Нам трудно себе представить подлинный облик трипольцев, их лица, одежду, украшения, Но если принять во внимание все наши находки и учесть, каким мастерством, каким искусством владели древние земледельцы, мы можем предположить, что одежда их была так же украшена разнообразным орнаментом, как украшались сосуды и статуэтки из глины. Если трипольские гончары владели секретом растительных красок, то они могли их использовать также для окраски пряжи. И весьма возможно, что трипольские женщины, так же как позднее и скифские женщины — их дальние потомки, украшали свою одежду причудливой вышивкой.
Изучение памятников трипольской культуры показало нам, что древнейшие земледельческие племена Поднепровья прошли сложный путь исторического развития. Мы установили раннюю, среднюю и позднюю стадии развитая их культуры. Последняя относится к началу II тысячелетия до нашей эры. Это было время, когда древние земледельцы все больше внимания уделяли скотоводству. Необходимость искать пастбища заставила первобытных скотоводов осваивать заливные луга речных долин. Они перегоняли стада по мере надобности и делали остановки на дюнах. Найденные нами остатки временных стоянок подтверждают это предположение учёных.
Но занятие скотоводством не оторвало трипольцев от земледелия. Попрежнему развивается земледелие. Но поселения позднего Триполья уже выглядят по-иному. Постепенно исчезают большие глинобитные дома, где садилось несколько семей рода. Появляются небольшие жилища, напоминающие землянки (с одним очагом), которые могут вместить одну небольшую семью. В эту пору появляются и курганные погребения, которые сохранили для нас немало ценных памятников культуры позднего Триполья.
Находки в трипольских курганах говорят о том, что во II тысячелетии до нашей эры трипольцы входят в соприкосновение с племенами левобережного Днепра. Увеличивается обмен. Появляются изделия из меди, серебра и золота, проникающие из Малой Азии и районов Прикарпатья.
Позднее у скотоводческих племён, стоявших уже на стадии патриархально-родовых отношений, развиваются новые приёмы гончарного искусства; преимущество получают шаровидные сосуды и сосуды, украшенные шнуровым орнаментом. Мы видим в этот период, как закономерно развиваются новые типы керамики. Кстати, западноевропейские буржуазные археологи пытаются доказать, что новые типы керамики появляются в результате миграции (т. е. в результате переселения). Это утверждение опровергается находками советских археологов, которые имеют возможность на примерах материальных памятников доказать самобытность данной культуры.
Трипольская экспедиция располагает сейчас огромным материалом: большим количеством памятников Триполья, собранных на обширной территории — от притоков Припяти на севере до берегов Чёрного моря на юге. На всём этом громадном пространстве мы увидели трипольские поселения со своей самобытной и оригинальной культурой. Мы имели возможность проследить сложный процесс развития земледельческих племен от самого раннего этапа, когда первые земледельцы владели лишь мотыгой из рога оленя, и до позднего этапа, когда, уже через тысячелетие, трипольцы воспользовались первыми находками меди и начали изготовлять медные орудия.
Полученные нами материалы Триполья доказывают огромную общность в системе земледельческих хозяйств и орудий производства на всей территории Приднепровья и Дунайского бассейна.
Мы увидели пути развития и культурные связи у племен далеких областей Днепра, Буга, Днестра, Дуная и Балкан с древними народами Средиземноморья и Малой Азии. Эти культурно-исторические связи в III и II тысячелетиях до нашей эры указывают на самостоятельный характер и самобытность местной культуры.
Эти выводы советских археологов опровергают различные теории о возникновении трипольской культуры где-то далеко на востоке или западе и окончательно разбивают концепции фашистских фальсификаторов истории, которые используют трипольский материал с целью доказать, что восточные и юго-восточные пространства были еще в глубокой древности покорены «полноценной северной расой» путем «военной оккупации».
Находки в поселениях позднего Триполья доказывают теснейшую связь трипольских памятников с памятниками эпохи бронзы в Причерноморье.
В противоположность славянским ученым, немецкие фашистские археологи стремились «доказать», что прародиной индоевропейских племён являлась Северо-Западная Европа. Они стали называть эти племена индогерманскими. По их утверждениям, в конце неолита — начале эпохи бронзы эти племена вторглись в Днепро-Дунайский район и будто бы принесли с собой более высокую культуру.
Работы Трипольской экспедиции, многочисленные находки и обширные научные исследования советских археологов со всей убедительностью доказали несостоятельность этой теории. Памятники материальной культуры в результате раскопок советских археологов по-новому осветили одну из интереснейших страниц древней истории нашей Родины.
Пять тысяч лет отделяют нас от людей трипольской культуры. Не легко было прочесть летопись жизни трипольских племен. Не легко было найти памятники Триполья — этих немых свидетелей далёкого прошлого. Много понадобилось упорного труда, настойчивой исследовательской работы. И надо сказать, что только в условиях социалистического государства стало возможно с такой широтой и размахом поставить исследовательскую работу, как это удалось советским археологам.
Хвойко и другие исследователи прошлого века, имея возможность производить небольшие раскопки, смогли добыть лишь отдельные интересные находки Триполья. Мы имели материальные средства, чтобы изучать большие площади, и потому нам удалось раскрыть целые родовые поселения, неведомые прежним исследователям.
Если учёным прошлого века удалось разгадать лишь отдельные черты трипольской культуры, прочесть едва заметные строки этой далекой истории, то перед советскими учеными раскрылась увлекательная история древних племен. Мы увидели культуру наших далёких предков во всем ее многообразии. Мы узнали; когда зародилось земледелие, ставшее источником человеческой жизни и благополучия миллионов людей.
Находки в древних поселениях Триполья помогли нам глубже понять людей, о которых мы знали очень мало. Мы узнали о том, что они владели искусством гончарного дела, художественной росписью, скульптурой, были отличными строителями и ткачами. Судя по женским скульптурам, найденным нашей экспедицией, трипольские женщины умели украшать свои одежды, делать нарядные прически, носили бусы, любили изящную посуду и украшали свои жилища причудливой росписью, во многом напоминающую стенную роспись украинских хат.
Совершив небольшое путешествие в «далёкое прошлое», мы смогли быть свидетелями того, как зарождались древние верования, искусство, как женщина становилась главой семьи. Мы узнали о том, на каких диких животных охотился древний человек, какие домашние животные были в хозяйстве этих племен.
Находки на древних поселениях Триполья помогли нам увидеть, как развивалась и расцветала культура наших предков на той самой территории, где несколькими тысячелетиями позднее начнут свое развитие славянские племена.
Памятники трипольской культуры, изучаемые нашей экспедицией из обширных пространствах современной Украины, Молдавии и Прикарпатья, являются важнейшими историческими источниками, рассказывающими об одной из интереснейших страниц в истории народов нашей Родины.
Часть третья. УРАРТУ
Б. Б. Пиотровский, доктор исторических наук, лауреат Сталинской премии
Крупнейшие археологические открытия середины XIX века в области изучения Древнего Востока ознакомили весь мир с великолепными памятниками ассирийской культуры, обнаруженными при раскопках дворцов ассирийских царей.
В 1846 году в Париж были доставлены древности, откопанные Эмилем Ботта, французским консулом в Мосуле, на холме, занятом небольшой деревушкой Хорсабад и скрывавшем под собою развалины дворца царя Саргона. В Лувре, в крупнейшем музее Франции, для всеобщего обозрения были выставлены гигантские статуи крылатых быков с человеческими головами, охранявших вход во дворец, украшавшие стены парадных зал каменные плиты с рельефами, с изображениями царя, его свиты, придворного быта, военных походов, а также много других памятников ассирийской культуры VIII века до нашей эры.
Несколькими годами позже Британский музей в Лондоне обогатился подобными же древностями, происходящими из раскопок Генри Лэйарда во дворцах других ассирийских царей, и оттуда были доставлены гигантские статуи фантастических крылатых быков — хранителей входа во дворец, многочисленные рельефы с изображениями, а в 120 ящиках были привезены различные предметы, обнаруженные в дворцовых кладовых. Раскопки Лэйарда были очень удачными: во дворце царя Синахериба в древней столице Ассирии — Ниневии ему посчастливилось найти множество глиняных табличек, покрытых клинописью, представлявших собою архив и библиотеку царя Ашурбанипала, внука Синахериба. Продолжатель работ Лэйарда, Ормузд Рассам, в другом дворце Ниневии, во дворце уже самого Ашурбанипала, обнаружил вторую часть архива и библиотеки. Глиняные таблички оказались сложенными на полу зала, украшенного широко известными рельефами, изображающими царскую охоту на львов. На одном из них в стремительно несущейся колеснице изображен Ашурбанипал, поражающий могучих зверей; позади колесницы в предсмертных судорогах корчатся поверженные животные. Изображения льва и львицы с этих рельефов Ашурбанишла всем известны.
