Бог знает, сколько таких же «искателей убежища» оказалось в Соединенных Штатах и стало гражданами страны только потому, что люди, принимающие решения на юридическом и бюрократическом уровнях, а также юристы не представляли себе реалий региона11, из которого они прибывали в Америку.
Голоса диссидентов глушились, информация об их деятельности не доходила до широкой аудитории. Услышать об их борьбе могли лишь участники внутренних конференций, проводимых защитниками демократии, некоторыми ассоциациями по защите прав человека, отдельными законодателями и этническими или религиозными организациями. А без признанных «дел» поборники свободы и плюрализма в арабском и мусульманском мире не могли развернуться на Западе. В результате западные правительства отдали вопросы политики, проводимой в этом регионе, на откуп своей внешнеполитической бюрократии. Это и привело к тому, что Запад отстранился от вопросов борьбы за права человека и демократию на Ближнем и Среднем Востоке.
Когда проблема прав человека и демократии на Среднем Востоке исчезла из повесток дня дискуссий, а общественное мнение на Западе начало идентифицировать лишь «единственный» кризис – арабо-израильский конфликт, стало ясно, что региональным режимам и их сторонникам удалось повлиять на политику правительств западных стран в отношении арабского и мусульманского мира. Говоря кратко, несмотря на внутреннюю межарабскую борьбу и напряженные отношения между различными режимами, вокруг существенной части земного шара была выстроена виртуальная стена, за которой развитие демократии было запрещено.
Хотя Саддам вторгся в Кувейт, а Египет возмущался Суданом, Иран обменивался угрозами с Саудовской Аравией, а между Тунисом и Ливией существовали разногласия, Марокко и Алжир были не в ладах, а палестинские группировки вели нескончаемую гражданскую войну, региональная элита всегда выступала единым фронтом, если на горизонте возникала угроза какого-либо вмешательства извне. Я называю эту солидарность региональных элит «братством противников демократии». Правители Катара, суданский режим, «братья-мусульмане», ярые ваххабиты и ливанская «Хезболла» могли грызть глотки друг другу из-за фракционных разногласий или конфронтации интересов, но как только на одного из «братьев» нацеливался внешний мир, обвиняя его в преступлениях против свободы, дело становилось «вопросом уммы» (то есть всех мусульман). Лидеры и комментаторы немедленно изображали ситуацию как агрессию против регионального сообщества.
Очевидно, за этим стоит страх того, что удар по одному региональному режиму может привести к краху всей региональной политической системы. Этот механизм был запущен в действие с окончанием «холодной войны». Все вопросы свободы подавлялись на корню еще до того, как они получали возможность достичь умов и сердец международного сообщества. У США и Запада оказались связанными руки. Если исполнительная ветвь власти в этих странах и поднимала вопросы о нарушении прав человека авторитарными режимами Среднего Востока, нефтяные лобби имели возможность подавить «заразу» в зародыше, используя свое влияние в академических кругах и средствах массовой информации. Лидеры Запада воздерживались затрагивать вопросы демократии в арабском и мусульманском мире, чтобы не быть обвиненными во вмешательстве во внутренние дела и в проведении политики «постколониализма». Эта позиция существенно усилила власть групп, имеющих нефтяные интересы, в определении направлений допустимого вмешательства в дела стран региона. Победители в «холодной войне» не имели желания проводить политику, направленную на освобождение миллионов людей в этой части света. Их системы принятия решений в области внешней политики оказались под влиянием «братства против демократии».
Начало этого отступления пришлось на последнее десятилетие ХХ в. В августе 1990 г. Саддам вторгся в Кувейт. США, Европа и другие страны поспешили вмешаться, собрав полумиллионную военную группировку для проведения операции «Щит пустыни». Стратегические цели были ясны: остановить Саддама, защитить нефть Саудовской Аравии, загнать иракские войска обратно в Ирак и вернуть кувейтскую нефть на свободный рынок. По этим вопросам у стран ОПЕК и авторитарных региональных режимов разногласий не возникло. Единственное мощное противостояние Запада и «арабо-исламской» армии получило полное благословение со стороны лидеров уммы, региональной элиты, в том числе Ирана, Сирии и умеренных арабских государств. Саддаму пришлось уйти из Кувейта.
Поразительно, но спустя два месяца другой баасистский режим вторгся на территорию своего маленького соседа, но в ответ на это никто не стал собирать никакие коалиции. 13 октября 1990 г. Хафез Асад направил войска в последний свободный анклав Ливана, и через несколько часов сопротивления ливанская армия сложила оружие. Не было ни реакции Запада, ни мобилизации американских вооруженных сил, ни одного заседания Совета Безопасности ООН. И в Кувейте, и в Ливане гражданские общества подверглись военной оккупации, жестокому попранию прав человека, но только Кувейт удостоился вмешательства освободительных сил. В чем разница? В Ливане нет нефти.
Пока СССР препятствовал вмешательству НАТО в южную зону его традиционного влияния, угнетенное население этого региона не могло надеяться на получение существенной помощи. Но когда Борис Ельцин распорядился, чтобы советские ракеты больше не были нацелены на американские и европейские города, окно для новой западной политики в регионе широко распахнулось.
Невероятно, но после 1990 г. западное руководство, имея огромное преимущество перед авторитарными режимами Среднего Востока, оказалось полностью подчинено им. Советские ракеты и власть нефти десятилетиями блокировали западную помощь аутсайдерам арабского и мусульманского мира. Когда одна из противостоящих сил рухнула, свободный мир остался один на один с нарастающим влиянием другой силы – нефтедобывающих держав.
Рассмотрим, как Запад, или «международное сообщество», в последнее десятилетие ХХ в. настойчиво занимался правами человека и гражданскими свободами по всему миру, и почему это не коснулось человеческих трагедий, происходящих на Среднем Востоке. На протяжении четырех лет Запад и все остальное мировое сообщество оказывали систематическое давление на Южную Африку с целью прекращения апартеида, противоречащего международной декларации прав человека; в это же время другие режимы, практикующие апартеид, благополучно процветали на глазах международного сообщества без малейшей реакции с его стороны. Саудовскую Аравию не трогали за сегрегацию по половому признаку; дискриминация коптов в Египте и черного населения Судана никогда не становилась темой официальных дискуссий на Генеральной Ассамблее ООН. В Карибском бассейне Соединенные Штаты направили свой флот на Гаити ради свержения военной хунты, которая ранее свергла демократически избранного президента. Полковник Седрас со своими генералами покинули остров, а в то же время генералов и полковников из арабского мира встречали в канцеляриях со всеми почестями, полагающимися легитимным главам государств. Преступление против прав человека на Гаити было замечено, но аналогичные нарушения, происходившие в десятках стран Среднего Востока, никогда не пресекались.
Еще более значимый пример того, как Запад предает оказавшихся в опасности людей и при этом спасает других, повинуясь пожеланиям своих нефтяных и финансовых партнеров, – Югославия. В 1994 г. США и НАТО провели военную кампанию в Боснии, защищая правительство, в котором доминировали мусульмане. Запад нанес удары по боснийским сербам, вытеснив их из мусульманских (и хорватских) регионов раскалывающейся республики. В политическом смысле США и Европейский союз обеспечили независимость боснийским мусульманам от преимущественно сербской Югославии, но в то же время воспрепятствовали сербам отделиться от Боснии. Эту политику поддерживала Организация Исламская конференция и одобрили все нефтедобывающие режимы Среднего Востока.
Несмотря на установленное в итоге этническое равноправие, вывод очевиден: Запад обратил внимание на этнические чистки в Боснии и отреагировал соответствующим образом. Тем не менее в те же самые годы джихадистский режим Хартума направил исламистские вооруженные формирования, известные как «Дифаа Шааби», на подавление волнений на юге страны. В Судане уничтожены сотни тысяч человек, но ни один американский или европейский самолет не появился в небе этой африканской страны.
Двойной стандарт повторился в 1999 г., когда НАТО нанесло бомбовые удары по Сербии, вынудив ее войска покинуть провинцию Косово, которую населяют преимущественно этнические албанцы. Массовые убийства в Судане к тому моменту уже достигли масштаба геноцида, но никто не пришел на помощь.
