После «внезапного» нападения прошло 10 часов 45 минут. 22 июня 1941. 14 ч 00 мин. Москва
По сталинскому «Сценарию»
После отъезда Молотова на Центральный телеграф Сталин впервые за последние сутки позволил себе короткую передышку, чтобы в одиночестве прослушать по радио «Заявление Советского правительства». В принципе, он был удовлетворен выступлением «Вече» и уверился в том, что заявление произведет нужное впечатление и на граждан страны, и на мировую общественность.
А в 13.05 в кабинет Сталина вошел Вышинский. Он спешил доложить вождю о своей закончившейся несколько минут назад встрече с временным поверенным в делах Великобритании в Москве Гербертом Лейси Баггаллеем. Обсудив вопросы, поднятые Баггаллеем, Сталин дал Вышинскому подробные инструкции по дальнейшим контактам с англичанами. Как известно, именно Вышинский все эти предвоенные месяцы поддерживал связь с послом Великобритании Стаффордом Криппсом, которого по политическим соображениям не принимали ни Сталин, ни Молотов. После отъезда Криппса в Лондон, Вышинский продолжал встречаться с заменившим его Баггаллеем. Сегодняшняя встреча Вышинского с представителем Великобритании была первой после «внезапного» нападения встречей с будущими союзниками, и потому она была так важна для Сталина.
Покончив с решением первостепенных политических вопросов, Сталин, наконец, фактически, впервые за этот нелегкий день, перешел к решению вопросов военных. И прежде всего, он вызвал к себе Бориса Шапошникова. Именно с Шапошниковым, стратегические идеи которого были заложены в Сценарий начала войны, Сталин должен был обсудить и положение на фронтах, и свои дальнейшие шаги.
А положение на фронтах к этому часу уже достаточно усложнилось.
Вспоминает генерал армии Штеменко: «События развивались с молниеносной быстротой. Враг свирепо атаковал наши войска с воздуха, на стыках фронтов сосредоточил усилия мощных танковых групп.
С Северо-Западного фронта доносили о крайне тяжелом положении левофланговой 11-й армии, которой командовал генерал Морозов, и соседней с ней 8-й армии Собенникова. Последняя, оказавшись под угрозой окружения, вынуждена была отходить к Риге.
Не легче пришлось и 4-й армии Коробкова, оборонявшейся на левом фланге Западного фронта. Она также приняла на себя главный удар танковой группы противника, была смята и продолжала сопротивление, не имея сплошного фронта».
Но на юге положение было лучше. Штеменко: «На Юго-Западном фронте шел тяжелый бой в районе Перемышля, но Перемышль держался. Немецкие дивизии, сосредоточенные в Финляндии и Румынии, пока что стояли на рубежах».
Результаты доверительного разговора вождя с Шапошниковым, видимо, были удовлетворительными. И хотя ситуация несомненно была тяжелой, но ход войны, в общих чертах, совпадал с первоначальными предположениями. Пришло время осуществить вторую и решающую часть сталинского Сценария — ОТВЕТНЫЙ УДАР.
В 2 часа дня в Кремль, во второй раз за этот день, приехали Тимошенко и Жуков. Вместе с ними прибыл и Николай Ватутин. Ватутина взяли с собой не напрасно — в эти первые часы войны вся самая последняя информация о происходящем на фронтах сосредотачивалась в оперативном управлении Генштаба. Для удобства работы, все сотрудники управления уже несколько дней назад перебазировались из своих кабинетов в зал заседаний. Вдоль стен расставили рабочие столы, на стенах развесили оперативные карты. Обстановка была напряженная, но без нервозности, без суеты и уж, конечно, без паники. По каждому направлению — Западному, Северо-Западному и Юго-Западному — работала отдельная группа генштабистов. Связь с фронтами, хотя и не очень устойчивая, поддерживалась по телеграфным аппаратам Бодо, практически, непрерывно. И поэтому, именно Ватутин — начальник оперативного управления — сегодня на рассвете доложил Сталину о том, что на ряде участков германские войска перешли границу и вторглись на советскую территорию.
Теперь, в середине дня, прежде чем принимать какие-либо решения, Сталин хочет получить последнюю, возможно более точную, информацию от Ватутина о том, что происходит на фронтах. Доклад Ватутина обстоятельный и конкретный: на Севере основная группировка германских войск вторглась двумя мощными клиньями, на глубину 15—20 километров, на Юге все утро шли тяжелые бои, но неприятелю прорваться не удалось. На первый взгляд, ситуация в общих чертах, соответствовала Сценарию и позволяла нанести задуманный мощный концентрический удар с юга в тыл вклинившейся группировке гитлеровских войск. Именно такой концентрический удар с юга был заложен и в «Соображениях по плану стратегического развертывания», представленных Сталину Генштабом 19 мая 1941 г. Недаром же на Юго-Западном фронте была сосредоточена сильнейшая наступательная группировка советских войск, включающая 26 сухопутных, 8 механизированных и 16 танковых дивизий. Правда, для осуществления такого внезапного концентрического удара нужен был соответствующий военачальник — смелый, жестокий человек, который для достижения цели не пожалеет ни себя, ни солдат. И такой человек у Сталина был. Это был Жуков.
Еще вчера вечером, почти за 9 часов до «внезапного» нападения, Сталин продиктовал Маленкову «Секретное постановление Политбюро», в котором указывалось, что общее руководство южными фронтами примет на себя начальник Генштаба Жуков. Именно Жуков, боевой генерал, герой Халкин-Гола, стерший с лица земли в 1939 г. знаменитую 6-ю японскую армию, должен был нанести смертельный удар в тыл прорвавшимся гитлеровским войскам. Рассечь эти войска, окружить их и уничтожить. Сталин отдает приказ генералу армии Георгию Жукову немедленно вылететь на юг и принимать командование Юго-Западным и Южным фронтами.
Однако положение, сложившееся на Западном фронте все же начинает вызывать опасения вождя. На этом направлении, ведущем на Смоленск и на Москву, сосредоточена основная, самая сильная, в количественном и качественном отношении, группировка германских войск — группа армий «Центр». И если в ближайшие часы их молниеносное продвижение вглубь страны не приостановить, то это может стать опасным для Москвы.
Такой ход боев не был предусмотрен Сценарием. Западный фронт, фактически, не выполнял задач, поставленных ему в «Соображениях по стратегическому развертыванию». И Сталин посылает на помощь командующему Западным фронтом Павлову своего самого опытного стратега — маршала Бориса Шапошникова и заместителя наркома обороны, маршала Григория Кулика.
Получив подробные указания Сталина, военачальники в 16.00 покидают Кремль. И уже через 40 минут Шапошников и Кулик летят в Минск, а Жуков летит в Киев, и сердобольные летчики кормят его, голодного, бутербродами и поят горячим чаем.
Теперь успех сталинского Сценария зависит от способности генерала армии Жукова осуществить концентрический удар и от способности Шапошникова приостановить, или, хотя бы, замедлить стремительное наступление гитлеровцев на Западе.
После «внезапного» нападения прошло 17 часов 45 минут. 22 июня 1941. 9 ч вечера. Лондон
Первые плоды «политической победы»
Инициированные Сталиным отклики Коммунистических партий мира на «внезапное» нападение Германии появятся в газетах только завтра. Но уже сегодня вечером Сталин получил первое доказательство успеха своего коварного Сценария. Уже сегодня Сталин получил первое свидетельство своей огромной политической победы.
Набатом на весь мир в 9 часов вечера прозвучала по радио речь Уинстона Черчилля. В этот час испытаний речь Черчилля была особенно важна, потому что Черчилль, один из выдающихся политических деятелей того времени, был широко известен своим неприятием коммунизма и своей давней ненавистью к большевикам.
А сегодня он в своей ставшей исторической речи сказал, фактически, все то, что Сталин желал и надеялся услышать. Все то, ради чего был задуман «Сценарий». Все то, ради чего Сталин БЛЕФОВАЛ последние полгода, проводя этот «Сценарий» в жизнь. Все то, ради чего сотни тысяч советских солдат и мирных граждан уже заплатили своей жизнью. А сколько миллионов еще заплатят?
Черчилль готовил свою речь весь этот первый день войны. Каждое слово в ней было обдумано, взвешено и, вместе с тем, она, как это ни удивительно, во многом повторяла речь Молотова.
И, наверное, самым важным в этой речи было то, что Черчилль клеймил Германию как агрессора, напавшего на Россию «внезапно» и вероломно без объявления войны.
Черчилль обвинил Германию в нарушении всех подписанных ею договоров и в попрании всех международных норм. Черчилль назвал Гитлера «исчадием зла», ненасытным в своей жажде крови, обличил нацистский режим, единственная суть которого — это жадность и расовое господство. Черчилль, видимо, хорошо знал изуверскую суть нацизма! Знал о том, что нацисты уже сегодня, в июне 1941 г., еще до леденящих душу зверств, учиненных на территории Советской России, превзошли все виды низости и жестокости.
