Для внезапности штурмового удара требовалось тщательно соблюдать маскировку. Летели мы так низко, что порой казалось, будто воздушные винты вот-вот начнут рубить снег, сверкающий на вершинах сопок.
К аэродрому Луостари, окруженному высокими соснами, выскочили неожиданно для фашистов. Даже их дежурные истребители не успели подняться в воздух. Правда, один решился было взлететь, но летчики нашей группы тут же пришили его к земле меткими пулеметными очередями.
Истребители шестерки Алагурова пронеслись вдоль восточной стоянки аэродрома, в упор расстреливая вражеские машины. Мы хорошо видели, как реактивные снаряды крошили „Юнкерсов“ и „Мессершмиттов“. Неожиданный налет парализовал зенитчиков, они молчали.
Штурмовка подходила к концу. Капитан Алагуров подал по радио команду: — Домой!
Мне стало обидно: придется везти обратно почти весь боекомплект. Вдруг я увидел на опушке леса два уцелевших „Юнкерса“ и укрытый в капонире „Мессершмитт“. Быстро спикировал и выпустил первый реактивный снаряд. Затем сделал еще две атаки».
Столь ошеломительный успех привел к переоценке своих сил, и к чему это привело, дальше в своих мемуарах продолжает Курзенков:
«Через два часа мы снова полетели на штурмовку аэродрома Луостари. На подступах к нему встретили тридцать шесть мессеров. Бой был жестоким. Мы сбили пять самолетов противника, но и своих потеряли четыре. Трем нашим летчикам удалось на подбитых самолетах приземлиться на своей территории. Четвертый же — мой друг Алеша Шведов — упал в расположении врага[34]».
Стоит сказать, что в этом же вылете и его самолет был серьезно поврежден. Вот как этот факт был отражен в наградном листе:
«4.03.42 г., нанося штурмовой удар по аэродрому Луостари, тов. Курзенков проявил при этом подлинный героизм. Несмотря на то что его самолет был подбит, а сам был ранен при подходе к цели, он не вышел из строя, а весь свой смертельный груз сбросил и расстрелял по врагу, нанеся ему ущерб в технике и живой силе, уничтожив при этом капонир с самолетом, служебный домик с летным составом до 12 человек и т. д. Свой самолет тов. Курзенков привел на свою базу и произвел посадку благополучно».
Немного стоит добавить и данных противной стороны, согласно которым во втором налете противниками североморцев были все наличные самолеты II./JG 5. При этом в бою немцы не потеряли ни одного истребителя.
В результате шторма, разыгравшегося в Баренцевом море с 6 по 10 марта, действия люфтваффе против конвоя PQ-12 были неэффективными. Так, 11 марта летчики Zerstorerstaffel 6.(Z)/JG 5 провели крайне неудачный бой, потеряв три Bf -110 (советские потери — старший лейтенант Елисеев из 147-го иап на Р-40C). Через два дня в один из кораблей конвоя PQ-12 — советский лесовоз «Севзаплес» — попали несколько бомб, но и те не взорвались.
С подходом конвоя PQ-13 в конце марта советские атаки на аэродромы Luftflotte 5 резко активизировались.
На 1 апреля ВВС СФ располагали 240 летнопригодными самолетами в семи подразделениях: 27-й иап, 78-й иап, 95-й иап, 2 гв. сап, 49-я раэ, 118-й мрап и 24-е авиазвено связи.
Несколько усилилась советская авиация и на карельском направлении. К началу апреля 1942 года в составе ВВС 14-й армии насчитывалось четыре авиаполка: 145-й иап, 147-й иап, 197-й иап и 837-й иап (всего 84 самолета) в районе Мурманска. В составе ВВС 19-й армии было три полка: 435-й иап, 609-й иап и 839-й иап (всего 59 самолетов) в районе Кандалакши. В районе Кестеньги базировались части 26-й армии: 760-й иап, 668-й нббап и 17-й гв. шап (всего 55 самолетов). И наконец, исключительно против финнов в районе Онежского озера действовали авиачасти 32-й армии (всего 57 машин).
Кроме этих частей штаб ВВС Карельского фронта мог рассчитывать на еще четыре полка и одну эскадрилью: 80-й ббап, 137-й ббап, 608-й ббап, 679-й трап и 118-я ораэ (всего 87 самолетов).
По-прежнему серьезное внимание советское командование уделяло противовоздушной обороне объектов Заполярья и Карелии. В январе 1942 года из имевшихся и вновь прибывших частей был образован Мурманский дивизионный район ПВО, командующим которого назначили полковника Ф. А. Иванова. В марте этого же года была сформирована 122-я истребительная авиадивизия ПВО (командир — полковник А. И. Швецов), находившаяся в оперативном подчинении командующего Мурманским дивизионным районом ПВО. Первоочередной задачей дивизии стала противовоздушная оборона Мурманска и Кировской железной дороги на участках Мурманск — Тайбола, Боярская — Беломорск.
24 марта пикировщики I./StG5 совершили два налета на мурманский порт, добившись единственного попадания в британский транспорт Lancaster Castle. В ответ ВВС СФ силами шестерки Пе-2 из состава 95-го иап и 14 «Харрикейнов» 2 ГКАП атаковали аэродром Луостари, заявив о четырех самолетах противника, уничтоженных на земле. Этот успех, правда, был оплачен ценой потери трех «Харрикейнов», сбитых истребителями прикрытия.
Однако по сравнению с другими участками советско-германского фронта масштаб операций по-прежнему оставался крайне ограниченным. Поэтому и потери (собственно, как и победы) летчиков-истребителей сторон были незначительные. Так, в марте 1942 года летчики JG 5 заявили о 25 победах при собственных потерях в пять машин. В целом Luftflotte 5 потеряли в этот месяц 11 машин (причем сюда включены и небоевые потери), еще четыре самолета были повреждены. По советским архивным данным, за этот же период ВВС СФ и Карельского фронта потеряли 19 самолетов (и еще 8 получили повреждения разной степени).
В первые дни апреля активность проявили бомбардировщики из I./KG 26 и KG 30, которые попытались найти и атаковать суда конвоя PQ-13, которых шторм раскидал на большой территории. Однако из-за очень плохой погоды массовой эффективной атаки немецким экипажам провести не удалось. Но летчики III./KG 30 претендуют на потопление двух транспортов, а экипажи подводных лодок потопили еще три.
Понимая опасность действий люфтваффе (прежде всего торпедоносной и бомбардировочной авиации), советские летчики предприняли несколько преимущественно дневных налетов на аэродромы базирования. Так, 4 апреля Пе-3 из 95-го иап атаковали аэродром Луостари дважды. Несмотря на оптимистические доклады об уничтожении 16 немецких самолетов, реальные потери оказались гораздо ниже и составили, по немецким данным, только один Не-111 из I./KG 26. Тем не менее реальным результатом таких налетов стал тот факт, что немцы были вынуждены держать большее количество истребителей в готовности № 1. Зачастую это приводило к ожесточенным схваткам в небе. Так, в ходе второго налета 4 апреля советская группа была перехвачена дежурной тройкой Bf-109. Хотя летчики 2-го гв. сап и 78-го иап заявили о шести победах при потере одного «Харрикейна», реально по документам JG 5 были ранены обер-фельдфебель Герхард Геринг (Oberfeldwebel Gerhard Hornig) и унтер-офицер Артур Мендль (Unteroffizier Arthur Mendl) из II./JG 5, а единственную победу одержал лейтенант Фридрих Дахн (Leutnant Friedrich Dahn).
Серьезная схватка произошла 8 апреля между звеном Bf-110 из 10.(Z)/JG 5 и 20 истребителями 20-го гв. иап. Сначала четыре «Харрикейна» и два «Томагаука» вылетели на перехват пятнадцати Ju-87 из I./StG 5, возвращавшихся из неудачного налета на Мурманск. Советские летчики перехватили противника в районе Рестикента. Несмотря на подошедшую группу усиления из восьми Bf-109, фактически бой выиграл в одиночку экипаж известного заполярного «эксперта» — обер-фельдфебеля Теодора Вайссенбергера. В итоге был сбит только один Bf-110 из группы прикрытия, а один советский истребитель был сбит экипажем аса. Это был, по всей видимости, капитан Алексей Поляков, который, по советским данным, погиб в ходе тарана. Стоит ли говорить, что «Штуки» ушли без потерь. Летчики 20-го гв. иап заявили о пяти победах, причем советские политработники приписали три из них тарану только одного летчика — старшего лейтенанта Алексея Хлобыстова. Практически все советские газеты того периода обошли фотографии летчика на фоне «Томагаука», якобы выжившего после двойного тарана.
Победные реляции летчики 20-го гв. иап отправили и 9 апреля, когда «Томагауки» и «Харрикейны» 769-го иап перехватили одиночный Hs-126 из 1.(Н)/32 под прикрытием шестерки Bf-109 из 5./JG 5. Немецкие летчики-истребители смогли сохранить свой разведчик, потеряв, правда, два самолета. Оба летчика успели воспользоваться парашютами и попали в плен (причем один из них — лейтенант Альфред Якоби — был асом с 10 победами). Все советские истребители вернулись на аэродром.
Все усиливавшееся давление со стороны ВВС РККА потребовало перевооружение единственного истребительного подразделения люфтваффе на Севере — JG 5. Так, откровенно устаревшие Bf-109E из II./JG 5 были заменены на более современные Bf-109F[35]. Кроме того, в Петсамо с западного побережья Норвегии была переброшена дополнительная группа — III./JG 5. Для усиления бомбардировочного компонента с центрального участка советско-германского фронта на Север вернулась II./KG 30. С пополнением матчасти резко усилилось давление на советские аэродромы.
