руководствуются противоположными принципами подачи материала: тематическим и хронологическим), но Геродот, безусловно, оказал на Фукидида сильнейшее влияние в том отношении, что он первый превратил историю в художественное произведение (ἔργον ποιητικόν), о чем в весьма замечательной форме повествует Цицерон: numque et Herodotum illum, qui princeps genus hoc ornauit… atqui tanta est eloquentia ut… opere delectet, et post illum Thucydides omnes dicendi artificio mea sententia facile vicit (
Cic.
De or. II, 55–56). Таким образом, рассказ Маркеллина (54) о том, как Фукидид заплакал, когда Геродот публично читал свое произведение, имеет долю истины в том смысле, что Фукидид, без сомнения, относился к Геродоту с глубоким почтением и вовсе не стремился с ним полемизировать или указывать на несостоятельность его сообщений, что, однако, не мешало ему указать на конкретные ошибки Геродота [185].
Ко времени написания Фукидидом своего сочинения уже появились труды Гекатея и Ферекида, Харона и Ксанфа, Акусилая и Гелланика, а также некоторых других авторов, о которых мы не имеем ясного представления. Определенные достижения их нашли свое отражение и развитие у Фукидида. Именно в связи с этим можно предположить, что свой конкретный материал Фукидид также черпал из их произведений, фрагментарность которых, однако, весьма осложняет установление источника в каждом случае. Утверждение Фукидида о том, что в древности в Элладе происходили переселения (I, 2, 1), в результате которых сменилось население Фессалии, Беотии и большей части Пелопоннеса (I, 2, 3), а древние эллины были похожи на теперешних варваров (I, 6, 6), находит полную аналогию в сообщении Гекатея о том, что до эллинов на Пелопоннесе жили варвары, как и почти во всей Элладе вообще (FHG. 356). Вместе с тем заключающиеся в этом же пассаже сообщения о том, что жители Аттики и Аркадии были коренным населением этих областей, соответствует Гелланику, который полагал, что афиняне, аркадцы и эгинцы были автохтонами (приложение, фр. 23). О том, что никаких событий в Элладе до Девкалиона не происходило (I, 3, 1–2), говорили и Гекатей (FHG. 334), и Гелланик, начинавший родословную Кодра от Девкалиона (приложение, фр. 22). Наконец, чисто мифологический материал у Фукидида находит ряд соответствий с текстами Ферекида. К таким пассажам можно отнести рассказ о причинах Троянской войны, где сообщается о богатстве Пелопа (Thuc. I, 9, 2 и Pher. 93), о гибели Эврисфея, убитого Гераклидами в Атрее (Thuc. Ibidem и Pher. 39, большой фрагмент, заимствованный из Антонина Либерала). Сообщение о заселении Кадмеи беотийцами тоже могло быть заимствовано у Ферекида (Thuc. I, 12, 3 и FHG. 44, 45). Во всяком случае, Фукидид вращается в кругу тех тем, которые были характерны для мифографических сочинений названных писателей.
В повествование о причинах Троянской войны, как было отмечено, включен исторический экскурс о предшественниках Агамемнона (I, 9, 2), который вводится в повествование при помощи ссылки на какой-то весьма достоверный, по мнению Фукидида, источник: λέγουσι δὲ καὶ οἱ τὰ σαφέστατα Πελοποννησίων μνήμηι παρὰ τῶν πρότερον δεδεγμένοι (говорят и те, которые восприняли самые верные из рассказов о Пелопоннесе в качестве дара памяти о тех, кто жил раньше). За этим заглавием, говорящим о достаточном уважении, которое питал Фукидид к цитированному им автору [186], следует рассказ о Пелопе, Эврисфее и его гибели в Атрее: «Эврисфей был убит в Аттике Гераклидами (а у его матери был брат Атрей; Эврисфей поручил ему, чтобы он правил, Микены и власть во владении Атрею, а случилось так, что он бежал от своего отца из-за смерти Хрисиппа) и, поскольку Эврисфей все еще не возвращался, то микенцы решили, из-за страха перед Гераклидами и так как он казался обладающим силой и угодил большинству, сделать Атрея царем над микенцами и над теми, над кем правил Эврисфей; и пелопиды сделались сильнее персеидов» [187].
В нашем распоряжении имеется аналогичный текст Ферекида (FHG. 39): «После удаления Геракла от людей Эврисфей изгнал их (гераклидов. – Г.Ч.) из страны и сам сделался царем. Гераклиды, бежавшие к Демофонту, сыну Тесея, поселились в четырехградии в Аттике. Эврисфей, однако, послал вестника в Афины и пригрозил афинянам войной, если они не изгонят Гераклидов. Афиняне, конечно, избрали войну, а Эврисфей вступил в Аттику и, сражаясь, сам погиб в бою».
По стилю оба рассказа аналогичны; проконтролировать, однако, происхождение этого пассажа текстом Ферекида мы не можем, так как в настоящем фрагменте речь идет о гераклидах и их судьбе, а не о Микенах. Фрагмент относится к той части повествования Ферекида, где говорилось о гераклидах, а история Пелопа и судьба владений Эврисфея была рассказана в другой части (FHG. 31; 93, 3), где, безусловно, уже не было нужды рассказывать об обстоятельствах войны с гераклидами и гибели Эврисфея. Рассказ, составленный именно в этом плане, содержится у Фукидида. Он принадлежит по содержанию к (одно слово пропущено. – Ред.) и может быть соотнесен с Ферекидом по следующим соображениям.
1. Имеющийся в нашем распоряжении фрагмент Ферекида по содержанию ничем не противоречит тексту Фукидида, вместе с тем по содержанию они друг друга не дублируют; таким образом, два настоящих пассажа могут быть соотнесены с двумя разными частями труда Ферекида.
2. Гелланик, передающий сходные по содержанию сообщения в связи с гибелью Хрисиппа (FHG. 42), следует другой традиции: согласно с ней Атрей возвратился в земли своего отца посредством военного вторжения.
3. Стиль приведенного пассажа у Фукидида весьма напоминает законченные по смыслу небольшие «истории» Ферекида, в которых перечисляется несколько связанных между собою событий, ведущих к логическому концу, и наличествует краткое заключение в виде сообщения о последнем факте. Такова история об Ареитое (Pher. 87; FHG. Schol. ad Hom. Il. VII, 9): «Ареитой из Беотии, лучший из людей в свое время, отправился в Аркадию, ибо было там некое столкновение между аркадцами и беотийцами из-за пограничных камней. Там награбил множество добычи. Подвергшийся презрению аркадцев Ликург, сильнейший среди них муж, устроил засаду, убил его и захватил все его оружие и дубину, и вернул награбленное».
В таком перечне событий порядок их перечисления нередко нарушается, что создает своеобразную логическую инверсию, которая должна подчеркнуть причинно-следственную связь между фактами посредством сложносочиненного предложения [188]. Так, например, в данном пассаже у Фукидида сначала говорится о гибели Эврисфея, а уже потом о том, как он поручил Микены и другие свои владения Атрею. «История» заканчивается тем, что пелопиды стали сильнее персеидов, что завершает пассаж, начатый с рассказа о богатстве самого Пелопа. Таково сообщение о бесплодии Гермионы у Ферекида в «истории» о путешествии Неоптомена в Дельфы (Schol. Eur.
