2 октября все было закончено, высокий дух войск, видевших успехи царя в безнадежных, казалось бы, положениях, еще больше был поднят мерами нравственного воздействия.
«Дело сие было Измаильскому подобно», — писал один из историков. А тогда раздался призыв: «сегодня молиться, завтра учиться, послезавтра победа или славная смерть»… Залогами славной победы в обоих случаях послужили: предварительные выучка и нравственная подготовка воинов, тактика рационального деления войск на части с царской дружиной «для помощи во все стороны»; блестящие разведка и связь, умелая осада и своевременный приступ; удачное время нанесения удара — рассвет; правильный выбор направления главного удара и сосредоточение для этого лучших войск; умелое сочетание действий всех родов войск, правильная тактическая работа каждого из них в отдельности; умение конницы вести и конный, и пеший бой; отвлечение противника; обеспечение своего тыла и захват путей отступления врага. Добавлю, что и здесь войска и царь встретили решающий для них день совместной горячей молитвой. Призыв идти вперед за «веру, царя и Отечество» нашел тем больший отклик в сердцах воинов, что сам царь был тут же, с ними.
«Чтобы иметь успех в осадах, надо быть искусным в поле», — говорил Монтекукколи. Иоанн IV показал в 1552 г., что он был искусным и в том, и в другом. Но вот о чем нельзя все же не сказать. И победа на Куликовом поле, и взятие Казани куплены нами нелегким трудом и немалой кровью. Хотя постоянные войска Иоанна Грозного и обеспечили ему размах и мощь в наступлении, но они не обладали еще одним качеством — надлежащей боевой выучкой. Вот в этом-то и кроется ответ на вопрос, почему в ливонских и последующих войнах замыслы Иоанна IV не остались осуществленными до конца. Второй причиной неудач Иоанна Васильевича была внутренняя крамола, доводившая его даже до потери душевного равновесия…
И однако Иоанна Грозный навеки останется в памяти людской как царь, широко понимавший задачи своей Родины, умевший развить замыслы и стремления своих предшественников, поведший нас поступательно важнейшим историческим путем при помощи ряда славных помощников[14].
В доказательство же того, как много значила выучка, приведу вкратце оценку ливонских походов Иоанна IV.
Ливонская война (1554–1583 гг.) и прямое следствие ее, война с Польшей и Швецией, до 1582 г. по способу ведения резко отличались от первых войн Иоанна. Некоторые частные успехи наши (завоевание важных стратегических пунктов в Ливонии до 1558 г., взятие Полоцка в 1563 г., оборона Шуйским Пскова в 1581 г.) не имели решающего значения. До 1554 г. Иоанн действовал весьма последовательно. Решительность царя строго согласовывалась с осторожностью, а в важнейшие моменты была проявлена непоколебимая, благоразумно твердая воля полководца. С 1554 г., в войне с Западной Европой, Иоанн проявил обратные качества. Причина этого кроется в занятости Иоанна вопросами внутренней жизни страны и непосильностью для тогдашних наших войск стратегической задачи.
Бой Ермака (с картины В. И. Сурикова)
Картина состояния ратного дела во времена Иоанна IV была бы неполной, если не упомянуть о завоевании Сибирского ханства. Известные колонизаторы северо-востока Строгановы, получившие еще в 1517 г. грамоту на заселение части Устюжского края, столкнулись со ставшим во главе Сибирского ханства Кучумом. Получив от Иоанна IV позволение посылать за Камень (Урал) ратных людей, Строгановы призвали казаков с Волги под предводительством Ермака и отправили его 1 сентября 1581 г. с казаками и 300 строгановскими ратниками (всего 840 чел.) «на покорение новых землиц».
Ермак поплыл вверх по Чусовой, потом по ее притоку Серебряной; дальше казаки волоком добрались до р. Жеравли, из нее в р. Баранчу, оттуда в Тагил, а из нее в Туру. Разбив на берегу Тобола, у урочища Бабасаны, высланного Кучумом царевича Маметкула, отряд поплыл по Иртышу. На берегах его Ермак вторично разбивает Маметкула и вступает в пустой стольный городок. Так началось освоение Сибири русским государством.
В итоге Иоанн IV, положивший начало регулярному войску, усовершенствовавший устроительные порядки Иоанна III, стал твердой ногой на Востоке Руси и первым указал цель действий на Западе — занять Балтийское побережье для упрочения связи с Западной Европой и для обеспечения движения на Юг, к Черному морю. Однако он не имел средств достигнуть этих великих целей как по причине их глобальности, так и в связи с отсутствием должной подготовки.
И все же там, где нужно было грудью стоять за Родину, — там мы показали всю свою доблесть. После неудачной осады Ивангорода пушкари, не желая сдаться в плен, повесились на своих орудиях. Во Пскове (1581 г.), который так и не был взят, наступательная оборона была поразительна по своей напряженности[15], а на предложение сдаться за великие награды воеводы-защитники ответили королю Стефану Баторию: «Мы не жиды. Не предадим ни Христа, ни царя, ни Отечества. Не слушаем лести, не боимся угроз. Иди на брань: победа зависит от Бога…» В этом горделивом ответе, в этих полных чувства национального самосознания словах можно легко провидеть позднейших защитников Смоленска, героев Полтавы, витязей Кунерсдорфа, чудо-богатырей Суворова, воинов «священной памяти 12-го года», защитников Севастополя, сидельцев Шипки и Баязета, победителей Плевны, Филиппополя, Карса, Авлиара, завоевателей Геок-Тепе, безвинных страдальцев Порт-Артура, Тюренчена, Ляояна, Мукдена и Цусимы…
Смутное время
(конец XVI — начало XVII в.)
Состояние войск во время правления Федора Иоанновича, Бориса Годунова, Лжедмитрия I ♦ Осада Троице-Сергиевой лавры ♦ Низложение Василия Шуйского ♦ Подвиги Минина и князя Пожарского ♦ Освобождение Москвы ♦ Избрание царя Михаила Федоровича ♦ Состояние вооруженных сил.
Поместная основа в развитии вооруженных сил принесла свою пользу в XVI в., но увлечение ею в дальнейшем начало приносить вредные последствия. Области дробились на множество частных разобщенных хозяйств. Землевладелец получал власть над крестьянами, а так как только наличностью достаточного числа рабочих рук на земле помещика обеспечивались исправность его службы и вообще все его благосостояние, то землевладельцы старались всеми мерами прикрепить к себе рабочее население, не отпуская от себя тех, кого получали вместе с землей, и связывая договорами тех, которых «называли» на свои земли. Правительство поддерживало эти домогательства помещиков.
Это, естественно, вело к ограничению свободы и прав крестьянства, которое не могло мириться со своим закрепощением. И так как раздвигающиеся границы страны надо было оборонять, то правительство не препятствовало перемещению людей на окраины, и недовольное население уходило на свободные рубежи.
Наряду с этим в царствование Иоанна IV развились до громадных размеров столкновения и пререкания между боярами и государем, начавшиеся еще при Иоанне III и Василии III. Иоанн же IV, введя опричину, обострил недовольства среди боярства.
Трудно жилось и мелкому служилому люду. На нем лежала вся тяжесть военной службы, обременяемая непрерывными войнами, и охрана государственных границ; между тем средств для существования не было почти никаких.
Но дальше дела пошли еще хуже. Трон Иоанна IV унаследовал его слабоумный сын, Федор, и государством правили сначала ближние бояре, а с 1586 г. — шурин царя, Борис Годунов. Вследствие этого ко всему прочему прибавилась борьба за власть между боярами.
События, развернувшиеся после смерти Иоанна, собственно говоря, и следует считать началом так называемого Смутного времени. Ужесточающаяся борьба между боярами оказывала растлевающее воздействие на жизнь русского общества. Не изменилось положение вещей и после смерти Федора Иоанновича, когда царем был избран Борис Годунов.
Правда, говорят, что после смерти Грозного, благодаря деятельности Бориса Годунова, на Руси настали спокойствие и сравнительное благополучие. Но такая перемена в общественной жизни мало отразилась на судьбах воинов, да и продолжалась она недолго: происки бояр, убийство царевича Дмитрия, страшный голод, постигший Русь в 1601 г., вспышка разбоев и грабежей как следствие этого голода, наконец, появление в 1601 г. слухов о том, что царевич Дмитрий жив, — все это лихорадило общество.
Правящие круги более всего были заняты не государственными, а своими личными делами.
В-третьих, Борис Годунов был умным правителем и искусным дипломатом, но не любил военного дела.
Обиженное и завистливое боярство, потерпевшее неудачу в своих происках против Бориса Годунова, после смерти Федора Иоанновича, прибегло к новому страшному орудию разрушения страны — поддержке самозванца Лжедмитрия I. В стране начался полнейший развал. Бояре же, видя в самозванце только средство избавиться от Бориса, переходили на сторону Лжедмитрия и тем впервые привлекли русские войска к решению вопросов внутренней жизни — главным образом, занятия царского престола.
