Вне служебных обязанностей Кальвин также не мог считать себя свободным. Дома его ждала громадная корреспонденция из всех стран Европы: жалобы, донесения, просьбы о богословских консультациях. Он отвечал на все письма без малейшего промедления. Вместе с тем он продолжал плодотворную литературную деятельность.
За свою жизнь он написал целую библиотеку, состоящую из сочинений самого разного содержания: тут и комментарии фактически ко всем книгам Священного Писания, и полемические сочинения, и политические памфлеты и научно-богословские трактаты.
После него осталось около трех тысяч проповедей, записанных его слушателями, удивительно красноречивых и глубоких по содержанию. Все без исключения его сочинения демонстрируют глубокую образованность. Действительно, обладая феноменальной памятью, Кальвин обычно запоминал все когда-либо прочитанное или услышанное и не имел нужды рыться в книгах для того, чтобы найти нужную справку.
Но еще больше, чем природным способностям этого человека, следует дивиться силе его духа. За свою жизнь он не позволил себе ни одного проявления слабости.
Личные несчастья он переносил с поразительной невозмутимостью. Так на него, казалось, не произвела никакого впечатления смерть трех его маленьких детей, умерших в младенчестве, даже кончина его нежно любимой жены Иделетты не заставила Кальвина отступить от обычного рабочего распорядка — на другой день после ее похорон он уже заседал в совете и выступал с лекциями. В связи с этим враги не раз обвиняли Кальвина в бессердечии, что едва ли справедливо (из некоторых личных писем друзьям можно заключить, к примеру, каким тяжелым ударом стала для него смерть жены). Просто весь смысл жизни заключался для Кальвина в всепоглощающем служении Богу, в котором он видел сурового и жесткого господина, не позволяющего человеку ни личных слабостей, ни посторонних чувств. Только смерть в глазах Кальвина могла считаться законным избавлением от этого безусловного и полного служения.
Результаты его деятельности были громадны. Во многом благодаря Кальвину протестантское учение приобретало все новых и новых последователей. Уже при его жизни кальвинизм утвердился в большинстве швейцарских кантонов и в Шотландии.
Большие успехи сделала Реформация во Франции, Нидерландах и Польше. Некоторое время казалось, что Англия, где последователем учения женевского реформатора выступил молодой английский король Эдуард VI, также должна вот-вот присоединиться к кальвинизму.
Сам Кальвин увидел только начало религиозных войн во Франции и не дожил до антииспанского (по существу, антикатолического) восстания в Нидерландах.
Беспримерный изнурительный труд подточил его слабое здоровье. В 40 лет реформатор казался уже дряхлым согбенным стариком. С 1559 г., после того как он перенес на ногах лихорадку, состояние его сильно ухудшилось. Но он продолжал работать и читать лекции до тех пор, пока в феврале 1564 г. во время одного из выступлений кровь не пошла у него горлом. После этого он окончательно слег.
Последние месяцы его прошли в ужасных страданиях. Он сносил их без жалоб и в краткие минуты облегчения вновь возвращался к работе. Умер великий реформатор 27 мая 1564 г.
Джон Нокс — основоположник шотландской пресвитерианской церкви и «некоронованный глава шотландских протестантов» — родился около 1505 г. в бедном семействе в селении Джиффорд, близ Гаддингтона. Образование он получил в шотландских университетах Глазго и Сент-Эндрюса, после чего преподавал в Сент-Эндрюсе философию. Еще до канонического возраста Нокс был рукоположен в сан священника, но карьера его в этом качестве продолжалась совсем недолго. В то время церковь представляла в Шотландии значительную политическую и экономическую силу.
Считается, что в руках духовных лиц находилось до половины всех шотландских земель. Прелаты имели перевес в парламенте и занимали важнейшие государственные должности. Однако выгоды исключительного положения были ими весьма дурно использованы. Шотландское духовенство отличалось испорченностью нравов и даже распущенностью. Многие прелаты жили вдали от своих епархий и аббатств, предавались пиршествам, охоте и без всякого стыда наделяли своих незаконных детей богатыми доходными статьями. И мирское и монастырское духовенство пребывало в варварском невежестве. Вследствие этого авторитет церкви пал чрезвычайно низко, и когда идеи Реформации стали проникать в Шотландию, они нашли здесь благоприятную почву. Признаки будущего переворота обнаружились около 1525 г. Тогда парламент под угрозой строго наказания запретил ввоз в страну лютеранских книг. Но эта мера оказалась малодейственной — пришлось прибегнуть к более крутым: арестам и казням. Первым шотландским мучеником за Реформацию стал Патрик Гамильтон, сожженный в Сент-Эндрю в 1528 г. Впрочем, его мужественная кончина только укрепила дух последователей — спустя десять лет к Реформации стало склоняться большинство дворян и горожан.
Обращение Джона Нокса произошло в ту же пору, в 1530-е гг. Убедившись в правильности протестантской доктрины, он оставил преподавательскую деятельность в Сент-Эндрюсе и нашел убежище на юге Шотландии в качестве домашнего учителя в семействе Дуглас. Следующие десять лет его жизни прошли в полной безвестности.
Если он и выступал тогда с проповедями, то лишь перед небольшими группами единоверцев. На большее он себя не считал способным и никому не навязывал своих взглядов. Понадобилось сильное внешнее воздействие, чтобы превратить никому неизвестного учителя в народного трибуна. В 1542 г. умер шотландский король Яков V, одобрявший идею реформирования церкви. После него осталась единственная наследница — малолетняя Мария Стюарт. Детство и юность она провела во Франции — на родине своей матери, урожденной герцогини де Гиз. В ее отсутствии регентом стал граф Арран. Поначалу он благосклонно относился к Реформации и даже разрешил свободную продажу Библии в шотландском переводе. Но эта пора религиозного либерализма продолжалась недолго. Во главе шотландской церкви тогда стоял умный и энергичный кардинал Яков Беатон, человек, обладавший выдающимся государственным умом, но слишком ревностный и жестокий католик. Вскоре ему удалось совершенно овладеть доверием регента и отклонить его от протестантского учения. Гонения на реформаторов возобновились. Выдающимся протестантским проповедником в то время был Джордж Визарт, отвративший от католичества многих шотландцев. Беатону удалось добиться его осуждения, и несчастный был в 1546 г. сожжен на костре под стенами кардинальского замка Сент-Эндрюс.
Эта жестокая расправа побудила протестантов на ответные действия. В следующем году 16 дворян, возглавляемые Норманом Лесли, пробравшись в замок, закололи кардинала кинжалами, а труп его повесили на стену. Сейчас же к смельчакам примкнули соседние дворяне, так что убийство Беатона послужило сигналом к настоящему восстанию. Регент с вспомогательными французскими войсками начал осаду. Среди тех, кто тогда укрепился в Сент-Эндрюсе, был и домохозяин Нокса.
Таким образом, он тоже оказался в этом замке. Здесь и проявился его дар проповедника. Однажды осажденные собрались на общую молитву. После нее проповедник сказал присутствующим, что среди них также, вероятно, найдутся люди, способные проповедовать. В нынешнее страшное время гонений, продолжал он, всякий человек с сердцем и дарованием священника должен проповедовать. «Разве один из нас, а именно Джон Нокс, не имеет такого дарования и такого сердца? — спросил проповедник, обращаясь ко всем. — В чем же заключается в таком случае его долг?»
Присутствующие ответили утвердительно: Джон Нокс настоящий проповедник, если он и дальше будет хранить молчание, то к нему следует относиться, как к трусу, в час испытаний покинувшему свой пост. Этот суровый приговор потряс Нокса. Он встал со своего места и пытался оправдаться, но не смог произнести ни слова, — слезы хлынули у него ручьем, и он бросился вон их капеллы. Несколько дней после этого Нокс испытывал крайне тяжелое состояние он чувствовал, как ничтожны были его способности по сравнению с величием новой обязанности. Но постепенно он совладал со своей слабостью и стал для гарнизона замка истинным духовным отцом.
В конце концов, стесненные превосходящими силами противника, защитники Сент-Эндрюса должны были капитулировать. Вместе с другими пленниками Нокса сослали на французские галеры, перевозившие грузы по реке Луаре. Однажды какой-то офицер или священник поставил перед галерниками образ Богоматери и потребовал, чтобы они поклонились ему. Многие покорно исполнили это требование, но когда очередь дошла до Нокса, он воскликнул: «Матерь Божия, говорите вы? Нет, вовсе не Матерь Божия; это — кусок раскрашенного дерева, приспособленный скорее для того, чтобы плавать, чем для поклонения!» И он бросил икону в реку.
