от России. Советский Союз распался — но уже и по Российской Федерации поползли трещины.
Стоит отметить, что параллельно с разрушением СССР разворачивались процессы иного, глобального уровня. Вот теперь-то Земной шар становился «однополярным», и началось строительство «нового мирового порядка». США уже без оглядки вмешивались в дела других государств, когда считали нужным. Однако «новый мировой порядок» предполагал и кардинальную трансформацию человеческой морали. В 1989 г. Дания первой законодательно легализовала однополые пары. В следующем году Всемирная организация здравоохранения исключила гомосексуальность из перечня патологий, признала ее одной из нормальных форм жизни человека. В англиканской церкви появились первые «священники»-женщины. ООН отменила решение 1975 г., приравнивавшее сионизм к расизму, отныне он стал вполне дозволенной идеологией.
Активизировались и программы глобализации. В ноябре 1990 г. в Париже состоялось Совещание глав государств и правительств по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ) с участием США и Канады. В итоге была подписана Хартия для новой Европы. Основами сотрудничества провозглашались «демократия» и «соблюдение прав человека». Начали формироваться постоянные наднациональные органы общеевропейского управления и контроля. Сразу после ГКЧП, в сентябре — октябре 1991 г., СБСЕ провело в Москве конференцию по «человеческому измерению». На ней впервые было впервые официально принято, что вопросы «прав человека» и «демократии» носят международный характер и обязательства в области «человеческих измерений» не являются внутренним делом каждого государства. Таким образом, был создан инструмент, чтобы регулировать Россию и другие республики СССР. Ну а после распада Советского Союза, 7 февраля 1992 г., был сделан следующий шаг глобализации, европейские державы подписали Маастрихтский договор, Европейское сообщество преобразовывалось в Евросоюз — с введением единой валюты, размыванием государственных границ, постепенным перемешиванием и стиранием национальностей.
В 1991 г. был создан финансовый центр для «переваривания» бывших государств социалистического лагеря, их вовлечения в западную систему. Европейский банк реконструкции и развития — как декларировалось, его учредили специально для «поддержки рыночной экономики и демократии». Вчерашним социалистическим союзникам СССР помогали наладить экономику, расшатанную в ходе «революций» (организованных теми же западными державами). А при этом кардинально поворачивали их политику — в противоположную сторону.
ГДР воссоединилась с ФРГ. А поскольку договор об этом, подписанный Горбачевым и Шеварднадзе, «забыл» оговорить нейтрализацию Германии, ее выход из НАТО, то и ГДР автоматически вошла в Североатлантический альянс. Советские войска выводились, и получалось, что они передают свои базы американцам. Какое-то время располагались там совместно. Наши летчики с завистью рассказывали, как ходили в натовские военные столовые и клубы. А потом получили команду на перебазирование и через несколько часов полета очутились в Забайкалье, на полевом аэродроме, где не было даже жилья, несколько бараков и землянок. Причем местные власти и командование, построив личный состав, объявили: «Обеспечить вас продуктами мы не сможем. Но выделим землю, семена, сможете вырастить овощи. Только не затягивайте с посевом, здесь холода рано начинаются».
Отношения руководства России с западными державами в данный период вообще были самыми «братскими». Последний председатель КГБ СССР Бакатин, целенаправленно разваливший эту мощнейшую организацию, поделивший ее на целый ряд самостоятельных служб, в знак «доброй воли» даже подарил американцам схемы прослушки, установленной в их посольстве в Москве. В Германии сдали сотрудников и агентуру местной службы безопасности, Штази, и те, кто самоотверженно, нередко рискуя собой, защищал социалистический лагерь и помогал Советскому Союзу, подверглись суровым преследованиям.
А западные «хозяева» по своему усмотрению перестраивали мир, перекраивали границы. Сочли, например, полезным разделить Чехословакию, и это было разыграно тихо-мирно, путем «бархатного развода». Чешский и словацкий парламенты проголосовали нужным образом, и вместо одного государства стало два. Но в Югославии сценарий стал иным. Невзирая на то, что она никогда не была официальным союзником СССР, не входила в Организацию Варшавского договора, в Совет экономической взаимопомощи. Проводила самостоятельную политику — осудила ввод советских войск в Чехословакию в 1968 г., в Афганистан в 1979 г. С Западом Югославия не ссорилась, вовсю торговала, и ей продавали даже оружие. Не было «железных занавесов», югославские граждане свободно ездили за границу. Здесь развивались кооперативы, мелкое частное предпринимательство, велись дальнейшие реформы в сторону «рынка». И в то время, когда СССР сполз в кризис, в Югославии даже отмечали «экономическое чудо»!
Но еще в марте 1987 г. премьер-министр Англии Маргарет Тэтчер в беседе с Горбачевым указала на расчленение Югославии. А широкие связи этой страны с Западом облегчили подготовку операции. В 1990 г. состоялись выборы в югославских республиках, и всюду вдруг одержали победы сепаратисты. Республиканские власти взялись создавать собственные вооруженные формирования. В Хорватии и Боснии начали притеснять сербов. В ответ они стали самоорганизовываться. Президент Сербии Слободан Милошевич поддерживал соплеменников в других республиках. Но у него не имелось никаких средств и полномочий. Федеральная власть принадлежала Президиуму Югославии, ему подчинялась армия. По конституции председатель Президиума менялся каждый год, и эту должность по очереди должны были занимать представители разных республик. Но в государственную верхушку точно так же, как в СССР, были внедрены агенты влияния.
15 мая 1991 г. закончились полномочия серба Йовича на посту главы государства, а вокруг выборов его преемника был спровоцирован кризис, пошли споры и переговоры, возник период безвластия. Этим воспользовались парламенты Словении, Хорватии, Македонии, 25 июня приняли декларации о независимости, выходе из Югославии. Сразу же после такого решения словенские и хорватские власти бросили свою полицию и националистические отряды захватывать пограничные посты, казармы югославской армии. Произошли столкновения и бои. Войска запросто могли подавить мятежников, но вмешалось Европейское сообщество, давило на Белград. Центральное правительство повело себя «никак». Никаких приказов армии не отдавало, даже осажденные гарнизоны выручки не получали. А 30 июня председателем Президиума Югославии был избран Степан Месич — хорватский сепаратист. Он вступил в переговоры с Западом, и 7 июля было заключено Брионское соглашение, Югославия выводила свою армию из трех республик.
В Македонии это обошлось мирно. В Словении «десятидневная война» тоже завершилась, унеся около 60 жизней, более 300 человек с обеих сторон были ранены. Но в Хорватии районы, где компактно проживали сербы, провозгласили свое национальное образование, Сербску Краину. Заявили, что желают остаться в составе Югославии, отказываются от нее отделяться. Хорватские власти бросили на эту область полицию, национальную гвардию. Операции сопровождались крайней жестокостью, хорваты уничтожали сербов, разоряли православные храмы. 250 тыс. человек бросили свои дома, стали беженцами. Но Сербска Краина отчаянно сопротивлялась, на помощь ей прибывали отряды добровольцев из Сербии. Центральное правительство юлило, армию направляло только для того, чтобы разнимать враждующие стороны. Но многие офицеры, особенно сербы и черногорцы, симпатизировали защитникам Сербской Краины, войска стали втягиваться в бои на ее стороне.
