Сложив руки на груди, жрец принял вызывающе надменную позу. Он надеялся увидеть растерянность и смущение девушки, но ничего подобного не произошло. Зуммуриада пристально посмотрела на указанные свечи, сконцентрировала свое внимание и мощным биоэнергетическим импульсом разума заставила их воспламениться. Увиденное глубоко поразило мага. Некоторое время он с изумлением то поглядывал на свечи, то переводил взгляд на свою ученицу, лицо которой выражало удовлетворенность. - Но... но ведь ты даже не произнесла надлежащих слов! - с возмущением заявил mas-i-mogan. - А это вовсе не обязательно, - простодушно ответила та. - Слова ваших заклинаний производят благотворные колебания в эфире, что помогает теплу вашего тела быстрее достичь цели, в данном случае для того, чтобы разжечь свечу. - Но заклинание... - Оно действует только на ваш разум, вроде как усиливающее эмоции. Произнося заклинание, вы скорее убеждаете себя, нежели каким-то образом воздействуете на окружающие вас предметы или живые организмы.
Такой взгляд девушки на тайны учения еще больше рассердил Мазареса. Как ты смеешь так дерзко утверждать свое ошибочное суждение? - Оно не ошибочное. Просто непривычное, но отнюдь не ложное. Я понимаю, что вам... Замолчи, дрянная девчонка! - рассвирепел верховный жрец. - Кто дал тебе право глумиться над нашими древними обрядами? - В том-то и дело, что ваши обряды уж слишком устарели. Вы говорите ваши заклинания и молитвы не затем, что их надо произносить. Совершаете вы это только потому, что так требует цепь ритуального обряда, сковывающего ваши действия и мысли.
Мазарес не ожидал услышать такое критическое высказывание, тем не менее не лишенное здравого смысла. Однако признать ее правоту было бы не в его правилах. Он был верховным жрецом, обладал знаниями, непостижимыми для кого-либо из членов его общины, слыл не только мудрым человеком, но и умелым руководителем и преподавателем. А такое откровение двенадцатилетней воспитанницы говорило, что мир начал изменяться, и менялся он только в худшую сторону. Жрецу было сложно смириться с новым открытием, тем более высказанным устами его же ученицы. Он воспринял это справедливое замечание как оскорбление традиций магов и его собственного достоинства. В какой-то миг у него промелькнула мысль о мести за нанесенную обиду, но благоразумие, подобно свежему глотку воздуха в душной комнате, принесло главе магов спасительное облегчение. Он здраво рассудил, что способности девушки дарованы ей богами, а стоит ли сердиться на того, кто ниспослан свыше.
"Ей известно то, чего мы не знаем, - подумал Мазарес. - Возможно, это проявились ее явные божественные способности. - И стоит ли сердиться на нее, когда я сам всеми усилиями пытался выявить их? Будет лучше добрым отношением и дружбой привязать ее к себе, нежели бессмысленно враждовать".
Не отрывая от Зуммуриады глаз, жрец прошел на середину просторной комнаты, где горел огонь. Помещение, в котором они пребывали, было пристройкой, прилегающей к культовому сооружению, и служило местом обучения будущих жрецов. В этой постройке было несколько помещений, самое крупное из которых принадлежало mas-i-mogan'у.
Интерьер этой комнаты в сравнении с другими имел больше удобств и художественного оформления. Фрески стен, расписанные геометрическими мотивами, придавали комнате таинственность и колорит. На поверхности низкого деревянного столика, расположенного у стены, находилось множество глиняных амфор с различными травами, благовониями, маслами, ядовитыми и целебными микстурами, порошковидными веществами и сыпучими пищевыми продуктами. Все это источало аромат, которым было насыщено все воздушное пространство комнаты. Пол был покрыт циновкой, а окна завешаны пестрыми коврами с рисунками, изображающими фрагмент охоты, и оформленными по краям магическими узорами. Помещение освещали пламя, горевшее на возвышении в центре, и несколько сальных свечей. Вся эта обстановка создавала таинственно-мистическую атмосферу и должна была оказывать на разум новичка ученика давящее, а то и устрашающее воздействие. Однако на Зуммуриаду, давно привыкшую как к обществу жреца, так и к его мистической комнате, окружающая обстановка не производила должного впечатления. Ее бесстрашный нрав всегда возмущал воспитателя, и только сейчас он понял, что ее самонадеянность была, скорее всего, следствием тайно добытых знаний. Что конкретно смогла узнать и усвоить наблюдательная девушка, оставалось неясным Мазаресу. Одно было ему известно наверняка: если он проявит хоть малейшую оплошность, то ученица, достигшая самостоятельности, своим негативным отношением к культу Великого Змея вскоре может стать противницей их веры и будет представлять опасность для племени магов. Но этого нельзя было допустить, хотя бы во имя великих замыслов верховного жреца.
Руководствуемый этими соображениями, он принял решение представить себя в роли преданного друга, вожделеющего поддерживать ее на протяжении всей своей жизни. Придя к такому решению, он сменил свою гневную маску непримиримого учителя на приветливого, прямодушного доброжелателя.
Присел возле огня и подозвал к себе ученицу. Та послушно уселась рядом с ним. - Зуммуриада, я тебе не враг и никогда им не был. - Девушка хотела что-то сказать, но тот жестом призвал ее к тишине. - Я всегда желал тебе только самого лучшего и, несмотря на твои дерзкие речи и поступки, я все равно останусь твоим благодетелем и покровителем. Сознаюсь, к тебе я был более чем строг, но все это из добрых побуждений.... Ведь ты ниспослана небом для нашего спасения, укрепления в наших сердцах веры и возрождения священных традиций. И не только я верю в это, весь наш народ видит в тебе посланницу Матери богов. Признаюсь, сегодняшние слова твои очень огорчили меня. В то время как я строю планы относительно твоего будущего, ты всем сердцем желаешь покинуть нас. Но я не осуждаю тебя за твое откровение.... Все мои планы расстроились, все надежды потеряны.... и я готов пережить все это, лишь бы ты была счастлива... - Лицо его выразило глубокую печаль. - Я не хочу, чтобы среди нас ты чувствовала себя чужой. И если вдруг тебе придется покинуть нас, знай, что мы всегда будем помнить тебя и считать полноправным членом нашей общины.
Слова благодетеля пристыдили Зуммуриаду, и она смущенно опустила глаза. Все эти годы она думала только о себе и не замечала усилий и внимания к ней окружающих ее людей. А ведь своей опрометчивостью она обидела своего воспитателя.
"Какая же я неблагодарная, - подумала она. - Из-за своей невнимательности и нахальства я причинила боль своему ближнему. И это моя благодарность за все хлопоты приютившему меня человеку? Нет, я действительно никудышная и заслужила самого строгого порицания за унижение, которому подвергла ни в чем не повинного человека".
Самокритика несколько изменила выражение лица девушки. Мазарес, украдкой наблюдавший за своей ученицей, возликовал в душе, видя ее растерянность и нерешительность. Именно такой реакции и добивался маг. - Не стоит огорчаться, - мягко произнес жрец, взяв ее за руку, - пока не определишься в своих желаниях, пожалуйста, не отвергай моей помощи и покровительства...
Минуло три года.
За прошедшее время отношения между верховным жрецом и его воспитанницей заметно наладились. Мазарес проявил себя заботливым и внимательным человеком. Он не прекратил давать уроки Зуммуриаде, но все его занятия имели лишь косвенное отношение к "учению магов". Он силился выглядеть наидобрейшим человеком, душой и телом преданным дружбе со своей воспитанницей. В действительности же замысел его был сложным и коварным.
С того самого дня, когда состоялся вышеуказанный разговор, Мазареса тяготили думы. С каждым днем он все более утверждался во мнении, что непостоянство его подопечной может привести к тяжелым последствиям. Хоть Зуммуриада и старалась выглядеть покорной, жрец видел ее душевную нестабильность. А это, как он полагал, представляло реальную угрозу их вероучению. Не сама девушка, а ее опасные знания могли привести к бедствию. Отказать ей в обучении он не мог, - это вызвало бы подозрения как ученицы, так и других членов жреческой касты. Но и раскрыть Зуммуриаде все тайные стороны их учения Мазарес также не намеревался. Единственным спасением ему представлялось лишить избранницу богов ее дарования. Для достижения поставленной цели верховный жрец прибегнул к помощи священных логий* магов книге заклинаний. Именно там он нашел выход из положения: только выйдя замуж, Зуммуриада лишилась бы своего природного дарования.
______________ * Логии - религиозные книги магов, включающие в себя правила ритуальных обрядов и значения различных мистических заклинаний.
Кандидатуру в мужья было несложно подыскать. Мазарес замечал, что его младший сын Партукку питал нежные чувства к подруге детства. Да и она, казалось, была неравнодушна к нему. Этот брак сулил принести главе магов тройную выгоду: во-первых, он избавился бы от опасной конкурентки на его профессиональном поприще, вторая выгода - это устранение опасности разглашения Зуммуриадой тайн учения кому-либо постороннему, и в заключение, он просто не желал видеть свою подопечную чьей-либо женой вне своей семьи. Замысел был превосходен. Сын его согласился на этот брак. Препятствием же стал отказ главы общины на этот союз. Бирисхадри решил, что если уж девушке непременно надо выйти замуж, так пусть этим счастливцем окажется его собственный сын. Это заявление вызвало негодование и возмущение Мазареса. Он не мог выдать свою подопечную за человека не из жреческой касты, а лучшим среди лучших, как он полагал, был его сын Партукку. Чтобы избежать конфликта с главой общины, mas-i-mogan придумал метод, при помощи которого можно было избежать разногласия.
