20 октября 1920 г. Г. Чичерин отослал копии меморандума Джемаль-паши В. Ленину и Л. Троцкому. Вскоре с этим документом ознакомились члены большевистского руководства. Видимо, Л. Троцкому и другим сторонникам организации «восточного фронта» мировой революции доводы турецкого политика показались убедительными. Сторонником реализации планов Джемаль-паши в Афганистане и Индии был и И. Сталин, который, правда, предлагал сократить вдвое запрос турецкого политика, а «требования (пуштунских. – Ю.Т.) повстанцев – процентов на 80»{21}.
В своем письме И. Сталин писал Л. Троцкому: «Для меня ясно, что в лице мусульманских племен, составляющих большинство в долине Инда и в районе Пенджаба, среди которых ДЖЕМАЛЬ (так в документе. – Ю. Т.) пользуется большим влиянием, мы имеем некую базу, откуда можно нанести серьезный ущерб Англии, если последняя ударит весной или летом 1922 года»{22}. И. Сталин полагал возможным предоставить в распоряжение турецкого политика 100 тыс. рублей золотом для передачи «вождям повстанцев». Кроме этого, он соглашался на отправку в Афганистан 6 тыс. винтовок, нескольких миллионов патронов к ним, 12 пулеметов «максим», 8 или 12 орудий, а также типографии.
Большая часть этого вооружения предназначалась для образцовой дивизии (бригады), которую в 1920 г. Джемаль– паша начал создавать в афганской армии. Среди личного состава этой части было много воинов из приграничных пуштунских племен. Таким образом, эта дивизия и ее структуры под руководством турецких и советских инструкторов могли стать центром боевой подготовки повстанцев из Британской Индии, а также базой, снабжающей их вооружением.
3 ноября 1921 г. состоялось заседание Политбюро РКП(б), на котором было принято решение дополнительно выделить Джемаль-паше 200 тыс. рублей золотом и откомандировать в его распоряжение «двух вполне надежных товарищей, владеющих иностранными языками, и до пяти помощников»{23}. Как видим, Джемаль-паше все же удалось добиться от большевиков финансирования своей деятельности в Афганистане, хотя полученная сумма была в несколько раз меньше запрашиваемой им ранее, а запрос о поставках оружия просто не был удовлетворен. И все же отпущенных турецкому деятелю средств должно было хватить на первое время для финансирования борьбы приграничных пуштунских племен и ведения разведки в Индии.
Однако воспользоваться этим золотом он не успел, так как 21 июля 1922 г. был убит армянским мстителем в Тбилиси. Американский историк Д. Спейн предполагает, что Джемаль-паша был ликвидирован советскими спецслужбами, так как больше не представлял никакой ценности для большевиков{24}. Советские архивные документы опровергают данное предположение. Москва была очень заинтересована в продолжении деятельности «Льва Ислама» в Афганистане. Зачем ГПУ было устранять столь ценного агента в Кабуле, которому Политбюро к тому же выделило значительные материальные ресурсы для дальнейшей работы против Британской Индии? Джемаль был нужен большевикам, которым он служил верой и правдой, и его смерть нанесла большой вред деятельности советской разведки в Азии.
Тот факт, что турецкого лидера убили вскоре после того, как он получил от Кремля золото и оружие для реализации своих антибританских планов в Афганистане, скорее наводит на мысль, что британские спецслужбы, а не ГПУ могли организовать ликвидацию этого опасного врага Англии. В любом случае, Джемаль был обречен на гибель либо от рук британских агентов, либо от рук армянских мстителей. Он совершил жестокие преступления против народов Османской империи в годы Первой мировой войны и представлял большую угрозу для Великобритании. Вполне вероятно, что его враги могли объединить усилия в охоте на «Льва Ислама».
Подводя итоги сотрудничества Советского правительства с Джемаль-пашой, следует признать: этот человек сделал очень много для укрепления позиций Советской России в Афганистане, а также для формирования советской разведсети в этой стране и Индии. Его попытка использовать приграничные пуштунские племена против Англии имела определенные шансы на успех. Но реализация всех его планов в Центральной Азии была все же нереальна, так как в то время Советская Россия не могла позволить себе огромные траты даже ради индийской революции.
Глава 9
Коминтерн вступает в «Большую игру»
Рассекреченные документы из центральных российских архивов свидетельствуют: успехи советской дипломатии в Центральной Азии, в частности результативность деятельности Джемаль-паши в Афганистане, были бы гораздо больше, если бы не вмешательство Коминтерна (III Интернационал, КИ) и его структур в Туркестане в дела НКИД. В 1920 г. эта международная организация являлась признанным «штабом мировой революции» и в результате этого обладала сравнительно большой самостоятельностью, а также значительными материальными ресурсами. Разумеется, золото, бриллианты, оружие, имевшиеся в распоряжении КИ, были предоставлены Советским правительством.
В то время произошло своеобразное разделение труда: большевики борются с контрреволюцией всех мастей в России, а мировую революцию официально должен был осуществить III Интернационал. Лихорадочная активность коминтерновцев, опьяненных возможностью пустить на ветер битвы с мировым капиталом огромные, как им, наверно, казалось, безграничные ресурсы России, создавала массу проблем советским дипломатическим представительствам на Востоке. При всей зависимости КИ от Кремля эта организация с готовностью жертвовала национальными российскими интересами во имя «революционной целесообразности». Одним словом, в 1920—1921 гг., как говорится в одной восточной пословице, хвост играл тигром (во вред своему хозяину).
Начало деятельности Коминтерна в «афганском коридоре» было связано с рядом серьезных трудностей. В первую очередь, ситуация в российском Туркестане была настолько взрывоопасной и сложной, что из Ташкента предпринять что-либо практически значимое для экспорта революции в соседние страны было долгое время крайне сложно. Кроме этого, марксистские схемы в странах Востока не срабатывали из-за отсталости азиатских стран. При всем желании туркестанские коммунисты не могли найти для революционной работы «афганских большевиков» и индийских коммунистов.
«Интернационального» элемента в приграничных с Афганистаном районах имелось с избытком (индийцы, афганцы, иранцы, уйгуры), но по своему составу это были «социально чуждые» любой революции люди – большей частью торговцы, контрабандисты, сезонные рабочие и т. д. Один из индийцев так и записал в своей анкете для Туркестанского бюро КИ, что его призванием является работа повара, а про готовность внести посильный вклад в освобождение Индии от английского господства он дипломатично умолчал. Его собратьев по несчастью, оказавшихся в Туркестане в период Гражданской войны, также тянуло к работе, связанной с материальными ценностями. Все это было закономерно, но лишь усиливало анекдотичность ситуации вокруг «индийской» работы КИ в Туркестане.
Нестабильное положение «Совета интернациональной пропаганды на Востоке» (Совинтерпроп), преобразованного в 1920 г. в Туркестанское бюро Коминтерна, еще больше увеличивалось из-за действий афганских властей, которые бдительно следили за всеми иностранцами не только на своей территории, но и в Туркестане. Если прибавить к этому плохое знание коминтерновцами восточных реалий, картина получится довольно удручающая. В этой ситуации у КИ была единственная реальная возможность развернуть свою деятельность в азиатских странах: использовать советские дипломатические миссии за рубежом в качестве главных опорных пунктов, а коминтерновские структуры в Туркестане замаскировать под советские учреждения и подразделения Туркфронта.
На сотрудничество Красной Армии с Коминтерном в условиях Гражданской войны, которая, согласно установкам большевиков, должна была перерасти в мировую революцию, Генеральный штаб РККА шел с готовностью, подчиняя революционные мечтания коминтерновцев суровым требованиям «битвы пролетариата с буржуазией». Господствующие настроения в командовании РККА наиболее откровенно и по-военному изложены в обращении фракции РКП(б) Академии Генерального штаба к делегатам II конгресса КИ: «Дорогие товарищи! Мы с восторгом приветствуем в вашем лице МИРОВОЙ ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ШТАБ (так в документе. – Ю.Т.) революционной победы. Мы видим в Коммунистическом Интернационале нашего непосредственного вождя и руководителя, ибо наша Красная Армия есть лишь передовой отряд Интернациональной Красной Армии, и мы являемся лишь ячейкой великого Генерального штаба, имя которому Коммунистический Интернационал. Мы клянемся бороться, не щадя сил и не щадя жизни, во всеоружии наших знаний и опыта за дело всемирного коммунизма, как мы это делали с оружием в руках»{1}.
