Ознакомительная версия.
Стало быть, жили мы с женой в этом писательском элизиуме — не как арестанты, а просто как гости. С правом гулять и выпивать.
Как-то раз ночью просыпаюсь от непонятного звука. Открываю глаза — вижу, жена тоже проснулась. «Ой, — говорит. — Смотри! Что это?»
По потолку очень медленно двигалось круглое освещенное пятно.
«Хозяйка по саду с фонариком ходит. Спи», — говорю.
«Никто там не ходит», — отвечает жена.
И действительно, никто в саду не ходил. И никакой луч к пятну не тянулся. Просто блуждающий круг света, и всё.
При этом загадочный ореол плавно ползал прямо над нашей кроватью, будто изучая нас.
Никакой жути мы не испытывали — лишь любопытство.
Так продолжалось несколько минут, потом свет исчез.
Мы обсудили загадочное явление.
Японские привидения бывают — не приведи Аматерасу
Я предположил, что в этом странном доме за без малого сто лет ночевало столько разных писателей с раздерганной душой, столько всяких суицидных Акутагав и Кавабат с Мисимами, что здесь просто не могло не завестись какое-нибудь специальное писательское привидение.
Осмотрело оно нас, увидело, что мы не его клиентура, разговаривать с нами не о чем, а чем пугать — непонятно, да и растаяло. Другого объяснения загадочного феномена у меня не было тогда и нет сейчас.
Вот и вся история. Нестрашная и без разгадки.
А случались ли мистические вещи с вами? Не с кем-то, а именно с вами. И при свидетелях. Групповые галлюцинации тоже годятся.
Ужасно понравилось слово. Оно означает «Правление шлюх». Я наткнулся на этот чудесный термин, которого раньше, к своему стыду, не знал, изучая историю X века (это мне нужно для проекта, над которым я сейчас работаю).
Pornocrazia — период в истории христианской церкви, когда Святейший Престол погряз в неописуемой коррупции и отвратительном разврате. Авторитет духовной и светской власти в Риме был втоптан в грязь, престиж религии пал так низко, что, казалось, ей уже не возродиться.
В это время Вечным Городом правила патрицианская семья Теофилактов, назначавшая пап по собственной прихоти. Двенадцать понтификов, один мерзее другого, сменили друг друга, прежде чем закончилась эта вакханалия. На протяжении шестидесяти лет четыре поколения Семьи открыто торговали церковными должностями, предавались всевозможным порокам и извращениям, убивали неугодных — и проделывали всё это, никого и ничего не стесняясь. Близ папского престола и раньше свершалось немало злодейств, но никогда еще власть не вела себя с таким поразительным бесстыдством.
Главная звезда эпохи — красавица Марозия: любовница Сергия III и Льва VI, убийца Иоанна X, мать Иоанна XI и бабка Иоанна XII.
Пап много, она одна
Эта дама, наградившая себя небывалыми прежде титулами патриции и сенатриссы, была свергнута и посажена в темницу собственным сыном.
В конце концов от бесконтрольности порнократический режим дошел до окончательного маразма и сам себя угробил. Внук Марозии был провозглашен папой в восемнадцатилетнем (по некоторым источникам даже в шестнадцатилетнем) возрасте под именем Иоанна XII. Милый юноша превратил папский дворец в самый настоящий бордель, где постоянно проживали сотни блудниц. В этот гарем входили собственные сестры его святейшества.
Даже сан епископа можно было приобрести — однажды князем церкви сделали десятилетнего мальчика. Молиться папа не любил, бравировал богохульствами, а нрав имел обидчивый. Своего духовника, например, велел ослепить. Вице-канцлера, находившегося в кардинальском звании, приказал кастрировать, а потом прикончить.
Преставился Иоанн XII в двадцатисемилетнем возрасте, во время прелюбодейственных упражнений — согласно преданию, его прикончил муж-рогоносец.
Сильно же надо было истаскаться, чтобы так выглядеть в 27 лет
На этом впечатляющем аккорде Порнократия закончилась. Римская церковь начала зализывать раны и потихоньку восстанавливать загубленную репутацию. На это ушли долгие годы.
Если кто-то подумал, что это я делаю жирные намеки на бесстыдство российской властной элиты, то напрасно. Захотел бы — написал бы прямым текстом.
Просто действительно термин понравился.
Черт его знает, почему убитых на войне женщин должно быть жальче, чем мужчин. Но почему-то жальче. Может, оттого, что кашу всегда завариваем мы, а когда оказываемся недюжи, на помощь приходят они — идейные, или любящие, или просто экзальтированные, но в любом случае самоотверженные. Воюют они чаще всего неумело, врагов убивают плохо, а сами гибнут легко и быстро, как летящие на огонь мотыльки. И поэтому их невыносимо жалко.
Я недавно про это целую повесть написал — про женские батальоны смерти, прекрасную и постыдную страницу нашей военной истории (прекрасную для российских женщин и постыдную для российских мужчин). В повесть попала малая толика материалов, которые я собрал в ходе подготовки, — лишь про события 1917 года. Но, начав читать про русских амазонок, я уже не мог остановиться. Хотелось узнать, как сложились их судьбы дальше, в еще более жестокие времена.
Судьбы сложились грустно. Большинству патриоток, откликнувшихся на призыв Марии Бочкаревой, пришлось воевать не с германцами, а со своими — на Гражданской.
Известно, что в Красной армии женщин было много: комиссарши, комсомолки, пулеметчицы, санитарки, чекистки, просто бойцы. У большевиков они считались равноправными товарищами, а коли ты равноправная — никаких поблажек. Тащи мужскую ношу и не рассчитывай на джентльменство. Моя бабушка 1899 года рождения тоже воевала у красных. В детстве я завороженно щупал осколок от белоказачьего снаряда, засевший у нее в локте, — это было прикосновение к истории.
Но моя бабушка, как и большинство красноармеек, была пролетарского происхождения. Сирота, выросла «в людях». Таким было легче привыкнуть к лишениям, грязи, вшам, грубой фронтовой жизни. Бабушка рассказывала мне о простоте солдатских нравов безо всякого осуждения, даже со смехом.
Намного тяжелей пришлось тургеневским барышням, оказавшимся по другую сторону. Да и участь у них, проигравших войну, была трагичней.
Их, женщин Белой армии (да простит меня бабушка-большевичка), я и хочу вам показать. Просто посмотрите на эти лица.
Помню, как я начал выуживать их по всему Интернету в процессе работы над повестью — и не мог остановиться. Если было известно имя, пытался выяснить биографию. Иногда удавалось.
Девушки-прапорщики. Москва, ноябрь 1917 г. Первый ряд (слева направо): Виденек, 3. Реформатская, Н. Заборская. Сзади: А. Кочергина, 3. Свирчевская, 3. Готгард
Я тогда не записывал, откуда беру снимки, а теперь не восстановишь. Прошу извинения у первоначальных публикаторов.
В 1917 году Александровское военное училище выпустило 25 девушек-прапорщиков. Одна погибла тогда же, когда был сделан этот снимок — во время московских уличных боев; почти все остальные ушли к белым. Девять были убиты на Гражданской войне. Еще две застрелились вскоре после ее окончания.
Из тех, кого вы видите на снимке, ничего не нашел о прапорщике Виденек (даже имени не знаю) — кроме того, что она участвовала в корниловском «Ледяном походе».
Зинаида Реформатская была несколько раз ранена. Дожила до старости, умерла в США.
Подпоручик Надежда Заборская застрелилась в Парагвае.
Антонина Кочергина воевала у Деникина и Врангеля. Эмигрировала.
Зинаида Свирчевская была командирована с юга в Москву с секретным заданием. Схвачена, расстреляна.
Подпоручик Зинаида Готтард застрелилась в Югославии.
Две из них есть и на другой фотографии:
Врангелевский Крым. Октябрь 1920 г.
Справа сидит Зинаида Годгард (та, что застрелилась в Югославии). Стоит Надежда Заборская (тоже застрелилась. В Асунсьоне, прости господи). Полулежит вольноопределяющаяся Валентина Лозовская (между прочим, в будущем — жена знаменитого певца Юрия Морфесси).
А как вам вот это лицо?
Мария Мерсье
Из воспоминаний А. Г. Невзорова, участника «Ледяного похода»:
«Вопрос о пулеметах и артиллерии нас заботил. Но с пулеметами дело решилось просто: к нам явились две женщины-прапорщика с двумя пулеметами Максима. Они уже были в боях, и одна из них была легко ранена в руку. Тем, как держали себя эти два прапорщика, можно было только восторгаться: они спокойно лежали за своими «максимами» и по приказанию открывали огонь. /…/ Это были сестры Мерсье. Вера и Мария Мерсье окончили в 1917 г. Александровское военное училище и были произведены в прапорщики. С ноября 1917 г. находились в Добровольческой армии и участвовали в 1-м Кубанском («Ледяном») походе в составе пулеметной роты Корниловского ударного полка. Вера погибла в этом походе, а Мария продолжала служить в армии и была убита в 1919 г. под Воронежем».
Ознакомительная версия.
