Валерий Вьюгин - Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде

991

Горький М. Письма к рабкорам и писателям. (Б-ка «Огонек». № 55–56). М.: Жургазобъединение, 1936. С. 18.

Шехтер М. Стихи. М.: Худож. лит., 1982. С. 77.

Писатели Югры: Биобиблиогр. указатель / Сост.: С. Ю. Волженина и др. Екатеринбург: Сократ, 2004. С. 6–7.

Напр.: Богданов К. А. Vox Populi: фольклорные жанры советской культуры. М.: Новое литературное обозрение, 2009; Комепина Н. Г. Создание образа советского сказителя в 1930–40-е гг. (на примере М. С. Крюковой) // Образный мир традиционной культуры: Сб. статей. М.: ГРЦРФ, 2010. С. 276–285; Козлова И. В. «Сталинские соколы»: тоталитарная фразеология и «советский фольклор» // Антропологический форум. 2010. № 12. — Online (http://anthropologie.kunstkamera.ru/files/pdf/012online/12_online_kozlova.pdf).

Гудков И. С., Сенкевич В. В. Кружок национального творчества // Литературная учеба. 1938. № 8. С. 102–104.

Литературная учеба. 1934. № 5. С. 128.

Волошинов В. Н. Слово и его социальная функция // Литературная учеба. 1930. № 5. С. 55.

Литературная учеба. 1930. № 1. С. 66.

О пародии на «Послание» Д. И. Хвостова, где, вероятно, были эти строки, см.: Балакин А. Ю. Пушкин — читатель графа Хвостова // Западный сборник (В честь 80-летия Петра Романовича Заборова) / Сост. М. Э. Маликова, Д. В. Токарев. СПб.: Изд-во Пушкинского Дома, 2011. Если говорить об актуальном для «Литературной учебы» времени, она цитировалась Б. Л. Модзалевским в работе «Пушкин, Дельвиг и их петербургские друзья в письмах С. М. Дельвиг» 1925 года (Моздалевский Б. Л. Пушкин. Л.: Прибой, 1929. С. 162 (Труды Пушкинского дома Академии наук СССР)).

Имеется в виду, вероятно: Популярная иллюстрированная библиотека «Всемирная история». Общество историков-марксистов и Институт истории при Коммунистической академии ЦИК СССР / Под общ. рук. М. Н. Покровского.

Калецкий П. Пинкертоновщина // Литературная энциклопедия: В 11 т. М.: ОГИЗ РСФСР, Сов. энциклопедия, 1934. Т. 8. Стлб. 645.

Горький М. Цели нашего журнала. С. 5.

Это заставляет удивляться даже экспертов: «Удивительнее тот факт, — пишет Ш. Фицпатрик о привилегиях, раздаваемых Сталиным во время всеобщего дефицита, — что наряду с ними (инженерами. — В. В.) подобной чести удостоились писатели, композиторы, архитекторы, художники, театральные деятели и прочие представители „творческой интеллигенции“» (Фицпатрик Ш. Повседневный сталинизм. Социальная история Советской России в 30-е годы. М.: Росспэн, 2008. С. 117).

Писательское «житие», конечно, было далеко не безоблачным, даже если не учитывать тех экстремальных обстоятельств, которые связаны с репрессиями. Об этом свидетельствуют и работы последнего времени (напр.: Антипина В. А. Повседневная жизнь советских писателей, 1930–1950-е годы. М.: Молодая гвардия, 2005), и попытки критической аналитики, предпринимавшиеся в 1920–1930-х годах. Так, запрещенный вскоре после выхода сборник «О писательской этике, литературном хулиганстве и богеме» (Л.: Прибой, [1927]), помимо осуждения «есенинщины» и писательского мещанства, содержал и статьи о неблагополучном положении литераторов (Новокшенов И. «К вопросу о положении писателя», Арди «О советском писателе. Как он живет и работает»).

Горький М. Цели нашего журнала. С. 4.

Е. Добренко приводит замечательное в этом смысле письмо одного из подопечных литконсультации: «Если вы в течение года не можете сделать из меня писателя, так это скорее ваша вина, чем моя» (Добренко Е. Формовка советского писателя. С. 340).

Проблема комсомольско-литературной «богемы» получила отражение даже в «Литературной энциклопедии». В соответствующей статье В. Фриче писал: «…Воцарение нравов богемы со всеми их отрицательными последствиями в среде слушателей лит<ературн>ого техникума в Москве и т. п. вызвали резкий протест со стороны советских общественных и литературных кругов, выразившийся в организации митингов, диспутов, посвященных этой злободневной теме…» (Фриче В. Богема // Литературная энциклопедия. В 11 т. М.: Изд-во Ком. Академии, 1930. Т. 2. С. 535).