По данным ЦСУ СССР, к концу 1955 г. системой обучения по всей стране было охвачено более 35,5 млн человек, в том числе в общеобразовательных школах обучалось более 30,1 млн человек, в училищах системы школ трудовых резервов — 1,4 млн человек, в техникумах и средних специальных заведениях — более 2 млн человек и в высших учебных заведениях также более 2 млн человек. Кроме того, в сфере высшего образования было создано более 160 новых учебных институтов, которые ежегодно выпускали более 130000 специалистов, столь необходимых для восстановления народного хозяйства страны и развития национальной науки и культуры.
В эти же годы были созданы практически все республиканские Академии наук, и почти на треть увеличилось число крупных научно-исследовательских институтов. В этот период были созданы Институт атомной энергии (1943), Институт экспериментальной и теоретической физики (1945), Институт физической химии (1945), Институт точной механики и вычислительной техники (1947), Институт ядерных проблем (1949), Институт радиотехники и электроники (1953), Институт прикладной геофизики (1953) и многие другие.
В послевоенные годы особый упор был сделан на ускоренном развитии тех отраслей научных знаний, которые имели прикладное и оборонное значение — ядерная физика, физика полупроводников, биохимия, биофизика, радиационная биология и т.д. Особое внимание руководство страны уделяло работам в области исследования атомной энергии, где крупнейшие открытия были сделаны многими советскими учеными, в том числе академиками А.И. Иоффе, П.Л. Капицей, И.В. Курчатовым, А.И. Алихановым, И.К. Кикоиным, Г.Н. Флёровым, Ю.Б. Харитоном и Я.Б. Зельдовичем. Результаты этих теоретических и экспериментальных работ не только позволили быстро осуществить управляемую ядерную реакцию в атомном реакторе (1946), в кратчайшие сроки создать атомную (1949) и водородную (1953) бомбы, но и начать строительство первой в мире Обнинской атомной станции (1949—1954).
В это же время академики С.И. Вавилов, И.Е. Тамм, И.М. Франк и П.А. Черенков внесли крупнейший вклад в изучение и теоретический анализ явлений люминесценции, за что позднее были удостоены Нобелевской премии по физике. Кроме того, крупнейшие советские физики продолжали вести успешные исследования в области физики полупроводников (А.И. Иоффе), теоретической физики (Л.Д. Ландау, Е.М. Лифшиц, С.И. Алиханов), химической физики (Н.Н. Семенов) и т.д.
В области математических наук крупные достижения были достигнуты в сфере создания первых электронно-вычислительных машин и теории алгоритмов (М.В. Келдыш), разработки аналитической теории чисел и создании метода тригонометрических сумм (И.М. Виноградов), математической физике, вычислительной математике и функционального анализа (С.Л. Соболев), теории функций, функционального анализа и алгебраической топологии (А.Н. Колмогоров, М.А. Лаврентьев) и т.д.
Крупнейшие теоретические и прикладные открытия советских физиков и математиков дали мощный импульс развитию отечественной инженерной мысли, в том числе прикладной механики и ракетостроения, где огромную роль сыграли С.П. Королев, В.П. Глушко, В.П. Мишин, Б.Е. Черток, М.К. Янгель, В.Н. Челомей и многие другие выдающиеся ученые.
2. Научные дискуссии и их роль в общественной жизни страны
В послевоенный период были достигнуты крупные успехи и в других отраслях научных знаний, в частности, в геологии, минералогии, медицине, химии, биологии, филологии, лингвистике и истории. Однако поступательное развитие этих наук зачастую сопровождалось разгромными кампаниями, которые нанесли им относительный вред. При этом вопреки утверждениям наших доморощенных антисталинистов (А. Безбородов, Г. Костырченко, Е. Зубкова), многие из этих дискуссий стали результатом банальной вражды и клановой борьбы различных научных группировок, а не были инспирированы лично И.В. Сталиным или его «сатрапами от идеологии». Более того, ряд этих дискуссий и кампаний, в частности, «философская» и «литературная», напрямую были связаны с ожесточенной борьбой за власть, и имели опосредованное отношение к политике партии в области науки и культуры.
а) Дискуссии в сфере гуманитарных и общественных наук
В январе ― июне 1947 г. были проведены две известных дискуссии по книге начальника Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) академика Г.Ф. Александрова «История западноевропейской философии» (1946), которая всего год назад была удостоена Сталинской премии. С самого начала было ясно, что эта «философская дискуссия» была гораздо больше связана с борьбой за власть и желанием убрать из аппарата ЦК одного из видных выдвиженцев А.А. Жданова, однако косвенно она имела далеко идущие последствия для всех общественных наук. В частности, эта работа была подвергнута жесткой, но вполне справедливой и обоснованной критике за идеалистический объективизм, терпимость к буржуазному идеализму и декадентству, а также за отсутствие «полемического задора» в критике философских буржуазных доктрин и «беззубом вегетарианстве», не способном вести беспощадную борьбу с буржуазным объективизмом. Естественно, что после такой разгромной критики Г.Ф. Александров был сразу отстранен от работы в ЦК ВКП(б), но неожиданно для всех, но отнюдь не для посвященных, назначен директором Института философии АН СССР, что лишний раз доказывало чисто политический аспект этой громкой дискуссии.
В мае 1947 г. состоялась новая дискуссия, но уже по книге известного советского экономиста академика Е.С. Варги «Изменения в экономике капитализма в итоге Второй мировой войны» (1946), где особой критике подверглись положения двух ее глав — «Возросшая роль государства в экономике капиталистических стран» и «Регулирование хозяйства и бесплановость в капиталистических странах во время войны». Как «крупная научная и политическая ошибка» маститого ученого были расценены его откровенно «немарксистские выводы» о возможности существования «организованного капитализма», о дальнейшем поступательном прогрессе его производительных сил, об ослаблении классовых противоречий и способности многих буржуазных государств к собственному реформированию, призванному сгладить самые вопиющие социальные антагонизмы буржуазного общества, и т.д.
Особенно уничижительной критике академик Е.С. Варга был подвергнут членом Политбюро ЦК и председателем Госплана СССР академиком Н.А. Вознесенским, который всего год назад, опираясь именно на эту работу опального академика, выступал за корректировку экономического курса страны при разработке плана четвертой пятилетки и в работе над новой партийной программой. Результатом этой дискуссии стало решение о закрытии Института мирового хозяйства и мировой политики, который академик Е.С. Варга возглавлял с 1927 г., и наложен запрет на публикацию его новых работ.
Аналогичным критическим нападкам подверглись и труды известного советского историка академика Е.В. Тарле, которые еще до войны и в годы войны опубликовал целый ряд блестящих научных работ — «Наполеон» (1936), «Нашествие Наполеона на Россию (1937), «Талейран» (1939), «Адмирал Ушаков на Средиземном море» (1943), «Нахимов» (1944) и ряд других. Ретивые партийные функционеры и их верные «шакалы от науки» всячески поносили маститого ученого за целый ряд методологических ошибок, в частности, идеалистический субъективизм, подмену классового анализа исторических фактов ревизионистскими установками об особых национально-государственных интересах России и т.д. Особенно резкой и даже вульгарной критике академик Е.В. Тарле был подвергнут за ошибочное положение о справедливом характере Крымской войны, за оправдание войн Екатерины II и ее стремления вернуть Россию к ее естественным историческим границам, за неверную трактовку Заграничного похода русской армии в годы наполеоновских войн, за попытку отрицать жандармскую роль царской России при Николае I, за желание создать из ряда царских генералов, в частности, М.Д. Скобелева, М.И. Драгомирова и А.А. Брусилова, героев русского народа и т.д.
В те же годы, но с иных идейных позиций были раскритикованы и работы многих других советских историков, в частности, академиков Р.Ю. Виппера, К.А. Косминского, А.С. Ерусалимского и И.И. Минца, которых, напротив, обвиняли в умалении идей патриотизма и принижении роли русского народа в истории всего человечества и т.д.
По оценкам ряда современных авторов либерального толка (М. Зенина, А. Данилов, А. Пыжиков, А. Безбородов), дискуссии на гуманитарном фронте стали предвестниками ужесточения идеологического контроля и в других областях научных знаний, а также тщетности надежд на расширение научных контактов с зарубежными коллегами, свободы научных дискуссий и мнений, общей послевоенной либерализации и т.д. Однако подобного рода оценки во многом продиктованы исключительно конъюнктурой и не учитывают общего контекста нового витка идеологической борьбы на идейно-политическом фронте, который резко обострился с началом «холодной войны» и возрождением идей мондиализма в головах многих западных политиков и идеологов космополитизма.
