«городом славян» и весь тот край «страною славян». Ибн-Хордадбег называет Волгу «славянскою рекою». А по известию Димешки, камские болгары сами считали себя народом, смешанным из турок и славян. Более поздние мусульманские писатели также отличают болгар от других туземных племен, например, от «диких» башкир и мещеряков (см. Березина «Булгар на Волге»). Если бы волжско-камские болгары были финского происхождения, то они легко слились бы с местными угорскими племенами и образовали бы довольно плотную, однородную национальность. Однако этого мы не находим. Очевидно, угро-тюркские элементы подавляли своей массой элемент болгаро-славянский, но не могли его совершенно усвоить. В свою очередь, болгаро-славянский элемент, положивший начало государственному быту в том краю, был слишком слаб численно и слишком изолирован от других народов (особенно с принятием ислама), чтобы ославянить туземные угорские и тюркские народцы. Эта борьба разнородных элементов и объясняет отсутствие определенного национального типа и недостаток прочности в государстве камских болгар, несмотря на довольно развитую гражданственность. Оно легко было стерто с лица истории наплывом татарской орды. Но уже само существование промышленных, торговых городов и вообще способность к цивилизации обнаруживают, что высший слой населения не был чисто финский.
Переисследование вопроса о гуннах см. ниже.
Феофан, Анастасий и Кедрен. Замечательно, что, по известию тех же историков, около того же времени принял крещение от императора Юстиниана князь придунайских герулов Гретис с своими приближенными и обязался почти теми же условиями (Mem. Pop. I. 430). Очевидно, ко всем соседним варварам Византия прилагала одинаковые политические приемы.
Что это имя чисто славянское, доказывают русское Гордята («Гордятинъ дворъ». Лавр. С. 54. Нов. изд.) и встречающийся у византийцев военачальник из варваров (славян) Всегорд (Agathias III. 6) болгарин Гръд в XIV в. (Иречек. С. 338), у византийцев ГргЗод. Последнее имя в наших старых актах встречается в форме Гридя.
Что действительно византийцам только в это время удалось окончательно подчинить себе Боспор, видно из следующего известия Прокопия в его «Персидской войне» (L. II. Сар. 3). В 540 г. армяне, отпавшие от союза с Византией и перешедшие на сторону персов, жалуясь персидскому царю на Юстиниана, между прочим, говорили, что он, «пославши войско на боспоритов, подчиненных гуннам, присоединил к своим владениям их город, на который не имел никакого права». Судя по этим словам и той легкости, с какой болгары захватили город и истребили византийский гарнизон, можно предложить вопрос: не сами ли боспориты или пантикапейцы помогали им в этом случае? Может быть, у них была антивизантийская партия, недовольная образом действий Византии. Не надобно также забывать, что в данную эпоху население этого города было более варварское, нежели эллинское.
Г. Эмин выражает сомнение в турецком происхождении этого слова. Титул «хакан» или «хагай», кажется, существовал у народов прикавказских прежде пришествия туда завоевателей.
Эти выводы совпадают отчасти с мнениями В.В. Григорьева. См. его «О двойственной верховной власти у хазар» (Россия и Азия. СПб., 1876).
На догадку о черкесской народности коренных хазар между прочим навел нас рассказ Константина Багрянородного о хазарском племени кабарах (кабардинцах?). В своем сочинении «об управлении империей» (гл. 39 и 40) Константин рассказывает, что кабары составляли некогда одно из племен казарских, потом возмутились и произвели междоусобную войну, но были побеждены. Тогда часть кабар ушла к уграм, соединилась с ними и поселилась сначала в той стране, которую (во времена Константина) занимали печенеги. Эта часть кабар, соединясь с семью угорскими коленами, составила восьмое колено, которое в войнах первенствовало над другими своею храбростью. Оно доселе (то есть до времен Константина) сохранило между паннонскими уграми свое особое наречие.
Недаром черкесское или хазарское племя отличалось своею наружностью, характером и языком посреди угров еще в X в., то есть в эпоху Константина. (Недаром и лучшее, самое почитаемое войско у них стало называться хусары, то есть хасары или хазары.) По этому поводу обратим внимание на известие русской летописи, которая делит угров на белых и черных. Под белыми уграми обыкновенно историография разумела хазар (впрочем, по смыслу летописи это название можно относить и к аварам).
«Посем придоша Угри Белии, наследиша землю Словеньску (то есть дунайских славян); си бо Угри начата быти при Ираклии цари, иже находиша на Хоздоря царя Персидскаго». (В войне Ираклия с Хозроем равно участвовали и авары, и хазары.) Белые угры или хазары (может быть, и авары) у русских позднее встречаются, по-видимому, под общим именем кавказских горцев или черкесов; это последнее имя восходит ко временам глубокой древности (кавказские керкеты или черкеты у Страбона). Распространение хазарского владычества на Таврическую страну, а также известие Константина Багрянородного о переселении кабар в западное Черноморье могут несколько объяснить нам, откуда явилось впоследствии именование южнорусских казаков черкасами. (См. по этому поводу любопытные соображения профессора Бруна в записк. од. общ. ист. и др. Т. VII.) И само название казаки, вопреки всем попыткам объяснить его из татарских языков, есть, вероятно, то же, что казары с его вариантами: касахи у Константина Багрянородного и касоги в нашей летописи.
Феофилакт Симоката сообщает, что во времена императора Маврикия турецкий каган окончательно покорил племя огоров; причем число избитых людей этого племени простиралось до 300 000, так что трупы их были рассеяны на расстоянии четырех дней пути. После того часть покоренного народа удалилась к дунайским аварам и присоединилась к ним в числе 10 000 человек.
Любопытную характеристику авар и указание на их родство с лесгинами, часть которых доселе сохранила название авар, см. у Бера в его трактате о макрокефалах (Memoires de 1’Acad. des Sciences. T. II. № 6).
К этому-то столкновению антов с аварами, может быть, относится то смутное предание, которое наша летопись рассказывает по поводу хазарского нашествия на днепровских славян: так как владения турок, основавших собственно Хазарское государство, никогда не простирались до Днепра и они никогда не господствовали в Киеве. По крайней мере, на это нет никаких достоверных свидетельств.
Другой византийский писатель, Феофилакт Симоката, поясняет, что место это получило у туземцев такое название вследствие своего плодородия и обильных пастбищ, на которых паслись многочисленные стада и конские табуны. Этот Эктаг, может быть, есть та
