Армии сближались и располагались на расстоянии от одной до семи миль друг от друга, в зависимости от рельефа местности и близости волы. Конница и легкая пехота иногда занимались разведкой, преследованием или принимали участие в перестрелке. Так могло продолжаться много дней до тех пор, пока одна из сторон не разворачивала основные силы, предлагая вступить в бой, а другая принимала это приглашение. Иногда армии в течение многих дней не предпринимали никаких действий, пока одна из сторон не переходила в атаку. Первое столкновение обычно начиналось (по крайней мере, у римлян) с метания копий, таких как пилум, которое сопровождалось наступлением пехоты. Наступление могло идти по всей линии фронта или только на каком-то участке фронта. Если атака была достаточно бешеной, противник мог быстро утратить самообладание и броситься наутек. Однако чаще противники сходились, и завязывался рукопашный бой. Он продолжался, вероятно, не более нескольких минут, пока одна из сторон, выйдя из борьбы, не отходила на безопасное расстояние. Нападавшие тоже делали передышку. Затем они продвигались на несколько ярдов друг к другу, но не вступали в борьбу. Нападавшие обычно прекращали атаку, если противник уступал позиции. Непрерывному соприкосновению с противником препятствовали усталость, страх и многочисленные потери.[124]
Находясь на расстоянии в несколько ярдов, противники кричали, размахивали оружием и вызывали друг друга на бой. Росло напряжение, усиливался шум, и, возможно, несколько храбрецов внезапно переходили в наступление и вступали в одиночный бой. Затем линии, или только какой-то участок линий, снова бросались в атаку и сражались несколько минут, пока одна из сторон не отступала, а другая продвигалась вперед, занимая позицию, которая была у противника до начала сражения. Так могло продолжаться в течение одного-двух часов. Наступающая армия отвоевывала несколько сотен ярдов в течение длительного времени, заставляя отступать армию противника.[125] Во время затишья между боями оказывали помощь раненым, подходило подкрепление, принципы могли поменяться местами с гастатами, а командующие получали возможность перестроить соединения, изменив их глубину и длину.
Бой длился до тех пор, пока одна из сторон от изнеможения, страха или, как это часто случалось во время Пунической войны, после тактического маневра противника (атака конницы с фланга и тыла или фланговый маневр пехоты) утрачивала всякое желание сражаться, прекращала сопротивляться и обращалась в бегство. Важно было сохранить целостность боевого соединения, поскольку в противном случае солдат быстро утрачивал желание сопротивляться — нарушение целостности оказывало сильное психологическое давление.
Согласно Сабину, этот вариант динамики противостояния на безопасной дистанции, прерываемого эпизодическими рукопашными схватками, мог продолжаться в течение какого-то времени вплоть до того момента, пока одна из сторон, внутренняя солидарность которой оказывалась сломленной, не теряла способности к противостоянию, что поощряло противника выступать вперед и убивать терзаемых напряжением и страхом бегущих людей с кровавой яростью.[126]
Наличие дисциплинированной конницы в армиях во время Пунической войны сделало почти невозможным побег с поля боя. Всадники легко догоняли и убивали этих несчастных воинов, многие из которых убегали, выбросив щиты и оружие. Атака с фланга или с тыла, скорее всего, вынуждала отступающего противника сместиться в центр, где на него начинала оказывать давление наступающая пехота. Постепенно кольцо сжималось. Воины все теснее прижимались друг к другу. Наступал момент, когда они уже не могли воспользоваться оружием, чтобы защитить себя. Тогда начиналась резня. По этому сценарию разворачивались события в Каннах, когда римляне потерпели поражение, и на Великих равнинах, где побежденной стороной были карфагеняне. Окруженных, тесно прижатых друг к другу, их забивали как скот.
Во время Второй Пунической войны перед командующими стояла задача обеспечения их полевых армий всем необходимым, в том числе продовольствием и фуражом, в течение длительного времени и на большие расстояния. Тыловое обеспечение древних армий было подчас более сложным и достигалось более искусным способом, чем тыловое обеспечение армий XIX века, к чьим услугам были железные дороги, массовое производство продовольствия, стандартные упаковки, консервированные продукты, что значительно облегчало проблемы поставок. Из всех достижений древних армий современные военные тыловики менее всего оценивают усилия в области организации работы тыла и снабжения армий.
Древние армии должны были перевозить не только продовольствие и оружие, помимо того, что несли на себе воины. Технический прогресс поставил перед службой обеспечения новые задачи. С развитием осадной техники армиям пришлось везти с собой все оборудование для осады. Веревки, рычаги, раздвижные лестницы, лопаты для рытья туннелей и тараны — все это должно было перемещаться вместе с армией. Для транспортировки осадных машин, даже в разобранном виде, требовалось много фургонов и вьючных животных. Иногда везли с собой строительные материалы для наведения мостов. Вместе с армией шел кузнец со своей кузницей. По словам Ливия, римской армии из восьми центурий (примерно сорок тысяч воинов) требовалось 1600 кузнецов и их подручных (fabri) для ремонта снаряжения.[127] Большая часть осадных машин была слишком тяжелой и имела неудобную форму для перевозки на вьючных животных, а потому армиям пришлось увеличивать количество повозок. В качестве тягловых животных использовали валов и мулов. Кроме того, в повозках ехали ремонтные рабочие, необходимые для поддержания повозок в рабочем состоянии.[128]
Конечно, не было ничего важнее, чем обеспечить людей и животных продовольствием, водой и фуражом. Армии Сципиона (28 тысяч пеших воинов и 1 тысяча всадников) на марше в Новый Карфаген потребовалось в день 61 тысяча фунтов зерна для воинов; ежедневно для мулов 33 600 фунтов фуража (овес и ячмень) и для лошадей 11 тысяч фунтов. Кроме того, для этих 8400 мулов требовалось ежедневно 201 600 фунтов подножного корма, и еще 44 тысячи для лошадей. Ежедневно армии требовалось 58 тысяч галлонов воды, мулам 33 600 галлонов воды и лошадям 7500 галлонов воды.[129] У солдат были фляги с водой, но они использовали эту воду только тогда, когда поблизости не было ручья или реки, основных источников воды для армии. Вода — это жизнь; без воды животные погибли бы в течение нескольких дней. Римский полководец Помпей, отправляясь в поход в район Каспийского моря на войну с албанцами, приказал взять десять тысяч бурдюков с водой, чтобы его армия смогла пересечь пустыню.[130]
Для вещевых обозов требовалось значительное количество животных. Во Второй Пунической войне в римском легионе было 1400 мулов, то есть одно животное на три-четыре воина.[131] Данные взяты из исследования Джонатана Рота, согласно которому в каждом контубернии (подразделение римской армии из 8—10 человек) было два мула для перевозки снаряжения.[132] 1400 мулов несли 175 тонн, или 350 повозок.[133] В Испании в армии Сципиона, состоявшей из шести легионов, было 8400 мулов и 1000 лошадей. Обеспечение фуражом — одна из важнейших проблем древности. Фураж требовался грубый (сено, солома) и концентрированный (зерно, обычно ячмень и овес).[134] Для ежедневного выпаса десяти тысяч животных требовалось пастбище размером в 247 акров, и, если армия не находилась на марше, возникали большие проблемы с фуражом.[135] Согласно Ливию, армии часто не начинали кампанию, пока не убеждались, что их животных ждут тучные пастбища.[136] Одна из причин, почему древние армии прерывали кампании и отходили на зимние квартиры, была связана с нехваткой фуража.[137] Ни одна армия не могла взять столько зерна, чтобы хватило на несколько дней и людям, и животным, а потому проблема поиска фуража стояла наиболее остро. Вот почему особое внимание отводилось планированию маршрута армии.
Ни одна армия не могла нести с собой все необходимое, чтобы поддерживать себя в боевых условиях на протяжении длительного времени. Всем армиям, как говорится, приходилось «жить с земли», то есть ежедневно обеспечивать людей пищей и водой, животных фуражом и водой. Жить с земли означало обеспечивать армию, фуражируя, реквизируя и занимаясь грабежом. На поиски фуража и дров отправляли солдат. Реквизировали у дружелюбно настроенных властей и населения, иногда платили, но чаще обещали заплатить. Добыча фуража было опасным делом, а потому фуражиров всегда сопровождал отряд охраны, чтобы защитить в случае нападения. Фуражиры приносили ровно столько продовольствия, сколько мог везти обоз, обычно это был четырех-пятидневный запас.[138] Фуражирование занимало время, а это сказывалось на скорости движения армии.
