Никерот (Niceros), будучи на тот момент слугой, был влюблен в женщину по имени Мелисса, недавно овдовевшую жену трактирщика. Однажды вечером, когда его хозяин отправился куда-то по своим делам, Никерот решил навестить вдову и попросил своего друга-воина составить ему компанию и пойти вместе с ним. Тот согласился, и вместе они отправились в путь под луной. Пройдя несколько миль, друзья решили передохнуть возле кладбища. Никерот присел на ограду и, что-то лениво напевая себе под нос, принялся считать надгробные камни, а воин тем временем, не сказав ни слова, сбросил с себя всю одежду и кинул ее на обочину дороги. Затем, к величайшему удивлению Никерота, друг его помочился вокруг своей скинутой одежды, описав вокруг нее струей большой круг, как это сделал бы волк, помечая свою территорию. Потом упал на колени и моментально обратился волком, зарычал и убежал в лес. Конечно, Никерот пришел в неописуемый ужас от всего увиденного. Подойдя к «описанному» кругу, он увидел, что одежда воина стала каменной. Весь оставшийся до дома Мелиссы путь Никерот мчался сломя голову, сжимая в руке меч. Когда он прибежал к своей возлюбленной, то еле стоял на ногах и тяжело дышал, а лицо его было белым, будто у призрака. Мелиссе никак не удавалось успокоить его, потом она сказала: «Если бы ты пришел хотя бы чуть раньше, то смог бы нам помочь. К нам во двор забрался волк и охотился за скотом — тут был просто сумасшедший дом». Вдова сказала, что волку удалось удрать, но один из рабов попал копьем ему прямо в шею. Никерот решил остаться у Мелиссы до утра, но так и не смог сомкнуть глаз. Как только рассвело, он стал собираться домой. На обратном пути он остановился возле того места, где вечером воин бросил свою одежду, но там было пусто, а на траве виднелось кровавое пятно. А когда Никерот, перепуганный до смерти, решился-таки навестить своего товарища, то застал его лежащим в постели. Лекарь, сидевший возле кровати, перевязывал глубокую рану на шее больного.
Неистовые воины-берсерки… Berserk в дохристианской Скандинавии означало «медвежья шкура», впрочем, то же самое означает этот эпитет и сейчас.
Современные поклонники культур кельтов, друидов, викингов или варваров часто романтизируют древних воинов-берсерков. Обычно это не историки, а увлеченная «альтернативными» идеологиями молодежь, поклонники фэнтези и «особенных» мальчишеских союзов.
В XI в. в Норвегии берсерками называли мужчин, которые в определенное время превращались в «диких зверей». Их силы удваивались, они не ощущали боли. Все человеческое и сознание на время отступали. На время действия наркотика.
Физиологическая потребность человека изменять свое сознание объясняет стремление к освоению психотропных веществ. Очевидно, что в песках Аравии и пустынных регионах экваториальной зоны всякая растительность живет бедно. Поэтому древние южане имели не слишком много способов усыпить разум и делали упор на многостороннее развитие шаманизма, разгорячаясь суеверными страхами и защищая страхи же культом обрядности.
Северяне же вовсю могли пожинать эффект разросшегося в древней степи дикой конопли-гашиша и галлюциногенных грибов — двух из трех главных психотропных средств прошлого (грибы, гашиш, психофармакологические составы средневековых ведьм). В эпоху язычества, до принятия Скандинавией христианства, викинги-берсерки обладали сверхъестественной силой, которой якобы наделил их верховный бог Один. Саги отмечают, что в сражении они «бросались вперед без вооружения бешено, как волки, были сильны, как медведи или вепри, и убивали людей с одного удара, причем ни огонь, ни железо не могли поразить их». Это и называлось берсеркским неистовством. Отсюда возникло выражение «разъяренный, как берсерк».
Элементарно действие наркотика описывается так: «Впадая в состояние исступления, берсерки стучали зубами, ощущая сперва холод, у них менялся цвет лица. Затем наступала стадия бессмысленной ярости: берсерки кусали края своих щитов, нападали на каждого, не различая друзей и врагов. На смену этому состоянию, продолжавшемуся почти целый день, приходила слабость и апатия».
Но следует сказать, что воины-викинги, видимо, принимали препарат скорее в терапевтических дозах, в отличие от берсерков как таковых. Сначала берсерков в чистом виде не существовало вовсе, ими стали викинги, «уклонившиеся с прямого пути», начавшие употреблять наркотики неконтролируемо и без нужды.
Нельзя забывать, что употребление стимуляторов было совершенно необходимо древним воинам. Во времена, когда пищу удавалась раздобыть с большим трудом и редко, лютый, поистине волчий, звериный голод сводил с ума целые племена. Возможно, только наркотики спасали в такие времена общины от людоедства и убийств ради пищи «своих». Тем самым наркотики спасали эволюцию понятий семьи и общины, развивали и укрепляли мост перехода от животного типа сосуществования к человеческому.
Постоянные холод, боль, суеверный страх, голод, неизвестность, слабость и прочие «нечеловеческие» по современным меркам условия жизни дают нам возможность предположить практически полную несхожесть поведенческих типов и склада личности наших предков с нами.
Викинги-берсерки, ставшие зверьми-наркоманами, впоследствии осуждались, отвергались и изгонялись обществом. Можно предположить, что общество максимально становилось «обществом» с наступлением лета, когда жизнь становилась легче. Многие люди в общине во времена не самых тяжелых дней могли отказаться от наркотика, не имея к нему сильной зависимости. Кроме того, возможно, многие имели аллергические реакции или вообще не переносили препарат. Да и постоянно беременным женщинам, равно как и неповзрослевшим детям, вкус ко всему принимаемому ими диктовала природа. Неустановившийся вестибулярный аппарат младших подростков какое-то время оберегал их естественным путем от типичных обычаев племени.
Видимо, в периоды благополучного течения жизни, общество максимально «очеловечивалось» и изгоняло яростных, приверженных только Бешеному Богу берсерков Одину.
История и описания берсерков встречаются различные, часто даже у историков — идеализированные. Но нельзя не разделять викингов-берсерков и берсерков-«оборотней». Позже, даже в более цивилизованные времена, викинги-берсерки были доблестными наемными воинами королевских армий. Можно провести параллель с препаратами, «кормящими» во время недавних исторических войн армии многих европейских стран.
Викинги-берсерки стояли по краям пеших колонн и у бортов военных кораблей, под королевским знаменем, защищая живой непоколебимой стеной наиболее знатных воинов. Правда, иногда викинги забывали, что воюют не на суше, а на море, прыгали на несуществующего врага в море и тонули.
Одна из саг рассказывает о двенадцати братьях-берсер-ках, которые в припадке ярости могли «выворачивать огромные деревья и камни и даже убивать своих друзей».
Другая, более древняя, сага повествует о том, что Сиг-мунд и его сын превращались в волков и выли во время сражения, а в легенде о Хрольфе Краки берсерк превращался в медведя. Оборотни ассоциировались с волками, и берсерков нередко называли «волчья шкура». Хотя само слово berserk, как мы уже знаем, изначально означало «медвежья шкура». Надо думать, что некоторые саги были написаны людьми, приверженными «идеологии берсерков», или сказочники, одурманенные галлюциногенными препаратами.
Позже, в христианской Исландии, берсерки стали считаться разбойниками, извергами, саги изображали их бессмысленными задирами и забияками, достойными презрения.
Как уже говорилось, в 1013 г. в Норвегии берсерков официально приговорили к изгнанию. А в христианском своде законов Исландии 1123 г. было записано: «Если кто станет берсерком, то будет наказан тремя годами изгнания. Мужчины, которые с ним заодно, также будут изгнаны, если они ему не помешали».
Так в XII в., своеобразным антинаркотическим пактом церковной власти, после трехсотлетнего влияния на социальную и политическую жизнь викингов, навсегда исчезли берсерки, доблестные убийцы, «люди-звери» и «неистовые воины».
Это, верно, кости гложет
Красногубый вурдалак.
А. С. Пушкин. Песни западных славянСовременное русское слово «оборотничество», говоря объективно, не обозначает никакого конкретного волшебного искусства. Более того, слово это лишь описывает воспринимаемый посторонним человеком результат неких магических действий, могущих относиться к самым разным разделам древней магии. Двухтомная энциклопедия «Мифы народов мира» так и определяет значение термина оборотничество: «магическая перемена облика». Поэтому, обозначив в названии этого раздела оборотничество «вообще», мы постараемся описать не одно, а несколько волшебных искусств, видимым результатом применения которых и является «перемена облика»[14].
