не было. Сами союзники ляхи с умыслом распространили ложную тревогу, чтобы помешать взятию города русью. Тогда Лев ограничился посылкой своих отрядов в собственные владения Генриха и захватом множества пленных. Из-под Кракова он ездил на свидание с королем Чешским Вацлавом II, одним из претендентов на краковское княжение, и, заключив с ним союз, воротился домой (1291). Вслед за тем Генрих умер, и Вацлав Чешский был призван частью польских вельмож на краковский стол; соперником ему выступил Владислав Локоток, который в своем малом теле обнаружил замечательную отвагу и неустанную энергию. Пользуясь этими смутами, Лев исполнил наконец одно из своих давнишних стремлений: с помощью постоянных союзников своих, татар, он завоевал у ляхов Люблин. Но недолго Русь владела этим городом: вскоре по смерти Льва ляхи отняли его назад.
Отличавшийся неукротимым, буйным нравом в молодости своей, под старость Лев сделался довольно тихим и кротким; за исключением упомянутых столкновений с поляками, жил в мире с соседями; занимался устроением своей земли, особенно укреплением и украшением своего стольного города Львова, где поселил много иноземных торговцев и ремесленников немецких и восточных (между прочим, армян и евреев). Дружба его с татарами простиралась до того, что он держал при себе татарских телохранителей. Он скончался в 1301 году, оставив все свои земли сыну Юрию. Около того же времени умер и брат его Мстислав. Тогда Юрий Львович соединил в своих руках обе Юго-Западные Руси, Галицкую и Волынскую. Под его же рукой находились князья пинские и некоторые другие удельные князья на Полесье и Киево-Волынской украйне. В то же время по смерти чешского короля Вацлава II (1305) Локоток достиг цели своих долгих усилий, сел на краковско-судомирском княжении и начал собирание польской земли. А с другой стороны выдвинулось на историческую сцену столь же обильное последствиями для Юго-Западной Руси объединение Литвы, во главе которой явились Витен и брат его Гедимин [50].
К основному вопросу начальной русской истории
Укажем важнейшее основание, на котором была построена норманнская теория происхождения Руси, то есть смешение русского племени с варяжским в один небывалый народ варяго-руссов.
Основным, или краеугольным, камнем этой теории послужили следующие слова начальной летописи, под 862 годом: «Реша сами в себе: поищем собе князя, иже бы володел нами и судил по праву. Идоша за море к Варягом к Руси; сице бо ся звахутьи Варязи Русь, яко се друзии зовутся Свое, друзии же Урмане, Анъгляне, друзии Гъте; тако и си. Реша Руси Чудь, Словени, Кривичи (и Весь): земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет; да поидъте княжить и володеть нами. И избрашася три братья с роды своими, пояша по собе всю Русь и придоша; старейший Рюрик седе в Новеграде, а другой Синеус на Белеозере, а третий Изберете Трувор. От тех прозвася Русская земля, Ноугородьцы: ти суть людь Ноугородьци от рода Варяжска, преже бо беша Словении» (по Лаврентьевскому своду).
Приведенный летописный текст, несомненно, представляет не первоначальный, а позднейший, сложившийся в таком виде не ранее конца XII или начала XIII века, а вероятнее, уже в татарскую эпоху, когда Киевский летописный свод подвергся некоторым искажениям и домыслам переписчиков, и главным образом в сказании о призвании варяжских князей из-за моря. Это простое, понятное всем сказание уже существовало в первоначальном тексте; но позднее оно исказилось и осложнилось домыслом о том, что сама русь была не что иное, как варяги, пришедшие с князьями; таким образом, целое русское племя обратилось в какую-то княжескую дружину или свиту. Этот испорченный текст лег в основу целой группы летописных сводов, с Лаврентьевским и Ипатьевским во главе. Но была другая группа летописных сводов и сборников, которая сохраняла первоначальный текст, то есть без смешения руси с варягами в один народ. Это доказывают польские, иностранные и западнорусские историки, которые пользовались русскими летописями или вообще русскими источниками. Так, Длугош и Стрыйковский говорят о призвании варяжских князей самой русью, то есть не смешивают ее с варягами и представляют ее исконным туземным народом. В таком же смысле высказываются Герберштейн, Даниель Бухау, Флетчер, Гваньин, Кромер, Меховий. Сюда же относятся те сборники, которые выводят Рюрика с братьями из Прусской земли, каковы Степенная книга и Густынская летопись. Затем не смешивают Русский хронограф второй редакции, Псковская вторая летопись и отрывок так называемой Иакимовой летописи, по всей вероятности пользовавшийся древнейшей Новгородской летописью. Наконец, мы имеем перед собою и самый первоначальный текст сказания в этой летописи. Он сохранился в Летописце патриарха цареградского Никифора. Там сказано: «Придоша Русь, Чудь, Словени, Кривичи к Варягом, реша: земля наша» и прочее. А сей летописец составлен в Новгороде и дошел до нас в рукописи XIII века (хранится в Московской синодальной библиотеке). Это самый старший из всех имеющихся налицо летописных списков.
На тот же первоначальный текст ясно указывает Стрыйковский, имевший перед глазами древние русские летописные своды. Он выражается так: «Летописцы русские не объясняют, кто были варяги; но просто начинают свою хронику словами: „Послаша Русь к Варягам, говоря: приходите княжить и владеть нами“». Вообще явные следы первоначального текста мы находим во многих сводах и сборниках. В более древней части Степенной книги говорится: «В лето 6370 послаша Русь к Варягом, зовуще их» и прочее, и «придоша из-за моря на Русь». В Русском хронографе первой редакции: «Приидоша Русь, Словене и Кривичи (к) Варягом, реша» и прочее. В том же смысле во второй и третьей редакции (Изборник А. Попова. С. 4, 137 и 447). В хронографе южнорусской редакции, в оглавлении не уцелевшего начала Киевской хроники: «Русь добровольце варягов за панна собе берут» (ЖМНПр. 1885. Май. 74). Летописный перечень XIII века: «Придоша Русь, Чудь, Словене, Кривичи к Варягом, реша» и прочее. (Известия АН. Т. VIII. Вып. V. С. 391). В Летописце русских царей: «Реша Русь, Чудь, Словене» и прочее (Супрасл. рукоп. М., 1836. С. 171). В одном летописце XVII века: «Земля нашарекомая Словенская Русь добра», «пришли на Русь три брата» (ЖМНПр. 1902. Август. 290). Даже в тех сводах, которые послужили главным источником путаницы и смешения варягов с русью, встречаются эти следы первоначального текста. А именно в Лаврентьевском, Ипатьевском, Троицком и Переяславском при описании посольства за море сказано: «Реша Русь, Чудь, Словене, Кривичи и Весь: земля наша» и прочее. Некоторые своды или списки этой путаной категории наглядно объясняют нам, каким образом произошло сие смешение двух разных народов в один. Например, в Радзивилловском, Софийском и Воскресенском стоит «реша Руси, Чудь, Словене, Кривичи». И вот эта ошибка
