И только лишь смерть принесет герою избавление от страданий:
«Смерть для меня сегодня подобна выздоровлению больного,
подобна выходу после заключения на волю.
Смерть для меня сегодня подобна запаху мирры,
подобна сидению под навесом в ветреный день».
Наверное, и в наши дни к его плачу многие могли бы присоединиться!
Распространенное мнение, что театр придумали греки, является, увы, ошибочным: театр придумали египтяне!
Еще в период Среднего царства в храмах любили давать представления из жизни богов. Жрецы превращали в пьесы-мистерии популярные мифы и сами играли в них роли.
Началось все с гимнов. Гимн богу надо было пропеть. Сделать это следовало не только благозвучно, но и в торжественной обстановке, аккомпанируя себе на каком-нибудь музыкальном инструменте: арфе или хотя бы погремушке-систре. Порой гимны писали сразу на два голоса. Именно таким был «Плач Исиды и Нефтиды» о гибели Осириса, начинавшийся словами:
«О прекрасный юноша, приди в свой дом!
Давно уже, давно мы не видим тебя!
О прекрасный сотрясателъ систра, приди в свой дом!
Прекрасный юноша, ушедший безвременно,
Цветущим не во время свое!»
Этот куплет запевали дуэтом обе богини, но затем Нефтида умолкала, и пение продолжала лишь одна Исида: «О брат мой владыка, отошедший в край безмолвия! Вернись же к нам в прежнем образе твоем!»
Следом в диалог вступал еще и мужчина-жрец: «Боги ищут тебя, о юный, о владыка!»
Таким образом, песня превращалась в некое подобие пьесы. Сохранились даже комментарии, которые мог читать кто-то из младших жрецов, чтобы публике было понятнее. Вот они:
«Приближается Исида,
Приближается Нефтида,
Одна — справа,
Другая — слева,
Одна в образе птицы Хат,
Другая в образе соколицы.
Нашли они Осириса,
Когда убил его брат Сет в земле Недит».
Так и видишь эту постановку: посредине сцены лежит мертвое тело, на сцену с разных сторон выходят две актрисы, изображающие богинь. Обе они в птичьих масках. Предполагают, что подобное действо могло происходить на похоронах фараона и, следовательно, мертвого Осириса изображала мумия.
Сохранилась и другая пьеса, где Осирис выступает уже в качестве царя загробного мира. Он восседает на троне, а вокруг него разворачивается действие, причем все участники обращаются к Осирису как к верховному судье. А сам судья не произносит в ответ ни слова! Он, являясь центральным действующим лицом, молчит! Объяснение может быть только одно: главную роль в этой древнеегипетской пьесе тоже играла мумия усопшего фараона.
Другими актерами могли быть жрецы или члены царской семьи, прошедшие особую подготовку: «Да будет очищен весь храм, и да будут введены две женщины, чистые телом, девственницы, и да удалены волосы с их тела и надеты парики на их головы… бубны в руках их, и да будут написаны имена их на плечах их, чтобы изображать Исиду и Нефтиду, и да поют они из песен этого свитка пред этим богом».
Наверное, бритье головы сильно бы огорчило современную женщину, но для египтянки это было не столь неприятно: они часто коротко стригли или обривали свои локоны в гигиенических целях. К тому же нечто подобное следовало совершить и в знак траура по фараону.
Особенно был знаменит своими мистериями храм Гора в Эдфу. Там ставились уже не отдельные сценки, а длинные полноценные пьесы со множеством действующих лиц. Одна из таких мистерий называлась «Сказание о Горе Бехдетском», в числе ее персонажей были бог Тот, бог Гор, Исида, духи оружия, фараон, жрец Имхотеп, а злого Сета изображали жертвенные животные, которых убивали прямо во время представления. На стенах храма сохранились барельефы со сценами из этих мистерий. К сожалению, во время переворота Эхнатона они были сильно попорчены, лица богов сбиты, но, несмотря на это, рельефы дают хорошее представление о декорациях и костюмах актеров. Изображая борьбу Гора с Сетом в образе бегемота, происходившую на Ниле, на сцену на канатах вытягивали даже декоративную ладью. Актеры, исполнявшие роли богов, надевали маски: сокола — для Гора, шакала — для Анубиса и др.
Мистерии не удержали в стенах храмов и вскоре выплеснулись… нет, не на площади: на воды Нила. Известно, что по большим праздникам по Нилу плыли барки с актерами, каждая группа ставила одну сцену из длинной пьесы и, подплывая к очередной деревне, проигрывала ее для скопившихся на берегу жителей. Затем барка уплывала к другой деревне, а к этой подплывала следующая, и находящиеся на ней актеры исполняли следующую сцену. Такое торжество могло длиться весь день, начинаясь рано утром и заканчиваясь уже на закате.
Гиксосы — завоеватели и фараоны
Как древняя Нитокрис правила Египтом накануне падения Древнего царства, так и закат Среднего тоже лег на женские плечи. В XIX веке до н. э. на египетский престол взошла дочь Аменемхета III. Звали ее Нефрусобек — что в переводе означает «Прекрасная для Собека». Она жила в городе Крокодилополе и правила Египтом на протяжении 3 лет, 10 месяцев и 24 дней. Затем вышла замуж и спустя еще несколько лет погибла при «невыясненных обстоятельствах»: она упала с колесницы во время охоты. Вскоре после ее смерти страна была завоевана дикими племенами, пришедшими из пустыни.
«Воистину: азиаты все стали подобны египтянам, а египтяне — подобны чужеземцам, выкинутым на дорогу. …Маленькие дети говорят: „О если бы отец не дал бы мне жизнь!“ Воистину: дети знатных разбиваются об стены. Дети любимые кинуты… Хнум скорбит из-за бессилия своего. …
…Те, которые были одеты в тонкое полотно, они избиваются палками…Зерно гибнет на всех путях. Люди лишены платья, мази и масла. Все говорят: „Нет ничего. Закром разрушен. Страж его повержен на землю. Это несчастие для сердца моего. Я подавлен совершенно. …Дети вельмож выгнаны на улицу“».
Так плакал старый жрец Ипувер, сетуя о страданиях родной страны. Причиной этих бедствий стали явившиеся из пустыни завоеватели — цари-пастухи, или гиксосы. Эти сильные, дикие и грозные люди пришли из пустыни — Красной земли, принадлежащей отверженному богу Сету. Они скакали верхом на дотоле невиданных египтянами животных — гривастых, издающих ржанье, бьющих копытами. Волосы этих дикарей были ярко-рыжего цвета — цвета Сета. Карой небесной казались они египтянам.
Быстро, почти не встретив сопротивления, овладели они Египтом: централизованная власть в стране к тому времени сильно ослабела, а разрозненные княжества-номы не могли противостоять врагу. Многие местные царьки были свергнуты, а те, что сохранили власть, вынуждены были платить «пастухам» дань.
«Смотрите: приступили люди к мятежу против царского урея… Столица, она разрушена в один час. …Все стремятся разжечь гражданскую войну. Нет возможности сопротивляться. Страна связана шайками грабителей.
Смотрите: благородные женщины находятся на шеду-баржах (в публичных домах. — М.Б.)…тот, который спал без жены из-за бедности, он находит теперь благородных женщин», — продолжает свой плач Ипувер, описывая жалкую судьбу Египта.
Даже Фивы — один из крупнейших городов Египта — были поделены пополам на Южный и Северный город. В Южном городе сохранялась власть египетского фараона Секененра, север принадлежал захватчику Апопи. Он избрал своим богом Сета и старался всячески унизить коренное население; «вся земля платила ему дань своими продуктами в полном объеме, так же как и всеми прекрасными вещами».
«Желанием царя Апопи было нанести обиду царю Секененра — правителю южного города». Поводом послужили громкие звуки, издаваемые бегемотами, живущими в фиванском пруду. «Существует пруд гиппопотамов в южном городе: и эти гиппопотамы не дают сну прийти к нам ни днем, ни ночью», — заявил Апопи и потребовал убрать бегемотов.
Сказка обрывается на полуслове. Продолжение нам известно из археологии: между гиксосами и египтянами началась война. Секененра погиб в бою. Ныне его мумия со следами страшных ударов меча находится в Каирском музее. Сохранилась она плохо: по всему видно, что прошло много времени, прежде чем мертвый фараон попал в руки бальзамировщиков.
«…огонь поднялся высоко; пламя его исходит от врагов страны. Смотрите: свершились дела, которые никогда, казалось, не могли бы свершиться. Царь захвачен бедными людьми. …погребенный соколом[7], он лежит на простых носилках…», — говорит о его смерти Ипувер.
