В 1968 году я вторично вышла замуж — за Юрия Петровича Орловского, коллегу по работе, специалиста по трудовому праву, теперь уже доктора юридических наук, профессора. При всей настороженности к моему второму браку папа с первого же знакомства проникся симпатией к Юрию Петровичу, радушно встречал нас у себя, с удовольствием разговаривал с моим новым мужем на самые разнообразные темы. Когда вышло немецкое издание папиной книги, он подарил ее моему мужу с такой надписью: «Дорогому Юрию Петровичу на добрую память от автора. Г. Жуков. 12/Х.69 г.»
О том времени, когда папа работал над своими воспоминаниями, писать много не стану, так как Лека имела к этому больше отношения. Мы все тревожились, что папа слишком много работает, переутомляется, что множество замечаний и придирок, посредством которых определенные инстанции старались помешать выходу книги, могут сказаться на его и так уже подорванном здоровье.
Известно, что главными противниками выхода папиных мемуаров были идеолог КПСС М. А. Суслов и Главное политическое управление СА и ВМФ. Книга еще не вышла, а запрещение о ее рецензировании в печати, каком-либо публичном обсуждении уже было дано. Тем не менее тираж разошелся мгновенно. Все друзья и знакомые буквально умоляли помочь приобрести книгу, но возможности удовлетворить всех просто не было.
Помню, как однажды мы обсуждали с отцом посвящение, остановились на самом лаконичном: «Советскому Солдату посвящаю. Г. Жуков». На подаренном мне экземпляре папа написал: «Дорогой моей старшей дочери Эре на память от папы. Желаю тебе и твоей семье счастья и здоровья. Г. Жуков. 15/VII.69 г.»
Мне счастья и здоровья пожелал, а свое здоровье не сберег. 18 июня 1974 года его сердце остановилось…
Даже после смерти ГлавПУ СА и ВМФ не смирилось с популярностью отца в народе, о чем красноречиво говорит следующий факт. Когда в 1975 году начальнику ГлавПУ генералу А. А. Епишеву была представлена ответственным редактором А. М. Синицыным верстка книги «Герои огненных лет», которая открывалась очерком известного писателя С. С. Смирнова «Маршал — солдат» о Г. К. Жукове, Епишев отказался подписать верстку и потребовал снять статью о Жукове, заявив, что «ему не место в таких книгах… Если очерк о маршале Жукове не будет снят, я выйду из редколлегии и немедленно доложу об этом в ЦК». Однако, встретив аргументированные доводы в пользу публикации очерка о Жукове, он был вынужден подписать верстку книги.
(Использованы фотографии из семейного архива Жуковых).
О нашей победе. Беседа В. М. Пескова с Маршалом Советского Союза Г. К. Жуковым
С Маршалом Георгием Константиновичем Жуковым мы встретились вечером 27 апреля.
В загородный дом под Москвой, где живет сейчас Георгий Константинович, я поехал с директором издательства АПН Вадимом Комоловым. Ему надо было посоветоваться о делах с изданием книги «Воспоминания и размышления», которое на русском и иностранных языках осуществляет агентство печати «Новости». Я готовился к беседе с Маршалом для читателей «Комсомольской правды».
Лесная дорога привела нас к дачного типа дому, вплотную окруженному елями и березами. Признаюсь, я с большим волнением переступал порог… Вестибюль с вешалкой и велосипедом в углу. Яркий свет люстры через чуть приоткрытую дверь большой комнаты.
Георгий Константинович встретил нас приветливо: «Проходите. Садитесь…» Седой человек глядел выжидательно и вместе с тем ободряюще.
Прежде чем приступить к делу — обычный человеческий разговор. Вадим привез только что полученную из Парижа книгу Жукова на французском. Георгий Константинович в свою очередь показал маленькую газету Угодско-Заводского района Калужской области. В газете напечатан рассказ о войне и о знатном земляке калужан. Чувствовалось: и газета из родных мест, и французское издание книги Маршала одинаково тронули.
Деловая беседа продолжалась часа полтора. Часть вопросов мы передали Георгию Константиновичу в письменном виде. На другую половину вопросов он ответил в ходе живой беседы.
Собеседник он очень внимательный. Слушает, чуть наклонив голову. Движения неторопливые, экономные, голос негромкий. Еле заметный жест правой рукой как бы ставит точку за каждой мыслью.
Во время разговора в комнату вошла жена Георгия Константиновича — Галина Александровна, потом появилась дочь Маша. Галина Александровна принесла почту, поставила в вазу свежие цветы.
Поговорили о новостях, о наступающих праздниках. Я рассказал о недавней поездке в Мещерский край…
Уже поздно вечером мы попрощались.
В. Песков.
Вопрос: Георгий Константинович, прошло двадцать пять лет со дня окончания войны с фашизмом. Что бы Вы сказали о значении нашей Победы молодым людям сегодня?
Жуков: Чтобы понять значение нашей Победы, надо хорошо представлять, что нам угрожало. А под угрозу было поставлено все: земля, на которой мы живем, — фашисты ее хотели отнять; наш общественный строй — для фашистов он был главным препятствием к достижению мирового господства; поставлено под угрозу было существование народов нашей страны. По плану фашистов население занятых территорий подлежало уничтожению или превращению в рабочую силу нацистской империи.
Г. К. Жуков
Мы схватились с фашизмом, когда почти вся Европа была им повержена. Мы оставались для многих людей и наций последней надеждой. Мир затаил дыхание в 1941 году: выстоим или фашисты и тут возьмут верх? Для нас самих эта схватка была величайшим испытанием. Проверялись жизнеспособность нашей социальной системы, нашей коммунистической морали, сила нашей экономики, единство наций, словом, все, что построено было после 1917 года.
Мы победили. Армия наша не только смела захватчиков со своей земли, но и освободила от фашизма Европу. Колоссально вырос в мире авторитет нашего государства. У миллионов людей на земле укрепилась вера в социалистический строй. Вот что значила наша Победа.
Вопрос: Георгий Константинович, всякий раз вспоминая войну, мы неизбежно возвращаемся к ее началу. Вы были начальником Генерального штаба. Что Вы знали о приближении войны? Каким для Вас было утро 22 июня?
Жуков: О подготовке Германии к войне с нами к середине июня скопилось довольно много сведений. Разумеется, обо всем этом докладывалось Сталину, но он относился к этим сведениям с преувеличенной осторожностью.
21 июня мне позвонили из Киевского округа: «К пограничникам явился перебежчик — немецкий фельдфебель. Он утверждает, что немецкие войска выходят в исходные районы для наступления и что война начнется утром 22 июня». Мы с Маршалом С. К. Тимошенко и генерал-лейтенантом Н. Ф. Ватутиным немедленно поехали к Сталину с целью убедить его в необходимости приведения войск в боевую готовность. Он был озабочен.
— А может, перебежчика нам подбросили, чтобы спровоцировать столкновение?..
Приказ о приведении армии в боевую готовность был передан войскам в ночь на 22 июня. Работникам Генштаба и Наркомата обороны в эту ночь было приказано оставаться на своих местах. Все время шли непрерывные переговоры по телефону с командующими округов. В 12 часов ночи из Киевского округа сообщили, что в наших частях появился еще один немецкий солдат. Он переплыл речку и сообщил: «В четыре часа немецкие войска перейдут в наступление…»
27 апреля 1970 года. Георгий Константинович Жуков с дочерью
В 3 часа 17 минут позвонил командующий Черноморским флотом: «Со стороны моря подходит большое количество неизвестных самолетов…»
Война… Я немедленно позвонил Сталину, доложил обстановку и попросил разрешения начать ответные боевые действия. Он долго не отвечал. Наконец сказал: «Приезжайте в Кремль…»
В 4 часа 30 минут мы с Тимошенко вошли в кабинет Сталина. Там были уже все члены Политбюро. Сталин, бледный, сидел за столом с нераскуренной трубкой. Он сказал: «Надо позвонить в германское посольство…» В посольстве ответили, что посол граф фон Шуленберг просит принять его для срочного сообщения…
Вопрос: Итак, приближение войны чувствовалось. В чем же причина промедления с приведением страны в боевую готовность?
Жуков: Одна из важных причин состоит в том, что Сталин был убежден: войну удастся оттянуть, удастся закончить перестройку и оснащение армии. Он опасался, что наши действия будут предлогом для нападения.
Судить о моменте, сложившемся перед войной, надо с учетом сложной международной обстановки того времени. Многое было неясным. Англия и Франция вели двойную игру. Они всеми силами толкали Гитлера на восток. Опасаться разного рода провокаций были все основания. Но, конечно, осторожность оказалась чрезмерной. И мы, военные, вероятно, не все сделали, чтобы убедить Сталина в неизбежности близкого столкновения. Вообще есть глубокие объективные причины, предопределившие затяжной характер войны с огромными для нас жертвами, с огромным напряжением сил.
