Расстрел продолжался.
Картина не была бы полной, если бы не рассказать подробнее о том состоянии, в котором находились обреченные на смерть.
После первых выстрелов палача вся масса на несколько секунд притихла и, поняв ужас своего положения, на разные голоса подняла такой крик, от которого переставало биться сердце и стыла в жилах кровь.
Неслись угрозы о возмездии, проклятия. Старые призывали бога и просили его отомстить.
Мужчины под ударами прикладов и палок на пути следования к яме и в самой яме выкрикивали: ”Да здравствует вождь всех народов — Сталин!״, ”Да здравствует Родина всех народов — Советский Союз!”
Были выкрики и против немцев: ”Смерть одноглазому волку — Адольфу”.
Среди стариков и женщин некоторые обезумели. Эти люди с широко открытыми, обезумевшими глазами, не обращая внимания на удары, медленно с опущенными руками шли вперед, спотыкались, падали, снова поднимались и, дойдя к палачу, останавливались, застывали, не произнося ни слова, не делая ни единого движения. Только сильный толчок автомата или удар ноги палача бросал такую жертву на дно ямы.
Маленьких детей, насильно оторванных от матерей, жандармы, находясь сверху, бросали в яму. Ребенок 3-4 лет, скинув с себя всю одежду, подошел к яме сам. Жандарм схватил его за руку и, предупредив палача, бросил ребенка в яму. Палач выстрелил в то время, когда ребенок находился в воздухе. Многие женщины, желая прикрыть свою наготу, не снимали рубашек. С них сорвали рубашки и избили. Особенно досталось некоторым молодым женщинам и девушкам, они заплевали одному из работников СД и нескольким жандармам глаза и лицо. Их били по лицу, груди и носками сапог в половые органы.
Чулки или носки на ногах у женщин и детей срывались при помощи дула винтовки или палки.
Многие женщины молили о сохранении жизни маленьким детям.
Многие разрывали на себе одежду, рвали волосы, кусали руки.
Некоторые мужчины пытались бежать. Мужчина средних лет, совершенно уже голый, пустился бежать к кустарнику, находившемуся северо-западнее от места расстрела, причем бежал зигзагами. Он пробежал метров 70—100 за второе кольцо оцепления и был убит совместной стрельбой из автоматов и винтовок.
Второй мужчина, скинув верхнюю одежду и обувь, пустился бежать примерно в том же направлении, но он не успел проскочить второго кольца оцепления и также был убит.
Во время массового расстрела в Каменец-Подольском в ноябре месяце 1942 года я наблюдал такой же случай, бежавший тоже был убит.
Среди женщин попыток бежать не было. Во время раздевания обреченными на смерть евреями разрезалась на куски хорошая обувь и одежда, в землю прятались ценности, но зорко следившие за этим опытные работники СД пресекали попытки уничтожить ценности. Прикрытые землей или травой ценности передавались специальному ”сборщику” — одному из работников СД.
Семьи, родственники, даже знакомые, прощаясь, жали друг другу руки, целовались. Иногда люди, слившись в прощальном поцелуе, простаивали под градом ударов несколько секунд и, тесно прижавшись друг к другу, вся семья, неся детей на руках, шла в яму.
К концу расстрела, когда дно ямы было уже заполнено, палач, став в проходе, приказывал жертве бежать по трупам и расстреливал ее на ходу. Если выстрел был неудачный и человек был еще жив, то сверху выстрелами из винтовок и из пистолетов жертву добивали.
Были случаи, когда по истечении 10-15 минут расстрелянный еще шевелился под трупами своих собратьев.
Под руководством работника СД шуцманы начинали перетряхивать и просматривать одежду и обувь расстрелянных. Одежда просматривалась особенно тщательно. Это делалось потому, что в складках одежды, под подкладкой, в поясах брюк могли быть ценности.
Все ценности укладывались в мешок, который находился у работника СД. Туда же укладывались зажигалки, перочинные ножи, кожаные портфели, портсигары, бумажники.
Новые вещи: платья, платки, сапоги, ботинки, пальто и еще недошитый материал разбирали участники экзекуции, иногда вырывая друг у друга из рук и бранясь.
Таким образом в этот день было расстреляно около 400 граждан Советского Союза — мужчин и женщин всех возрастов, а также и детей. Это продолжалось примерно около четырех часов (от 7-8 до 11-12 часов дня).
Второй массовый расстрел еврейского населения в г. Каменец-Подольском, о котором я также знаю, так как участвовал и в этом расстреле со своими подчиненными во втором кольце оцепления, был примерно в конце ноября или в декабре 1942 года.
В это время в гетто, в районе улиц Свято-Юрской и Зеленой, находилось около 4800 чел. евреев, в подавляющем большинстве специалисты разных профессий, в том числе и медработники.
Об этом расстреле мне было известно от начальника жандармерии лейтенанта Райха накануне утром. Через командира первой шуцманской роты вахтмайстера Крубазика, Райх приказал мне вызвать к вечеру из участков состав второй шуцманской роты, которой я командовал. Процесс этого массового убийства был такими же, как и в Старой Ушице, и разнился только в некоторых деталях, о которых я расскажу ниже.
Как только было расставлено оцепление (через 5-10 минут после приезда Райха), подъехали три грузовые машины с евреями из гетто. Машины были сверху закрыты брезентом и из них в сопровождении жандармов, работников СД, вышли около 50-60 человек и были направлены к месту казни, где они и раздевались. Так продолжалось все время расстрела, примерно до 17.00-18.00, т.е. около 12 часов. Евреев привозили группами в 40-60 человек.
Как я впоследствии увидел и узнал, по всему городу: в парках, скверах, на стадионе, на базарной площади, в селах, близлежащих к месту расстрела, небольшими группами до взвода проводили занятия солдаты из состава гарнизона Каменец-Подольского.
В этот период состав немецкого гарнизона в Каменец-Подольском был около 2000—3000 солдат молодого возраста. Они проходили подготовку и впоследствии уехали на фронт.
Люди, рывшие ямы, были отведены за казармы.
Здесь ”работали” два палача от СД попеременно: когда один из них уставал, он шел отдыхать, залезал в машину, где были уже заранее приготовлены закуска и водка. Его место занимал другой. Так они менялись на всем протяжении расстрела. Водкой подкрепляли свои силы не только палачи. Время от времени к машине, если это жандарм — к жандармской, работник СД — к гестаповской, подходил тот или иной участник казни, влезал в кузов, съедал бутерброд, пил водку, закуривал сигарету и возвращался снова ”работать”.
Случаев побега, как я говорил выше, был только один. Мужчина средних лет, пробежав за второе кольцо оцепления метров 70-100, был на ходу расстрелян.
Из разговоров я узнал, что ночью накануне дня расстрела убежало из гетто около 500 человек. О готовящемся расстреле евреи знали по-видимому накануне. Впоследствии было выявлено ן постройках свыше 200 человек. Эта часть евреев также через некоторый отрезок времени была расстреляна. Когда, где — мне не известно.
Сколько человек из числа убежавших было поймано вновь, я также не знаю. На протяжении 1943 года в жандармерию было приведено примерно около 6-8 человек евреев. Одного из них — агронома Гартмана я видел. Его привели летом 1943 года из с. Лянцкорунь, Чемеровецкого района, где его прятала на чердаке местная крестьянка. Фамилии не помню. По распоряжению капитана Отто он был передан в СД.
Вещи и ценности, как и в первом случае, были забраны: ценности — в СД, а новые вещи — участникам экзекуции.
В этот раз было уничтожено около 4 тысяч граждан Советского Союза — стариков и старух, больных и инвалидов, мужчин и женщин, специалистов, малолетних детей, даже грудных.
В этом же числе были расстреляны, не ручаюсь за точность, так как я четыре раза выезжал за город, около 20-30 человек русских из тюрьмы; их привозили на грузовой машине и вместе с евреями, партиями в 6-8 человек, расстреляли.
г. Каменец-Подольский, 25.5.44 г.
4. Выдержки из дневника захваченного в плен обер-ефрейтора 513-го резервного батальона полка ”Люблин” дивизии ”ГГ” Карла Иоганнеса Дрекселя
1.4.1942 года — Произведен в старшие ефрейторы.
25.9.1942 года — Направлен во вторую роту 513-го резервного батальона в Холме, и помещен в казармы для военной подготовки
С 15.10 по 30.10.1942 года — Отпуск.
1.11.1942 года. Кампания против евреев. Расстреляно десять тысяч евреев — от глубокого старика до крохотного ребенка. Все свалены на повозки и доставлены к массовым могилам. Вид жуткий.
3.11.1942 года. Облавы на евреев. Ежедневно уничтожают от трех до четырех тысяч евреев. Колоннами их гонят в последний путь. С заплаканными глазами они уходят в тот мир. Отставать — значит укоротить жизнь. Умерщвляют их газом и током высокого напряжения. От сыпного тифа и от кровавого поноса погибли девяносто тысяч русских. Обхватив колючей проволокой, их таскали через болото.
