Третий вопрос касается права расторгать брак (Втор 24:1–4). И действительно, Иисус не одобрял развод, чем огорчил своих собственных апостолов (Мк 10:1–12; Мф 19:1–12). Однако для него было важно показать идеал: с самого начала мира Бог хотел, чтобы союз мужчины и женщины был нерасторжимым (Быт 1:27). До наступления Царства осталось немного времени, и в это время Иисус предлагал вернуться к первоначальной моногамной форме брака.
Далее, некоторые исследователи Нового Завета полагают, что враждебность Иисуса к еврейскому Закону содержится в «антитезах» Нагорной проповеди (Мф 5:21–48). В этих антитезах ветхозаветные заповеди вводятся словами: «Вы слышали, что сказано древним…», вслед за чем идут слова Иисуса «…но Я говорю вам».
Термин «антитезы», прижившийся в современной экзегезе евангелий как обозначение данных отрывков из Евангелия от Матфея, видимо, вдохновлен утерянной книгой Маркиона, гностика II века, под названием «Антитезы». (Маркион обсуждал противоречия между ветхозаветными и новозаветными речениями.) Как бы то ни было, в данном случае термин использован некорректно, ведь антитеза – это противопоставление, а Иисус не противопоставляет своего учения Писанию.
Иисус не заменяет запреты Декалога («не убий», «не прелюбодействуй») на разрешения («убивай», «прелюбодействуй»). Он лишь заостряет смысл заповедей, подчеркивает их внутренний смысл. Он не только запрещает грешный акт сам по себе (убийство, разврат и т. д.), но и призывает устранить его внутреннюю мотивацию, глубинную причину (гнев, похотливое желание). Уже упоминавшийся нами Эрнст Кеземан полагал, что антитезы потрясают основы иудаизма.11 Однако его позиция отражает антииудейскую идеологию, которая ныне, к счастью, канула в лету.
Выступал ли Иисус против каких-то установлений Торы? Эту позицию приписывают ему некоторые иудеи (не любя Иисуса) и некоторые христиане (не любя иудаизм). Однако у Матфея и Луки есть два высказывания Иисуса, которые совершенно ясно показывают, что его учение утверждало, а не отрицало Закон Моисеев. Для Иисуса иудаизм и Тора были не преходящим этапом в божественном замысле, но религией, которая пребудет, пока существуют небо и земля. «Не думайте, что Я пришел нарушить Закон или Пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить. Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдет из Закона, пока не исполнится все» (Мф 5:17–18).
Некоторые ученые полагают, что это голос Матфея, а не Иисуса: мол, Матфей отстаивал взгляды первоначальной иудеохристианской церкви в противовес христианству Павла. Однако Лука не был иудеем и вообще пекся об интересах языкохристианства, и это не мешало ему говорить очень сходные вещи.12 Он не менее энергично настаивал на вечной ценности Торы: «Скорее небо и земля прейдут, нежели одна черта из Закона пропадет» (Лк 16:17).
И еще раз скажем: если бы в ранней церкви было известно, что Иисус отметал хотя часть Торы, Павлу гораздо легче было бы освобождать языческих новообращенных от соблюдения иудейских обрядовых заповедей и обрезания. Без сомнения, Иисус не был антиномистом и не выступал против Закона Моисеева. Подобно другим иудейским учителям до и после него, он пытался показать самое главное, самое сущностное в Торе, чтобы люди сосредоточили именно на этом основное внимание. Он выделил Десять заповедей в качестве ядра иудаизма (Мк 10:17–19; Мф 19:16–19; Лк 18:18–20), как сделал и его современник Филон Александрийский ( Об особых законах , 1.1.). Подобно Филону ( Апология иудеев , 7.6) и знаменитому рабби Гиллелю (В.Т. Шаббат 31а), Иисус сформулировал суть морали в виде «золотого правила»: «Во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки» (Мф 7:12). Правда, он использует здесь позитивную формулу «золотого правила», а для иудейских источников типична отрицательная. Но это не играет особой роли. Более того, древнейшая христианская ссылка на золотое правило следует именно негативной иудейской норме (Дидахе; см. ниже главу 6). И наконец, честному искателю, который был «недалек от Царства Божия», Иисус объяснил великую заповедь, комбинацию из двух фундаментальных предписаний Торы: «Слушай, Израиль! Господь Бог наш есть Господь единый; возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим…» (Втор 6:4–5), и «возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Лев 19:18; обе заповеди цитируются в Мк 12:28–34). Что может быть ближе к сердцевине иудаизма?
Религия Иисуса – это религия Моисея и библейских пророков, но адаптированная для последнего времени, к которому он (как и его поколение) себя относил. Нам остается лишь обобщить его разрозненные наставления, высказанные в течение краткой учительной деятельности и предназначенные объяснить, как жить в преддверии Царства Божьего.
В религии Иисуса многие обычные приоритеты ставились с ног на голову. Он не только, подобно пророкам, уделял больше внимания нищим, сиротам, вдовам и узникам, чем сторонникам обычного благочестия, но и сознательно шел к больным и изгоям. Он считал, что Бог предпочитает блудного сына, покаявшихся мытарей и проституток вечно прилежным буржуазным конформистам. Высказываний на сей счет очень много. Проповедник, которого звали «другом мытарей и грешников» (Мф 11:19; Лк 7:34), обращался не к праведникам (Мк 2:17; Мф 9:13; Лк 5:32), а к «погибшим овцам дома Израилева» (Мф 15:24; см. также Мф 10:6). По словам Иисуса, Отец Небесный подобен пастуху, который оставляет стадо, чтобы искать одну заблудшую овцу, а найдя, радуется. Его радость об одном раскаявшемся грешнике больше, чем о девяноста девяти праведниках (Лк 15:4–7).
Люди, которым свойственны простота и детское доверие к Богу, которые полностью полагаются на любящего и заботливого Отца Небесного, имеют в Царстве Божьем не меньшую ценность, чем покаявшиеся грешники: «Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (Мф 18:3; Мк 10: 15; Лк 18:17). Как мы уже отмечали в связи с харизматическим исцелением, вера/доверие есть основная добродетель в религии Иисуса. Голодный сын верит, что отец не даст ему вместо хлеба камень, а вместо рыбы змею (Мф 7:9–10; Лк 11:11–12). Когда ребенок смотрит на Бога с надеждой, Бога радует это больше, чем самоуверенность мудреца (Мф 11:25; Лк 10:21). Акцент на детское отношение к Богу очень характерен для Иисуса. Ни библейский, ни послебиблейский иудаизм не делают детей предметом восхищения. Библейский идеал – старый мудрец. Даже апостол Павел, который говорил о своем подражании Христу (1 Кор 11:1), ставил поведение ребенка ниже поведения взрослого. «Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое» (1 Кор 13:11). И снова: «Не будьте дети умом… по уму будьте зрелыми» (1 Кор 14:20). По сравнению с таким «взрослым» здравомыслием советы и молитвы Иисуса поражают своей новизной и своеобразием.
...
Кто не примет Царства Божия, как дитя, тот не войдет в него.
( Мк 10:15; Лк 18:17 )
...
Славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл то младенцам…
( Мф 11:25; Лк 10:21 )
Так же Иисус подходил и к молитве: безграничное доверие Богу. Без доверия молитва Отцу Небесному – пустые слова, с доверием – все возможно. «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам» (Мф 7:7; Лк 11:9). Склонный гиперболизировать и даже утрировать, Иисус говорил ученикам, что даже вера величиной с горчичное зерно способна переставлять горы (Мк 11:23–24; Мф 21:21–22). Его полное упование на Бога особенно ярко выражается в краткой, но запоминающейся формуле: «Да будет воля Твоя» (третье прошение молитвы Господней).
Еще одна важная черта подхода Иисуса к молитве – уединенность. Он сам часто уединялся, чтобы пообщаться с Богом: молился в пустыне (Мк 1:35; Лк 5:15), на горе возле Вифсаиды (Мк 6:46; Мф 14:23; Лк 6:12), в Гефсиманском саду чуть поодаль от апостолов (Мк 14:35; Мф 26:39; Лк 22:41). Он не любил показные и цветистые молитвы, советовал ученикам делать добрые дела и говорить с Богом без свидетелей, и не обременять Творца конкретными просьбами:
...
Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе. А молясь, не говорите лишнего, как язычники, ибо они думают, что в многословии своем будут услышаны; не уподобляйтесь им, ибо знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него.
( Мф 6:6–8 )
За исключением молитвы «Отче наш», все молитвы Иисуса составлены для личного, а не общего поклонения Богу. По-видимому, эсхатологическое благочестие носит глубоко личностный характер.
Согласно учению Иисуса, человек обретет Царство Божье, лишь полностью отдав себя ему. Как в притчах: если хочешь драгоценную жемчужину или сокровище, сокрытое в поле, ты должен продать все имущество, чтобы купить необходимое (Мф 13:44–46). Иисус хвалил нищую вдову, которая отдала в храмовую казну две последние медные монетки: она «положила все, что имела, всю жизнь свою» (Мк 12:44; Лк 21:3–4). Синоптические евангелия содержат и грозные метафоры: нужно кастрировать себя или вырвать у себя глаз, какую-либо часть тела, если такова будет цена за вход в Царство Божье (Мк 9:45–47; Мф 18:9; 19:12). Как мы увидим в главе 9, великий христианский мыслитель Ориген, на волне юного и наивного энтузиазма, понял эту гиперболу буквально и оскопил себя.
