В отличие от большинства высокопоставленных деятелей брежневской эпохи, Андропов категорически восставал против всяких проявлений семейственности, кумовства, протекционизма. Об этом говорит, например, такой факт. Как вспоминает бывший режиссер Театра на Таганке Ю. П. Любимов, друзья устроили ему встречу с Андроповым, чтобы тот посодействовал выходу театра из-под гнета цензуры, «критики на уничтожение», запретов на постановки острых произведений. Любимов усматривал в гонениях не только идеологические, но и антисемитские причины. Первое, с чего начал беседу Андропов, — это поблагодарил Любимова «как отец». Оказывается, дети Андропова, Ирина и Игорь, несмотря на многочисленные увещевания родителей, отважились встретиться с Любимовым и предложить ему себя в качестве актеров. Мэтр решительно им отказал, рискуя впасть в еще большую немилость властей, и призвал учиться актерскому ремеслу. Андропов сердечно поблагодарил Любимова за то, что тому удалось невозможное для родителей, — отговорить от сцены, — и оказал театру некоторое содействие. Позднее, когда Юрий Владимирович стал генеральным секретарем ЦК, Любимов, по старой памяти, вновь обратился к нему за помощью. «Некогда!» — передал режиссеру помощник единственное слово Андропова.
Любимое произведение — «Опыты» М. Монтеня. Из периодики предпочитал журнал «Новый мир» — в те годы наиболее «демократичный». Читал произведения Солженицына. Владел венгерским языком. Ценил беседы с людьми, а не бюрократические доклады, которые обычно быстро прерывал задавая ораторам наводящие, порой абсолютно непредсказуемые и казалось бы нелогичные вопросы. Допускал и даже приветствовал дискуссии с ним, мог признать свою неправоту. Порой с первых минут встречи с новым для себя человеком, мог перейти с ним на «ты».
В. Крючков вспоминает, как Андропов, в бытность свою председателем КГБ, устроил форменный разнос молодому разведчику, попавшему в устроенную ему западными спецслужбами западню во время зарубежной работы. Андропов категорично заявил, что была совершена непростительная личная ошибка, таким — не место в разведке! Крючков после этого нагоняя пытался доказать шефу, что тот чересчур сурово судит чекиста за допущенную ошибку, — налицо спланированная вражеская акция, которой разведчик не мог в одиночку противостоять в полной мере. На следующий день, обдумав приведенные возражения, Юрий Владимирович признал перед Крючковым, что погорячился вчера, и дальнейшая работа для молодого сотрудника вовсе не закрыта.
Был контактен, очень ценил откровенные «беседы за жизнь», единственное, что удерживало его от неформального общения — предостережения врачей. Болезненное состояние усугублялось тем, что Юрий Владимирович всегда чурался спорта, физической работы, даже прогулок.
Покидая пост руководителя КГБ, Андропов распорядился разослать всем советским разведчикам, работающим за рубежом, его личную благодарность за добросовестную службу. Шифровальщики выполняли это поручение целый месяц.
Любопытно, что в 1999 году, в 85-ю годовщину со дня рождения убежденного коммуниста Ю. Андропова большинство общероссийских СМИ, без всякой «команды сверху», по собственному почину широко осветили эту, вовсе не круглую дату. Для демократической прессы», порой очернительски относившейся ко всему периоду советской истории и славившейся откровенным антикоммунизмом, этот факт весьма примечателен.
«Независимая газета» в дни юбилея поместила статью под красноречивым заголовком «Осторожный постепеновец». Правительственная «Российская газета» писала:
«Эта неординарная личность заслуживает глубокого изучения. Потому что его короткая деятельность на посту Генерального секретаря ЦК оставила яркий след, вскрыв негативные тенденции в развитии общества…., с которыми общество должно повести решительную борьбу. Ту самую, которую начал, но не сумел довести до конца Андропов» (точнее было бы сказать — «не успел». — Авт.).
«Московский комсомолец», известный своими порой скандальными или язвительными публикациями, нашел для Юрия Владимировича такие слова:
«Одни считали Андропова скрытым либералом и евреем. Другие — патриотом и держимордой. Одни надеялись, что с его приходом в стране наконец-то начнутся реформы. Другие — ждали повторения 1937-го. Самый закрытый из всех генсеков. Самый популярный в народе партийный деятель. Самый уважаемый председатель КГБ».
Избрание Ю. Андропова генеральным секретарем ЦК КПСС сопровождалось множеством комментариев в мировой прессе, причем подавляющее большинство из них были благожелательными. Как и миллионы советских людей, утомленных «гнетущей атмосферой брежневского режима», западные наблюдатели и политики связывали с его приходом к власти оптимистические надежды. «Новый Кеннеди», хорошо информирован в международных делах, тайный либерал, человек, выделяющийся высокой культурой среди других кремлевских вождей, хорошо говорит на английском и венгерском языках, поклонник современной западной музыки и американских детективов, «прагматик, открытый для политической умеренности и экономической реформы», в возрасте 68 лет при слабом здоровье, диабетик, — десятки и сотни подобных оценок и сведений были рассыпаны по страницам ведущих изданий мира. Проводились также параллели между политической судьбой и карьерой Андропова и Д. Буша,[84] который до избрания тоже занимал пост руководителя спецслужб — был шефом ЦРУ.
Немало было и измышлений, приписывавших Андропову надуманных как достоинств, так и недостатков (полиглот, «супер-шпион» и т. д.). Его называли «палачом Будапешта, изобретателем психбольниц для инакомыслящих, мастером дезинформации» и пр. Некоторые полагали, что он будет лишь «переходным лидером». Другие утверждали, что приход Андропова — это на самом деле — приход к власти самого КГБ, который якобы жаждет реванша за ослабление спецслужб и силовых ведомств во времена Хрущева. Не счесть числа и таким оценкам, как: «убежденный и компетентный сталинист, который сумеет преодолеть развал, допущенный размазней-сталинистом Брежневым».
Советские консерваторы ждали возврата к прежним временам, новаторы — реформ и новаций, а все общество в целом — перемен к лучшему. Разве не того же самого ждет Россия и сегодня?
Особого внимания заслуживают и такие оценки западных аналитиков: «с его приходом к власти в СССР Запад встретится с проницательным и искушенным противником».
Парадоксально, но и многие высланные из страны диссиденты весьма активно восприняли нового генсека. Например, П. Литвинов заявлял, что «Андропов вполне оппортунистичен. Он может пойти любой дорогой. Если он хочет обнаружить добрую волю по отношению к Западу… он должен освободить А. Сахарова…, предоставить амнистию ведущим диссидентам, уйти из Афганистана и уменьшить давление на Восточную Европу. Эти действия покажут, что он гибок и стремится к изменениям».
Обычно резкий в суждениях В. Буковский писал: «Андропов более интеллигентный человек, чем другие, и мы можем ожидать, что он будет более удачливым в своей деятельности… Он попытается сузить идеологическую пропасть с жизнью Запада, чтобы увеличить свое влияние за границей. Одна из проблем, которые стоят перед ним, — мрачный образ Советского Союза среди западных левых. Однако Андропов умный человек, и он попытается облагородить этот образ». На взгляд авторов, эти и подобные суждения — не что иное, как попытка «программировать» нового лидера, наставлять его.
Р. Медведев сказал в те ноябрьские дни 1982 года, пожалуй, о самом главном общественном ожидании от нового генсека:
«Что касается внутренних вопросов, то новое руководство должно предпринять шаги к тому, чтобы улучшить экономику. Это наиболее важный вопрос: правительство не может игнорировать его. Серьезные меры должны быть предприняты и в ключевой области сельскохозяйственного производства. Я думаю, новое руководство должно начать решительную борьбу против коррупции. Я бы хотел видеть новое руководство уменьшающим давление на диссидентов и допускающим критику со стороны тех, кто думает по-другому. Однако не уверен, что оно будет поступать так». (Выделено нами. — авт.)
Последнее предположение сбылось. Попутно отметим, что надежды на реформирование экономики, сельского хозяйства, развертывание борьбы с коррупцией не утратили, а наоборот приобрели особую актуальность и остроту проблемы спустя 18 лет после того, как эти слова были написаны. Однако, например, выступая на ноябрьском Пленуме ЦК, Ю. Андропов прямо признал, что в деле подъема сельского хозяйства у него нет готовых рецептов…
