Вера Ковалевская - Конь и всадник (пути и судьбы)

Это же относится к долго бытующему начельнику в виде полукруга. Самым убедительным доказательством ранней даты рассматриваемого изображения является посадка всадника, откинутого далеко назад, с углом между бедром и голенью в 80°, что соответствует данным IX в. до н. э. (начиная с VIII в. до н. э. угол уже не острый, а тупой).

В целом на протяжении трех веков ассирийцы стали прекрасными всадниками. Но и их враги были не хуже. Источники Саргона II и древние изображения говорят о том, что кони умели преодолевать различные преграды. Обучение коней и передача их воинам входила в обязанности ассирийского царя. Так, один из военачальников пишет письмо Саргону II: «Царь, господин мой, знает, что лошади у меня пали; пусть царь скорее пришлет лошадей под моих всадников» (714-706 гг. до н. э.) [7, 2, 317]. Поэтому, изучая анналы ассирийских царей, мы видим, что одной из первоочередных задач того времени была доставка лошадей, главным образом из Мидии и Урарту.

«Обширные табуны коней, мулов, лошаков и скот их лугов без счета угнал я. Наложил на них дань 1200 коней» [7, 2, 273], — сообщает Тиглатпаласар I (1115-1077 гг. до н. э.) о четвертом походе на Наири. «От страны Шубард до стран Гильзану и Наири... захватил я всего 2720 коней» [7, 2, 284], — читаем мы у Тукультининурты II (889-884 гг. до н. э.). Ашшурнасирапал II (884-859 гг. до н. э.), ко времени которого относятся первые изображения всадников, писал: «Колесницы и конницу взял я с собой» [7, 2, 292]. Он получает лошадей и мулов из Киррури, Симеси, Симеры, Гильзана, Хубушкийи, Нирбу, Внутреннего Уруму, Наири, Нирдуна и т. д. [7, 2, 285-292].

В текстах IX в. до н. э. упоминаются упряжные кони. А по экстерьеру колесничные и верховые лошади не отличались друг от друга, и съезженность колесничных лошадей считалась очень ценным качеством для всадников IX-VIII вв. до н. э. Шамшиадад V (823-810 гг. до н. э.) также перечисляет страны, откуда наряду с другой добычей он получал упряжных лошадей, причем особенно ценных давали ему месийцы («погнался в горы за месийцами, взял упряжных лошадей») [7, 2, 301].

Много лет назад я впервые столкнулась с прекрасными археологическими материалами из Урарту. В большой мрачноватой комнате с высокими каменными сводами на столах громоздились материалы, найденные в урартской крепости Тейшебаини, раскопанной около Еревана. Это был кабинет акад. Б. Б. Пиотровского в Государственном Эрмитаже. Из рассказа явственно возникал город, осажденный кочевниками-скифами две с половиной тысячи лет назад. Так и виделось, как мечутся на плоских крышах обезумевшие люди и кони, падают, охваченные огнем и осыпанные градом стрел; как солдаты гарнизона спешно делят царские богатства и прячут их на дно огромных, в человеческий рост, глиняных сосудов для хранения зерна и вина, чтоб никогда уже не прийти за своей долей [107; 123].

Для археолога большая «удача» раскапывать город, неожиданно захваченный врагом, особенно если он уже не смог оправиться от постигшей катастрофы. Мы получаем то, что враги не смогли вытащить из-под горящих развалин, что они не нашли, не успели или почему-то не захотели взять.

В заключение рассказа Б. Б. Пиотровский ударил палочкой по бронзовой чаше с клинописными знаками и сказал: «А сейчас вы услышите голос урартского царя Менуа». Раздался мелодичный звон разбуженных тысячелетий.

Еще будучи царевичем, Менуа поставил первый рекорд и прыжке на коне, который был побит только через... 2775 лет. В конце XIX в. в стене церкви Сикех, недалеко от озера Ван, в том месте, где еще в эпоху средневековья находился ипподром армянских князей, была найдена каменная стела с клинописной надписью: «Могуществом бога Халди, Менуа, сын Ишпуини, говорит: С этого места конь, по имени Арциви, под Менуа, прыгнул на 22 локтя (11 м и 22 см или 11 м 44 см)» [8; 11].

К сожалению, в наше время соревнования по прыжкам в ширину на лошади проводятся очень редко. На Олимпийских играх в Париже в 1900 г. победителем и этом виде спорта стал бельгиец Ван Лангендонк, конь которого прыгнул всего на 6 м 10 см. Официальный мировой рекорд — 8 м 40 см, а рекорд Советского Союза, установлен мастером спорта И. Ф. Шеленковым на кобыле Бура и равен 8 м 20 см.

Если бы нам приходилось располагать только эти ми данными, можно было бы, наверное, упрекнуть царя Менуа в сильном преувеличении. Однако хорошим подтверждением возможности такого рекорда служит тот факт, что во время стипль-чеза при прыжке через канаву венгра Чандлера было зафиксировано расстояние 11 м 28 см от начала толчка до приземления коня.

Летом 1975 г. был установлен новый рекорд, когда был разыгран большой приз Майзенлайма для лучших всадников Европы. Победу одержал К. Бергманн из ФРГ на Свингере, прыгнувшем через жердевой заборчик и канаву... на 22 м 16 см. Именно ему был присужден Большой приз.

Прыжок на лошади царя Менуа говорит о том, что древние урарты обращали особое внимание на спортивные достижения и были точны в приводимых цифрах. Интересно, что урартское слово, обозначающее прыжок, имеет индоевропейское происхождение, так же как и имя коня «Арциви» («Орел»). Из урартского языка это слово проникло в грузинский и армянский, поэтому при провозглашении победителей конноспортивных состязаний на закавказских ипподромах часто можно услышать имена тезок прославленного в веках Арциби — Арциви или Арцив.

Каковы же были эти древние кони, что можем мы сказать о них, глядя на скульптурные и чеканные изображения, изучая описания современников и дошедший до нас остеологический материал? Они были небольшими, как и все лошади древнего мира, стройными, тонконогими, с крепкими и крутыми копытами, высокой шеей, подстриженной или густой гривой, спадающей на обе стороны, и длинным хвостом. Голова с прямым профилем, небольшими, обращенными вперед стоячими ушами, выпуклыми, хорошо поставленными глазами, трепетными ноздрями. Все свидетельствует о том, что перед нами темпераментные и энергичные скакуны. Интересно, что головка коня, венчавшая дышло урартской колесницы, найденная в Зивийе, имеет такую же лебединую шею, как и на одном из иранских изображений, рассмотренных нами выше.

В Урарту мы не знаем изображений воинов, лошадью которых управляет безоружный всадник. На рельефах первой половины VIII в. до н. э. всадник с щитом и левой руке и мечом в правой сидит слишком прямо и близко к крупу, с коленями у холки (как у ассирийцев в IX — первой половине VIII в. до н. э.), но угол между бедром и голенью здесь прямой (промежуточное по сравнению с Ассирией IX-VIII и VIII-VII вв. до н. э. положение). У коня начельник полукруглой формы и большая кисть на лбу. Хвост перевязан у репицы и посередине (как и в Ассирии IX и VII вв. до н. э.).

Следовательно, верховую езду урарты освоили раньше, чем ассирийцы, получая коней из многих горных стран, с которыми они граничили и где данные топонимики и ономастики позволяют говорить об ираноязычном населении.

В царствование Аргишти I (786-724 гг. до н. э.) за 13 лет из стран и городов Апуни, Артарму, Бариша, Бихадзуни, Диаухи, Када, Манна, Мармуна, Уитерухи, Урме, подвергшихся нападениям его воинов, было получено около двухсот тысяч пленных и не менее чем 10 717 коней. Во время похода Аргишти I в 785 г. до н. э. на Диаухи была наложена дань в тысячу верховых коней, не считая золота, серебра, меди, с обязательством поставлять ежегодно по триста верховых лошадей, что, по-видимому, осуществлялось регулярно. Причем число захваченных коней следует увеличить чуть ли не в десять раз, поскольку вслед за завоеванием начинался период «мирного» взимания дани. Недаром мы почти не видим повторных походов в те же самые страны или города. В походах Ишпуини и Менуа на юг участвовало 106 колесниц, 9174 всадника и 2704 пехотинца. В Урарту славилась коневодством область Ушкайа (северо-восточная оконечность озера Ван). Источники в связи с этим сообщают: «Люди, живущие [в Ушкайе] во всем Урарту, не имеют равных и умении обучать лошадей для конницы. Малые жеребята, порождение страны его обширной, которых он взращивает для своего царского полка и ежегодно берет как подать, пока они не будут взяты в области Суби, которую люди Урарту называют страной Маннеев, и стать их не будет рассмотрена, на них не ездят верхом, выходам, вольтам и поворотам, всему, что нужно для битвы, их не учат, они ходят расседланные» [7, 1, 326].