выбор великого князя пал на потомка враждебного Гиреям рода золотоордынских ханов. В конце княжения Ивана III из Астрахани выехал в Москву царевич Шейх Авлиар, племянник известного хана Ахмата (и внук Кучук-Магомета). Василий III потом сделал этого служебного царевича ханом в мещерском городке Касимове; а после его смерти передал Касимовское ханство сыну Авлиара Ших-Алею. И вот теперь, когда освободился престол казанский, Ших-Алей был посажен ханом в Казани из рук великого князя Московского (1519 г.); причем он женился на вдове Магомет-Аминя и тем приобрел поддержку со стороны ее родни
{8}.
Магмет-Гирей на время затаил жажду мести, отчасти сдерживаемый Турецким султаном, с которым Василий Иванович поддерживал дружеские сношения и который имел общего с ним неприятеля в короле Польском. Но втайне Крымский хан уже готовился нанести Москве (ильный удар, действуя своими происками не только в Казани, но и в краю, связанном с Москвою гораздо более тесными узами, именно в княжестве Рязанском.
Мы видели, часть Рязанской земли уже перешла к великому князю Московскому еще при Иване III (по духовному завещанию). Василий Иванович между прочими своими титулами уже именовал себя и «князем Рязанским». Остальная Рязанская земля была теперь единственным из больших уделов, еще не присоединенных к Московскому государству. За малолетством ее князя Ивана Ивановича этою землею управляла его мать Агриппина (урожденная княжна Бабич), которая была верною исполнительницею приказаний, получаемых из Москвы. Но, кроме московских сторонников при княжеском дворе в Рязани несомненно была и партия бояр противного направления, т. е. поборников старой рязанской самобытности, враждебно смотревшей на московскую зависимость. Когда Иван Иванович достиг юношеского возраста, он мог возбудить на некоторое время надежды этой партии, потому что характером своим не походил на кротких, уступчивых предшественников. Советники молодого князя указывали ему на Крым и Литву, при помощи которых еще возможна была борьба с Москвою и которые с своей стороны, вероятно, подсылали с теми же внушениями. Иван начал с того, что силою отнял власть у матери, которая все хотела продолжать свою опеку. В Москве пока промолчали и сделали вид, что довольствуются представленными объяснениями: там, очевидно, ждали только удобного случая, чтобы покончить с самою тенью рязанской самостоятельности. Вдруг Василию донесли из Рязани его доброхоты, что Рязанский князь ведет тайные переговоры с Магмет-Гиреем и даже хочет жениться на его дочери; Василий послал его звать в Москву. Молодой князь видел опасность и не знал, на что решиться, так как всякая помощь была далека и время открытой борьбы еще не наступило. Главным советником Ивана был боярин Симеон Коробьин. Он принадлежал к одной их тех боярских фамилий, которые происходили от выехавших из Орды крещеных татарских мурз и которых особенно было много на Рязани. Московский великий князь с помощью подкупа привлек Симеона Коробьина на свою сторону, и тот уговорил Рязанского князя исполнить желание Василия. Но едва Иван Иванович прибыл в Москву, как его посадили под стражу; Агриппину заключили в монастырь, а в рязанские города были посланы московские наместники. Главный город, г. e. Переяславль Рязанский, поручен знаменитому московскому воеводе, Ивану Васильевичу Хабару-Симскому. Это произошло около 1520 года.
Так ловко, без пролития крови, было подготовлено и совершено присоединение к Москве последнего из великих уделов северо-восточной Руси и притом такого, который пользовался политической самобытностью в течение целых четырех столетий. Однако последующее затем татарское нашествие по всем признакам произошло не без связи с этим рязанским переворотом.
Происки Крымского хана в Казани действовали тем успешнее, что Шихалей и без того возбудил против себя парод усердным повиновением великому князю Московскому. Невоинственный, лишенный всякой энергии, этот хан отличался и наружностью весьма непривлекательною. Поэтому, когда брат Магмета Саин-Гирей весною 1521 года явился с отрядом крымцев под Казанью, вельможи отворили ему ворота и посадили на царство. Шихалей был отпущен, но русские купцы были ограблены и захвачены. Вслед за тем из Крыма к великому князю от его доброхотов (конечно, получавших от него подарки) пришла весть, что Магмет-Гирей собирается с большими силами на Москву. Но эта весть пришла слишком поздно: Татары уже подходили к Оке. Василий наскоро выслал небольшую рать, чтобы загородить им дорогу при переправе. Но предводительство было поручено еще молодому, мало способному брату великого князя Дмитрию Бельскому и еще менее способному брату великого князя Андрею. Татары успели перейти реку и обратили в бегство московский отряд. Под Коломной к Магмету присоединился его брат Саин, который с своими казанцами успел уже опустошить области Нижегородскую и Владимирскую. Соединенная Орда бросилась прямо к Москве. Возобновились времена нашествия Тохтамыша и Эдигея. Василий был застигнут врасплох и поступил так же, как его предки, т. е. уехал на север собирать войско. А столицу он поручил свояку, крещеному татарскому царевичу Петру, и боярам. Но здесь господствовали паника и страшный беспорядок. Население окрестностей бросилось спасаться в город, особенно в Кремль, и произвело здесь такую тесноту, что воздух, пропитанный зловонием, угрожал появлением моровой язвы. Но Магмет-Гирей не воспользовался удобным моментом для захвата города и ограничился опустошением окрестностей. Он принял дары и вступил в переговоры. На его требование, чтобы великий князь обязался платить известную ежегодную дань, бояре отвечали согласием и даже выдали ему о том грамоту за великокняжескою печатью. Хан после того ушел назад, очевидно опасаясь прибытия большой московской рати. На обратном пути он остановился под Переяславль Рязанским, с намерением отнять у москвитян этот бывший стольный город, только что ими присоединенный. Враги могли рассчитывать на то, что многие жители были недовольны этим присоединением. Вдобавок распространилось известие, что Рязанский князь Иван Иванович, пользуясь суматохою, происшедшей в Москве при нашествии татар, убежал из своего заключения и, вероятно, с татарско-литовскою помощью будет добиваться возвращения своего стола. Обстоятельства действительно были критические. Но в Переяславле Рязанском бодрствовал энергичный воевода Хабар-Симский. Он заранее распорядился собрать местных бояр и детей боярских к владыке Сергию и вновь укрепить их присягою на верную службу Василию Ивановичу, чтобы без измены биться как с татарами, так и с самим бывшим князем Рязанским. Кроме сильного гарнизона городские стены оборонялись еще огнестрельным снарядом, которым заведовал наемный немецкий пушкарь Иордан.
Видя крепость города, Магмет-Гирей попытался заманить к себе Хабара и послал звать воеводу в свой стан, извещая, что государь его теперь уже данник ханский. Хабар попросил показать ему самую великокняжескую грамоту в доказательство, что это правда. Хан послал ему грамоту. В татарском войске находился, присланный Сигизмундом, вспомогательный отряд Днепропетровских казаков с их предводителем Евстафием Дашковичем, который при Иване III отъехал было из Литвы на службу
