51. Cable JCS 02430, United States Department of Defense, Office of the Joint Chiefs of Staff, 29 February 1968.
52. Gravel, Pentagon Papers, IV:556.
53. Ibid., IV:557.
54. Ibid.,IV:551.
55. Ibid., IV:552.
56. Halberstam, Best and Brightest, p. 792.
57. Brian Crozier, National Review, Fall 1982, p. 24.
58. dark Clifford, “A Vietnam Reappraisal-The Personal History of One Man's View and How It Evolved," Foreign Affairs, July 1969.
59. Gravel, Pentagon Papers, IV:562-564.
60. Ibid.
61. Ibid., IV:568.
62. Ibid., IV:573.
63. Townsend Hoopes, The Limits of Intervention (New York: David McKay, 1969), p. 179.
64. Johnson, Vantage Point, p. 399.
65. Schandler, The Unmaking, p. 251.
66. Ibid., p. 241.
67. Johnson, Vantage Point, p. 408.
68. Taylor, Swords, p. 390.
69. Schandler, The Unmaking, p. 264.
70. Marvin Kalb and Elie Able, Roots of Involvement, The U.S. In Asia 1784-1971 (New York: W. W. Norton, 1971), p. 229.
71. Roger Morris, Uncertain Greatness: Henry Kissinger and American Foreign Policy (New York: Harper amp; Row, 1977), p. 45.
Апогей. Разлад и развал.
1968 г.
Ближе к окончанию марта месяца для президента Джонсона наступил момент принимать решение. Новогоднее наступление и его последствия ясно продемонстрировали стратегический вакуум, в котором США проводили свою политику с 1966 года. Проблема заключалась не в том, что Соединенные Штаты следовали неправильной стратегии во Вьетнаме, а в том, что у них вообще отсутствовала какая бы то ни было стратегия. Объединенный комитет со всей очевидностью показал это Клиффорду во время его “знакомства с обстановкой” в начале марта. Основанием для военной стратегии – то есть механизма применения вооруженных сил для достижения какой-то цели государства – должна становиться политическая задача, сформулировать которую обязаны гражданские руководители. На основании этого военное руководство определяет стратегические цели войны или кампании и доводит их до сведения командующего войсками на том или ином ТВД. В свою очередь командующий намечает себе собственные стратегические и тактические задачи.
В марте 1968-го надлежало выработать новую и притом цельную стратегию, призванную включать в себя такие составляющие, как операции сухопутных войск во Вьетнаме, атаки на Север с воздуха и поиски путей переговоров с северными вьетнамцами. Чтобы новая стратегия не страдала от “болезней”, поражавших старую, было необходимо сформулировать и поставить военным ясные и достижимые задачи. Требовалось проанализировать обстановку после Новогоднего наступления. Предстояло учесть положение во Вьетнаме, вокруг него, политический и военный расклад сил в мире, а также психологический климат внутри самих Соединенных Штатов. Последнее соображение превалировало над всеми прочими, и именно из-за обстановки “дома” Джонсон отказался от идеи призыва резервистов. Этот чисто политический шаг имел совершенно определенные последствия для военных. Теперь уже не приходилось ждать отправки во Вьетнам внушительных по численности подкреплений, что в свою очередь перечеркивало планы перехода в стратегическое наступление на противника в Лаосе, Камбодже, ДМЗ и в Северном Вьетнаме.
Отказавшись от стратегии наступления, президент обрекал США на переход к оборонительной концепции в одном из трех возможных вариантов. Первое, американцы могли по-прежнему придерживаться наступательной тактики, находясь в стратегической обороне, – то есть продолжать проводить операции по поиску и уничтожению. Однако такой подход в целом отражал ту же самую политику, каковая сделалась неприемлемой для страны после Новогоднего наступления. Вторым вариантом могло служить предложение Уорнке – то есть отступление в пределы “демографических границ” и оборона густонаселенных центров. Эту концепцию успешно торпедировал генерал Уилер во время обсуждения черновиков меморандума Клиффорда. Оставалось лишь третье, вьетнамизация – упор на укрепление войск и властных структур у самих южных вьетнамцев и интенсификация программы умиротворения. Эта “двуствольная” политика предполагала в конечном итоге свертывание американских войск и вручение приводов управления процессами южным вьетнамцам.
Американским войскам предстояло стать щитом, за которым будут проводиться все процессы государственного и военного строительства. Когда ВСРВ сможет защищать страну, а ПЮВ реально управлять ею, “щит” можно будет убрать – то есть вывести части сухопутных войск США. Функция авиации сводилась к роли обеспечения поддержки наземных операций, верхним пределом зоны нанесения бомбовых ударов становился 20° северной широты. Односторонний шаг в отношении сокращения кампании авиарейдов служил приглашением к переговорам. Впервые на протяжении всей истории войны правительство Соединенных Штатов обладало последовательной, комплексной и, самое главное, выполнимой стратегической программой.
Новая стратегия являлась чисто американской стратегией, с правительством Южного Вьетнама посоветовались только по поводу, так сказать, “технических” деталей. Спустя годы генерал Као Ван Вьен, начальник южновьетнамского Объединенного генштаба, отзывался о принятом в 1968-м решении президента Джонсона так: “Вопросы, которые ставила вьетнамизация, оставались без ответа, вследствие чего ПЮВ находилось в полном неведении о подлинных мотивах Соединенных Штатов. Собиралось ли правительство США поджать хвост и нарушить собственные обязательства, не нарушать которые клялся президент Джонсон? Или все же путем проведения нового курса США намеревались сохранить свою честь и защитить Южный Вьетнам? Или, сделав упор на вьетнамизацию… оно собиралось выпутаться из войны с честью, предоставив Южный Вьетнам его собственной судьбе?… О политике Соединенных Штатов в Южном Вьетнаме узнавали из отрывочных заявлений работавших в стране американских официальных лиц”‹1›.
У американцев существовали вполне веские причины не информировать руководство Южного Вьетнама. Новая концепция – концепция вьетнамизации – представляла собой “стратегию бегства”, разработанную США и для США. Вьетнамизация была продиктована не ростом потенциала властных и силовых структур Южного Вьетнама, как это продемонстрировало Новогоднее наступление (чему, конечно, американцы удивились и обрадовались), а тем, что правящая элита Соединенных Штатов отказала в поддержке военному курсу. Американские политические стратеги ухватились за вьетнамизацию, вовсе не заботясь о том, окажется ли в результате Южный Вьетнам в состоянии защитить себя. Совсем не это являлось первостатейной задачей для американского руководства.
В начале 1968 года любой беспристрастный анализ способности южных вьетнамцев выполнить свою часть вьетнамизации дал бы отрицательный результат. Все верно, и ПЮВ, и ВСРВ, особенно АРВ, и народ страны дали достойный отпор врагу во время Новогоднего наступления. Однако даже тут нельзя не отметить, что их небывалая активность и решимость противостоять противнику была обусловлена вовсе не подъемом патриотизма, а безвыходной ситуацией – они просто оказались загнанными в угол. Глубинные причины слабости правительства и вооруженных сил страны не были преодолены.
Лучше всего это объяснил Дуглас С. Блауфарб в своей книге “Эра борьбы с восстаниями”, в которой он указал на то, что Тхиеу мог удерживаться на плаву, только “покупая поддержку”. Тхиеу сохранял власть за счет верности верхушки военного руководства. Поэтому люди на ведущие посты в вооруженных силах подбирались не по принципу компетентности, а в зависимости от их лояльности правителю. Доблесть в бою не вознаграждалась, о солдатах не заботились, соответственно, необходимые для поддержания боевого духа принципы – такие, как Долг, Честь и Родина, – ничего не значили для южновьетнамцев‹2›. Можно повысить боеспособность такой армии за счет щедрых поставок вооружения и напряженной работы опытных иностранных инструкторов, однако улучшения окажутся лишь иллюзорными, поскольку красивое и на вид прочное здание будет покоиться на гнилом фундаменте. Для того чтобы перестроить все, в том числе и фундамент, потребовались бы годы, а такого подарка судьбы ожидать, по всей видимости, не приходилось. Однако в марте 1968-го американских “делателей политики”, ухватившихся за идею вьетнамизации, подобные материи особенно не заботили. Между тем именно такие соображения только и могли служить объяснением нежелания американцев посвящать южновьетнамцев в глубины новой стратегии.
Однако не поставили в известность не только союзников, но, что уже и вовсе удивительно, многих руководителей высшего звена в Америке. Президент принял судьбоносное решение, но ни ОКНШ, ни военное командование в Южном Вьетнаме не получили соответствующих директив. Никто не сказал Вестморленду, что теперь его главная задача-наибыстрейшее повышение боеспособности ВСРВ. Как один из старших офицеров КОВПЮВ, свидетельствую: командование не получило не только приказа, но и просто сообщения об изменении стратегических приоритетов. Никаких новых задач КОВПЮВ не ставилось до июня 1969 года, до тех пор, пока администрация Никсона не довела до командования “ориентировку”, которой директивой КОВПЮВ поручалось оказать максимальное содействие ПЮВ в его военном строительстве, поддержать процесс умиротворения и сократить доступ снабженческих грузов к противнику.
