«Если бы это была настоящая платформа, то сейчас бы вверх взвились языки нефтяного пожара…» – подумал Верховный. Он поднес бинокль к глазам, озирая испытательное поле. Увидел накренившуюся от удара испытательную вышку с телеаппаратурой.
– Это – первый удар, товарищ Верховный, – доложил генерал Иванов, старый ракетчик. – Через минуту ожидайте второго.
– Ну, если все будет так же хорошо… – протянул Верховный, бросая взгляд на ракетчика через плечо.
Он нервно взглянул на часы. Второй серией должны идти две боеголовки, начиненные модулями с тысячами вольфрамовых стрел. Верховный снова припал к окулярам, наведя бинокль на бетонную коробку. И вновь удар получился неожиданным. Никаких киношных взрывов не было. Внезапно бетонная махина в какой-то миг рассыпалась, выбросив в воздух тучи пыли. Так, будто по ней кто-то саданул гигантской невидимой кувалдой весом в миллионы тонн. Миг – и на месте коробки остались какие-то изгрызенные остатки стен. До слуха долетел какой-то дробный грохот, чудовищный треск. Будто великан-невидимка что есть сил рванул где-то неподалеку гигантскую рогожу.
Верховный поежился, представив себе, что боеголовка ошиблась и ударила не в мишень, а в бункер, где находился он со свитой. Насколько в глубь земли уходит мчащаяся со скоростью в шесть километров в секунду вольфрамовая «картечь»? Но быстро успокоился, вспомнив, что бункер устроен на склоне горы, что над головой – многометровая толща прочной скалы.
– Разрешите доложить, товарищ Верховный», – раздался хриплый бас генерала.
– Да, слушаю вас…
– Немного задело мишень номер два – имитацию стальной вышки. Видимо, в нее попали несколько поражающих элементов.
– Но ведь стоит же! – Верховный махнул рукой в сторону макета.
– Так точно, товарищ Верховный…
В ожидании третьей серии ракет руководитель СССР подумал, что средний дебет саудовской нефтескважины – пятьсот тонн в сутки. Да уж, на такие цели стоит тратить и по паре «пионеров»…
И на сей раз ракетчики не подвели. Первая боеголовка ударила чуть правее цели, но мощный взрыв ударной волной сорвал вышку с креплений и отбросил в сторону. Секундой позже вся картина скрылась во второй чудовищной вспышке. В реальной жизни здесь должна жирно зачадить разлившаяся нефть…
…Надирадзе торжествующе потряс в воздухе листком шифрограммы:
– Получилось! Отстрелялись на «отлично»!
Наставник с чувством пожал руку конструктора. От Надирадзе исходила энергия какой-то необузданной, дикой радости. Казалось, ее чувствуешь кожей, как поток тепла от пышущего жаром раскаленного ядра.
…Когда они отмечали успешные стрельбы в добротном доме-срубе с русской баней, Сергей Васильевич счел, что сегодня – лучший момент для того, чтобы посвятить Надирадзе в истинный замысел. Наставник с улыбкой наблюдал за шумной компанией генералов, ученых и чиновников, сейчас превратившихся в распаренных пожилых мужиков, закутанных в простыни. Они наливали по маленькой, произносили тосты, закусывали водку разносолами и копченой олениной. Кто-то уже взял в руки гитару и пел песню собственного сочинения. О ракетных дюзах и грозном оружии. Компания от души аплодировала доморощенному барду.
– Все-таки молодец наш Верховный! – поделился Надирадзе с Наставником. – Какое дело сделал! Смог все-таки сломать генеральское упрямство. Будет теперь у нас такая ракетная армия, которой еще ни у кого в мире нет. А я уже мечтаю о том, как мы начнем стрельбы по движущимся морским целям, Сергей Васильевич!
– Будет это, Александр Давидович, будет, – кивнул головой Наставник. – И еще многое будет. Теперь многое в стране пойдет иначе.
– Давно нужно было это делать, – согласился Надирадзе. – Разболталось многое, требует ремонта и перевооружения.
– Вы не устали, Александр Давидович? – шепнул ему Наставник. – Есть у меня к вам один конфиденциальный разговор. Может, сейчас выпьем по последней да пойдем в наш домик, побеседуем перед сном?
– Очень серьезный разговор? – Надирадзе вперился в лицо собеседника, внезапно посерьезнев.
– Более чем серьезный…
Окружающая компания гудела словно улей. Люди оживленно обсуждали дела и события последних дней, разбившись на кружки по два-три собеседника. Обстановка располагала: можно было решить многие вопросы в обстановке теплой и неофициальной. Надирадзе постучал ложкой по стакану, требуя общего внимания:
– Ну, товарищи, прошу наполнить наши заздравные чарки. Желаю тост сказать перед тем, как покинуть компанию и пойти отдыхать. Возраст, знаете ли, дает о себе знать. Все налили? Отлично…
Надирадзе встал с места, лихо закинув простыню за плечо, вмиг став похожим на бравого римского патриция преклонных лет.
– Хочу выпить за то, чтобы дело наше продолжалось так же успешно, – поднял он рюмку. – За то, чтобы молодые пошли в нем дальше нас, стариков и ветеранов. И чтобы мы с вами когда-нибудь вот так, хорошим застольем, отпраздновали бы открытие нашей базы где-нибудь на Марсе…
Все одобрительно засмеялись. Зазвенели, соударясь краями, рюмки…
В щитовом домике они устроились на кухне. Здесь было на совесть натоплено. Верхний свет они погасили. А зажженная на столе лампа настраивала на доверительность.
– Я вам хочу сказать об одной важной вещи, – начал Сергей Васильевич. – И, как вы понимаете, она представляет собой совершенную тайну.
– Понимаю, – прищурился Надирадзе. – У меня высший допуск, вы же знаете.
– Вот и отлично, Александр Давидович, – Наставник положил руки на стол, сцепив пальцы. Внимательно посмотрел в глаза конструктору. И раздельно, четко заговорил. – Дело касается создаваемой ракетной армии. Пройдет от силы год, и она будет брошена в настоящую боевую операцию…
Лицо Надирадзе вмиг посуровело и как-то осунулось. Он молча прикрыл глаза, провел рукой по лицу. Потом глухо спросил:
– Это что – новая мировая война? Мы первыми ударим по НАТО?
– Нет, что вы, Александр Давидович! Упаси боже! Удар – причем неядерный – будет нанесен совсем по иной цели. По стране, что не входит в НАТО и не является частью Запада. Нет, операция планируется против Саудовской Аравии.
– Вот так номер! – удивился Надирадзе, вскинув брови. Снял очки и начал протирать стекла. – А зачем, осмелюсь спросить.
Ясно и доходчиво, как всегда умел говорить Сергей Васильевич, он донес до ракетчика замысел молниеносной «войны за нефть». Обрисовал перспективы от повышения цен на «черное золото».
– Уже завтра вы будете приглашены к Верховному, Александр Давидович. Вы войдете в особую штабную группу для подготовки операции.
– Да уж, – хмыкнул Надирадзе. – Круто взялись вы за руль! Но я все понимаю. Очень необычная задача, очень. По таким целям работать в неядерном снаряжении. Сколько, вы говорите, их будет?
– Около тысячи двухсот. Один Гавар – это тысяча скважин с вышками. Но учтите: большую часть целей обработает крылатыми ракетами Дальняя авиация. Сейчас я говорю примерно. Более точные данные вы узнаете после соблюдения всех формальностей, как вы понимаете.
– Жаль, что ракет у нас маловато. Они-то в данном случае сильнее и намного быстрее, – грустно произнес конструктор. – Новых ракет мы успеем сделать не более шестидесяти.
– Значит, Александр Давидович, если я вас правильно понял, идея не вызывает у вас отторжения? – спросил Наставник.
– Нет. Я понимаю, что другого выхода у нас не имеется. Не сдаваться же американцам! То, что страна на пределе, мы все чувствуем.
– Учтите, они тоже на пределе, – сказал Сергей Васильевич, про себя облегченно вздыхая. – А скажите, Александр Давидович, не предпринять ли нам какой-нибудь экстренный шаг ради пополнения боезапаса?
– А какой, Сергей Васильевич? Мы и так притормозили программу по производству межконтинентальных ракет типа «Тополь».
– А если взять и переоборудовать часть «пионеров» из состава РВСН? Снять с них ядерные боеголовки и поставить те, что нам нужны?
– В принципе можно, – Надирадзе с интересом посмотрел на собеседника. – Шаг весьма рискованный, но… В данном случае важно выиграть время и деньги. У нас сегодня, считайте, 650 ракет в арсеналах и на боевом дежурстве. По моим прикидкам, две сотни можно выкроить. Если, конечно, согласится Генштаб.
– Это мы берем на себя! – твердо заявил Сергей Васильевич.
Поздно отступать…
События, казалось, сжимаются Всевышним. В декабре 1986-го в США разразился острый политический кризис, известный как «Ирангейт». Исполнительная власть Америки оказалась практически парализованной. В экономике нарастали трудности.
Тяжело приходилось и Советскому Союзу. В эти месяцы Верховный не знал устали. Летал по стране, вел заседания, заражал окружающих верой в победу, питал их энергией. Спускал на воду плавучие атомные станции в Северодвинске. Открывал первый завод по производству строительных деталей из сверхпрочной керамики. Подгонял внешторговцев, заставляя все правительство изыскивать излишки титана, редкоземельных металлов, алюминия и меди. Балансировал бюджет. Искал новые источники доходов. Сдал Индии в аренду два подводных атомохода, взял заказ этой страны на постройку многоцелевой атомарины. И в то же время отслеживал то, как ставятся по стране одностадийные заводы по нефтепереработке. Меньше сырья на экспорт, черт возьми! Если вывозить – то продукты переработки.
