том сообщали; она чувствует себя отлично, приспосабливается к влажному и холодному климату Польши, как некогда приспособилась к сухому и жаркому климату Египта, и продолжает слепо верить в гений и удачу своего предводителя.
Такие известия от спокойного и незаинтересованного наблюдателя поубавили радость австрийцев. Венский двор, дабы успокоить Наполеона дружественным демаршем и заполучить верного осведомителя во французском генеральном штабе, попросил дозволения отправить в Варшаву барона Винцента. Просьба была удовлетворена из осторожности и чтобы доставить Австрии прямое средство узнать истину, в чем Наполеон был весьма заинтересован. Винцент прибыл в Варшаву к концу января.
В то время как Наполеон использовал январь 1807 года на укрепление своего положения на Висле и Одере и пополнение армии подкреплениями из Франции и Италии, русские готовились к нападению, причем весьма грозному, несмотря на суровое время года. После боя в Пултуске генерал Беннигсен перешел Нарев и оказался в краю болот и лесов, простирающемся между Наревом и Бугом. Выставив себя победителем в Пултуске, генерал Беннигсен наконец и сам в это поверил и желал во что бы то ни стало предпринять наступление. Именно под его влиянием было решено незамедлительно продолжить военные операции, но следуя совершенно иному плану, нежели вначале. Вместо того чтобы идти вдоль Нарева и его притоков, опираясь на леса, решили описать большой круг, попятным движением обойти обширный лесной массив, пересечь линию озер и выйти в прибрежные районы. Богатые прибрежные земли обеспечили бы армию продовольствием, а еще силы коалиции прельщала надежда застигнуть врасплох крайний левый фланг французских расположений, разгромить, быть может, маршала Бернадотта и без труда переправиться через Вислу, на которой они сохранили многие опорные пункты. А уже передвинувшись за Данциг, нанести удар по позициям Наполеона перед Варшавой.
Сам по себе план перейти Вислу между Торном и Мариенбургом был неплох, но ему требовалось и надлежащее исполнение, от какого всегда зависит судьба даже наилучших планов. Мы уже не раз показывали, что без точного расчета времени и расстояний, без стремительных маршей, мощи в боях и твердого следования плану до полного его осуществления всякий смелый маневр может обернуться гибелью вместо победы. В случае неудачи русские могли быть обойдены Наполеоном, отрезаны от Кенигсберга, прижаты к морю и поставлены на грань катастрофы: всякая великая комбинация подвергает вас такому же риску, какому подвергает противника.
Едва русские генералы договорились о плане действий, как из Санкт-Петербурга явилось решение о награждении Беннигсена, вследствие его лживых победных донесений, орденом Святого Георгия, назначении главнокомандующим и освобождении тем самым от подчинения генералу Каменскому и от соперничества генерала Буксгевдена. Двое последних тем же решением отзывались из армии.
Единолично возглавив русские войска, генерал Беннигсен настоял на собственном плане и поспешил приступить к его исполнению. Он поднялся по Нареву, пересек линию озер у озера Шпирдинг и 22 января 1807 года, через месяц после событий в Пултуске и Зольдау, подошел к Гейльсбергу на Алле. Скрытое за непроницаемым занавесом лесов и озер, движение русских осталось полностью незамеченным французами.
В это же время генерал Эссен наконец привел две давно ожидаемые резервные дивизии, что довело общую численность дивизий русской армии до десяти, не считая прусского корпуса генерала Лестока. Две новые дивизии, состоявшие из новобранцев, предназначались для охраны Буга и Нарева, а также позиций, занимаемых прежде двумя дивизиями генерала Буксгевдена. Дивизия Седморацкого стояла в Гонёндзе, наблюдая за линией озер, поддерживая сообщение с корпусом Эссена и досаждая французам на правом фланге. Таким образом, на побережье и в низовья Вислы генерал Беннигсен выдвинул лишь семь дивизий из десяти. После декабрьских потерь они насчитывали 80 тысяч человек, а вместе с прусским корпусом генерала Лестока – по меньшей мере 90 тысяч.
Французские корпуса, рассредоточенные справа на Нареве и его притоках, а слева на Пассарге, прикрывали линию Вислы от Варшавы до Эльбинга. Расположения Ланна и Даву следовали вдоль Нарева, образуя правый фланг французской армии и прикрывая Варшаву. Корпус Сульта располагался меж Омулевом и Ожицем, соединяясь с одной стороны с войсками Даву, с другой – с войсками Нея и образуя центр французской армии. Позиция Нея, выдвинутая до Гогенштейна, соединялась с позицией Сульта у истоков Омулева и с позицией Бернадотта за Пассарге. Бернадотт, прикрытый этой рекой, формировал левое крыло французской армии у Фриш-Гафа, прикрывая низовья Вислы и Данциг.
Ней еще более увеличивал расстояния, отделявшие его от основной массы армии своими дерзкими вылазками. Как только мороз придавал почве некоторую твердость, Ней погружал свои легкие войска на сани и мчался к Кенигсбергу в поисках продовольствия. Несколько раз он захватывал таким способом хорошую добычу, которая особенно способствовала благополучию его армейского корпуса.
Опасаясь, как бы он не подверг себя опасности, Наполеон много раз выговаривал ему. Но дерзкий маршал, упорно отправляясь дальше дозволенного, натолкнулся однажды на русскую армию, которая перешла Алле и готовилась перейти Пассарге в Деппене. Она двигалась двумя колоннами. Той из двух, что собиралась перейти Пассарге, назначалось прорваться в Либштадт, выйти в низовья Вислы и атаковать расположения Бернадотта.
Ней поспешил отступить сам, предупредил о грозившей им опасности Бернадотта слева, а Сульта справа, отправил в штаб-квартиру в Варшаву известие о внезапном появлении неприятеля, а потом занял в Гогенштейне удобную позицию, с которой мог передвинуться либо на помощь Сульту на Омулев, либо на помощь Бернадотту за Пассарге.
Бернадотту он указал позицию Остероде, прекрасную позицию на почти неприступном плато, за лесами и озерами, где первый и шестой корпуса, объединившись, могли выставить против русских 30 с лишком тысяч человек. Но войскам Бернадотта, рассредоточенным у Фриш-Гафа до самого Эльбинга, предстояло преодолеть большие расстояния для соединения, и если бы Беннигсен двигался быстро, то мог бы настичь их и уничтожить, прежде чем они успеют сосредоточиться. Бернадотт послал своему правому флангу приказ двигаться прямо на Остероде, а левому флангу – сосредоточиться в Морунгене, который стоит на дороге в Остероде несколько позади Либштадта, то есть весьма близко к русским авангардам.
Во главе правой русской колонны двигался генерал Марков с 15–16 тысячами человек. Утром 25 января три его батальона располагались в деревне Пфаррерс-Фельдхен, а за ней стояли крупные силы пехоты и кавалерии. Маршал Бернадотт прибыл к полудню в этот пункт, близ Морунгена, проделав за ночь 10–12 лье. Он тотчас определил свои диспозиции и бросил один батальон 9-го легкого в Пфаррерс-Фельдхен, дабы отобрать у неприятеля опорный пункт. Доблестный батальон в штыковой атаке вступил в деревню под огнем русских и выдержал ожесточенный бой. Посреди схватки у французов захватили орла, но они вскоре отбили его и в конце концов остались хозяевами Пфаррерс-Фельдхена.
На возвышенном участке за деревней
