Пёнхан, яп. Бэнкан) в южной части.
В I в. до н. э. в этих сохранивших независимость частях полуострова стали формироваться ранние государства: в 57 г. на юго-востоке, в основе — на территории племенного союза Чинхань, образовалось княжество Силла (яп. Сираги); в 37 г. на северо-востоке — княжество Когурё (яп. Кома); в 18 г. на юго-западе, в основе — на территории племенного союза Махан — княжество Пякчэ (яп. Кудара). По-видимому, одним из факторов, способствовавших образованию этих государств, явилось китайское влияние: переселенцы из Китая появились и в этих частях Кореи; с этими переселенцами заносилась китайская материальная культура — ремесла, проникали и китайские понятия об экономическом и социальном строе, о политической организации.
Второе из этих трех княжеств — Когурё, расположенное рядом с китайскими округами, вело непрерывную борьбу с Китаем и сумело в 169 году н. э. ликвидировать на этой территории китайскую власть. Таким образом, княжество Когурё заняло весь север Кореи и часть Южной Манчжурии и превратилось в одно из сильнейших государств на полуострове.
История Кореи в I–VII в. характеризуется, с одной стороны, борьбой этих трех княжеств друг с другом, с другой — постоянным давлением Китая, выражавшимся то в прямых военных экспедициях, предпринимаемых с целью завоевания Кореи, то в форме различных политических интриг. Как во внутренних распрях, так и во внешних войнах, а также в политических интригах принимала большое участие и Япония — сначала в лице отдельных крупных родов в Идзумо и на Кюсю, причем в последнем случае не только японских, но и родов Кумасо, потом — и царей Ямато. В течение этих веков в Корею с еще большей силой проникала китайская цивилизация, оказывая мощное воздействие на весь социально-экономический и политический строй корейских княжеств, а также на их культурный уровень. В Корее развивается рабовладельчество, сыгравшее решающую роль в ликвидации прежнего родового строя; в дальнейшем на Корею постепенно распространяется та же социально-экономическая форма, которая получает господство в Китае — надельный строй. Господствующий класс полностью китаизируется — вплоть до собственных имен. Среди него утверждается китайская грамотность — иероглифическая письменность, китайская система образования, а с нею и китайская юридическая, историческая, политико-философская и художественная литература. Из Китая приходит и буддизм, быстро пускающий корни на корейской почве.
Ранее других этот процесс развернулся, по-видимому, в Пякчэ, отчасти благодаря большому количеству китайских переселенцев, игравших крупную экономическую и политическую роль в этом княжестве. Здесь раньше, чем в других местах — уже в IV в. утвердился и буддизм. На очень высоком уровне социально-экономического, политического и культурного развития стояло и княжество Силла, с течением времени ставшее передовым государством на полуострове, наиболее полно и организованно осуществившее на своей территории надельный строй. Таким образом, не только Китай, но и Корея стояла на значительно боле высокой ступени материально-технического, социально-экономического, политического и культурного развития, чем Япония.
Сношения Японии с этими своими соседями, в первую очередь, конечно, с ближайшим — Кореей, начались, по-видимому, очень давно. Вернее, пожалуй, сказать, что в древнейшую эпоху движение племен захватило в равной мере как Корейский полуостров, в особенности его южную половину, так и японские острова. Опираясь на те предположения, которые можно сделать из анализа древних японских мифов и преданий, допустимо сказать, что в древнейшую эпоху племенные миграции охватывали территорию, границами которой были: на западе — южная часть Корейского полуострова (нынешняя провинция Когэндо), на северо-востоке — область Идзумо, т. е. западное побережье о. Хонсю, на юго-востоке — о. Кюсю, гл. образом его северная часть.
Мифы и предания, помещенные в Кодзики и Нихонги, в тех частях этих памятников, которые рассказывают о т. наз. "веке богов", дают ряд данных, позволяющих, если не обрисовать этот процесс в его конкретных очертаниях, то во всяком случае установить его общий характер. Отражением древнейших племенных миграций должны быть признаны мифы о Сусаноо и Исотамэру, об Осихомими, Инамэси, Инахи.
Один из вариантов мифа о Сусаноо, помещенный в Нихонги (кн. I, ч. I), рассказывает о том, что этот буйный бог после ссоры со своей сестрой Аматэрасу изгнанный с неба, удалился вместе со своим сыном Итакэру в страну Сираги (Силла) и поселился вместе, названном Сосимори. Не пожелав, однако, там жить, он направился обратно в Японию и прибылы в страну Идзумо. Его сын сначала собирался остаться в Корее, но увидев, что привезенные им с собою семена деревьев в стране Кара не произрастают, также вернулся обратно и стал богом страны Кии.
То, что этот миф действительно имеет связь с Кореей, подтверждается упоминанием в нем подлинного корейского географического названия — "сосимори" (корейское слово, означающее "голова быка"). Позднейшие исследования обнаружили, что такой пункт в древнейшей Корее действительно существовал: вероятнее всего это — Сюнсэй в нынешней провинции Когэндо. Равным образом слово "Кара" является названием одного из маленьких владений на юге полуострова.
Путешествия Сусаноо и Исотакэру туда и обратно могут считаться свидетельством сравнительной легкости и обычности поездок из Кореи в Японию и обратно. Кроме того, из этого же мифа можно вывести заключение и о том, что в Японии уже в древности имели сравнительно хорошие сведения о Корее: Сусаноо в мифе рассказывает, что в Корее есть золото и серебро. Упоминания о путешествиях в Корею встречаются и в более поздних мифах. Так, например, в Будзэн фудоки рассказывается о прибытии из страны Сираги сына Аматэрасу — Осихомими.
ЛЕКЦИИ ПО ИСТОРИИ ЯПОНИИ (15)
Насколько тесно соприкасалось население японских островов с населением полуострова, особенно его южной части, показывают мифы о происхождении родов некоторых богов и людей. В генеалогической хронике Синсэй Сёдзироку (815) указывается, что род бога Инамэси (сына Угаяфукиаэдзу) происходит от правителей Сираги; к корейским или китайским родоначальникам возводит эта хроника чуть ли не одну треть знатнейших японских родов того времени. Есть и обратные генеалогии: та же генеалогическая хроника говорит, что Инахи — старший брат "первого императора" Японии Каму-Ямато Иварэбико (Дзимму) будто бы отправился в Корею и стал там правителем Сираги. Конечно, считать это хоть в какой-нибудь мере историческим фактом нельзя; но само появление подобного рода сказаний бесспорно свидетельствует о наличии переселений из Кореи и в Корею. Так же следует относиться и к преданию о переселении в Японию со всем своим родом корейского князя Амэ-но хибико, что случилось — по свидетельству Харима-фудоки — тоже в "век богов". (Нихонги относит это переселение к гораздо более позднему времени — к году правления Суйнин, что, однако, не вяжется с другими данными об Амэ-но хибико и его потомках, расселившихся в области Тамба и Цукуси).
