Тертуллиан (160–220), пресвитер Карфагенский, первым сформулировал принцип триединства Бога и ввел понятие лиц («ипостасей») Троицы. Из других проблем теологии его парадоксальный ум особенно занимал вопрос о соотношении веры и разума. «Вера выше разума, – утверждал Тертуллиан, – Разум не в состоянии постичь истину, которая открывается вере». Его формула «Вероятно, ибо нелепо» («Credibile est guia ipertum») вошла в пословицу в искаженном виде:»Верую, потому что абсурдно» («Credo, guia absurdum»). Тертуллиан первым определил, что такое семь смертных грехов. Этот перечень (гордыня, жадность, блуд, зависть, гнев, чревоугодие, лень) был утвержден церковными соборами, вошел в начальное христианское обучение закону Божьему, в катехизисы и буквари.
Ориген (185–253 или 254) возглавлял христианское училище в Александрии, а после церковного осувдения – в Палестине (в г. Кесарии), впрочем, в VI в. был объявлен еретиком. Его вклад в умозрительное учение связан с разработкой христосологии (учение о природе Христа) и учения о спасении. Для его концепции спасения характерен своеобразный «эсхатологический оптимизм» (С.С. Аверинцев): Ориген доказывал неизбежность полного спасения, слияния с Богом всех душ и временности адских мук. В его сочинении о природе Христа впервые встречается термин богочеловек.
Св. Августин, епископ Гиппонский (354–430), разработал онтологическое доказательство бытия Бога; концепцию веры как предпосылки всякого знания; учение о грехе и благодати; впервые поставил так называемые антропологические вопросы христианства (отношение человека к Богу; взаимоотношения церкви и государства). Августин сформулировал то добавление к Символу веры, которое отличает католическую версию Символа от православной (так называемое филиокве). С именем Августина связывают начало религиозной нетерпимости в христианстве.
Папа Григорий Великий (ок. 540–604) вошел в историю как выдающийся организатор церкви и политик. В сфере теологии с его именем связано учение о чистилище – то, что позже станет одним из пунктов догматических расхождений между католичеством и православием.
Св. Иоанн Дамаскин (ок. 615–753), завершитель патристики, византийский философ и поэт, впервые составил систематическое и полное богословие под заглавием «Источник знания». Этот энциклопедический труд на рубеже IX и X вв. был переведен на старославянский язык болгарским книжником Иоанном экзархом Болгарским.
Однако уже в раннем христианстве стремительное развитие богословия встречается с внутриконфессиональными ограничениями и запретами. Богословские поиски и разномыслие допускались, но только до тех пор, пока они не противоречили Писанию и авторитетам отцов церкви. Возникала глубокая коллизия между поступательным развитием богословской мысли и такими мощными «консервантами» религиозной коммуникации, как принцип «ipse dixit» – «сам сказал», и религиозный канон, т. е. корпус эталонных текстов (Писание и Предание), «превзойти» которые не позволяется.
Разрешение коллизии было найдено в том, чтобы ранжировать богословское знание по степени общеобязательности тех или иных его компонентов (доктрин, категорий, положений и т. п.).
Те вероучительные положения, суждения или мнения, которые были признаны Вселенскими соборами в качестве общеобязательных христианских истин «первого ранга», получили статус догматов, а их систематическое изложение и обоснование составило предмет специальной богословской дисциплины – догматического богословия. «Все другие христианские истины – нравственные, богослужебные, канонические – имеют значение для христианина в зависимости от догматов, имеющих первостепенное значение. Церковь терпит в своих недрах грешников против заповедей, но отлучает всех противящихся или исключающих ее догматы».
Краткий свод основных догматов составляет Символ веры – тот главный текст, повторяя который, верующие свидетельствуют о своей христианской вере.
За пределами догматического богословия находятся так называемые богословские мнения. Это частные, личные суждения, высказываемые отцами церкви или богословами позднего времени. «Богословское мнение должно заключать в себе истину, как минимум, не противоречащую Откровению. <…> Кразряду богословских мнений можно отнести, например, высказывания о двух или трехсоставности человеческой природы; о том, как следует понимать бесплотность ангелов и человеческих душ; об образе происхождения душ». С точки зрения догматики богословские мнения «не существенны для нашего спасения», и, как заметил Григорий Богослов, в таких предметах «ошибаться безопасно».
Христианская церковь всегда проявляла осторожность в отношении свободного обсуждения догматов. Современное православие следует здесь авторитетам Иоанна Лествичника (VI в.) и Варсонофия Великого (VI в.): «Глубина догматов неисследима… Небезопасно касаться богословия тому, кто имеет какую-нибудь страсть»; «Беседовать о догматах не следует, ибо это выше тебя» (Догматическое богословие).
Впрочем, либеральные русские богословы подчеркивали необходимость живого и творческого отношения к догматам.
В начале XX в. профессор Московской духовной академии А. И. Введенский писал, что за каждым догматом, прежде всего, нужно слышать тот вопрос, на который он отвечает. «Тогда догмат оживет и откроется во всей своей умозрительной глубине. Откроется как Божественный ответ на человеческий запрос… Догматика, идущая навстречу современным запросам, должна потому как бы заново создавать догматы, претворяя темный уголь традиционных формул в прозрачные и самосветящиеся камни истинной веры» (Флоровский).
Коммуникативный смысл категории догматов состоял в том, чтобы создать и внести в традицию еще один информационный «консервант» (наряду с такими регуляторами, как принцип «ipse dixit» и религиозный канон), призванный обеспечить стабильность и преемственность религиозной коммуникации. В функциональном отношении христианская институция догматов, трактуемых как абсолютные и непререкаемые истины учения, была не менее прочной «скрепой» и связующей нитью традиции, чем исламский иснад.
5. Что каждый христианин должен знать
С распространением вероучения вширь и по мере его развития складывается определенная иерархия смыслов – различение главного и второстепенного и третьестепенного. С другой стороны, возникают новые вопросы, новые темы, новые и нередко небесспорные решения, что вызывает дискуссии, полемику, борьбу мнений и новые вопросы… Иначе говоря, идет обычный процесс приращения знания, в данном случае богословского.
Христианская церковь достаточно рано ощутила потребность в определении корпуса главных, общепризнанных и общеобязательных истин вероучения – догматов. Они принимались на Вселенских соборах в IV—УШ вв. Их систематическое изложение, обоснование и объяснение составило предмет специальной церковной дисциплины – догматического богословия. Однако массам верующих книги по богословию были трудны и недоступны. Простые люди нуждались в своего рода азбуке вероучения – в кратком, понятном и точном изложении основ веры. Вместе с тем, источник этого знания должен быть в глазах народа непререкаемым авторитетом.
В христианстве сложилось два основных жанра такого рода текстов:
1) символ веры (перечисление в установленной последовательности 12 догматов веры);
2) катехизис (изложение основ веры по вопросам и ответам). В Символе веры и катехизисе церковь видит чрезвычайно ответственные, программные документы.
(Катехизис – от греч. katecheo – оглашать, устно наставлять, учить). В раннем христиан ствеи катехизис – это устное наставление тем, кто готовился принять крещение. Подготовка к крещению (катехизация) в русской церковной традиции называлась оглашением, а те, кто проходил такую подготовку, назывались оглашенными. Было также слово оглашенник – книга поучений для готовящихся принять христианство и выражение оглашенные словеса – «поучения для оглашенных».
Их особенность в том, что это не упрощение или адаптация каких-то более важных или более ответственных текстов.
Эти тексты как раз и есть концентрированное выражение самого важного знания, причем универсально важного – того, что церковь полагает необходимым основанием веры каждого человека.
Символ веры, до сих пор канонический для православия, составили отцы I и II Вселенских соборов, в городе Никея (в 325 г.) и в Константинополе (381 г.), почему он и зовется Никео-Кон-стантинопольский (или Никео-Царьградский). Последующие изменения (в частности филиокве) были приняты только западным хритианством.
