Таким образом, почти три тысячи лет назад уже создавались конные заводы в местах, особенно удобных для разведения лошадей, где были земли, пригодные только для табунного отгонного скотоводства. В районе Улху, где содержались кони, было широко развито искусственное орошение, садоводство и высокопроизводительное земледелие.
В этой связи любопытно сообщение Саргона II об урартском царе Русе I: «Пустынные земли он превратил в луга, и зеленели они весьма сильно в начале года; трава и пастбища не прекращались ни зимой, ни летом. Он превратил их в загон для коней и стад, сделал всей своей темной стране известными верблюдов» [7, 2, 186].
Когда лошади, содержавшиеся на конных заводах, достигали определенного возраста (скорее всего двух лет), проводилась, как бы мы сказали сейчас, бонитировка, оценка экстерьера. Далее лошади, подходившие под самые высокие стандарты (для царского полка), начинали проходить тренинг. Их обучали подчиняться воле человека, превращая в боевых коней. Причем тренинг происходил в областях, особенно тесно связанные с иранским населением. Здесь, в Аништании, был построен конный завод с огромными конюшнями, между Ушкайей, славящейся верховыми конями, и Тармакисой, на границе с Бари-Сангибуту, «где кони, запас его царского полка, были поставлены в конюшни и откармливались ежегодно» [7, 2, 188]. Таким образом, тренинг уже взрослых, годных для строя лошадей происходил не на конных заводах, где они воспитывались, а в другом месте, как, собственно, было принято еще начиная со времени Киккули. Ряд деталей конского снаряжения из Урарту проник на другие территории. Так, Р. Гиршман сообщает о находке бронзовых урартских наглазников в погребениях VIII в. до н. э. из Дайламана, на юго-западном побережье Каспийского моря [189].
Урартские по своему происхождению наглазники, на одном из которых написано «собственность Менуа», на другом — «вещь Аргишти», или были захвачены в походах на Урарту, или же являлись дарами союзников. Использовались они, судя по древним изображениям, для колесничных и верховых лошадей в Урарту, Ассирии и, возможно, киммерийцами. Трудно сказать, когда они возникли. В трактате Киккули о них нет сведений, тогда как в коневодческом аккадском трактате уже говорится о «наглазнике осла». Р. Гиршман полагает, что их появление относится к рубежу I тысячелетия до н. э., возможно у урартов, откуда наглазники проникли и на другие территории [189].
Рассмотрим теперь, как шло развитие и менялась конструкция колесниц [208; 211; 212; 215; 226; 235]. IX век до н. э. в этом смысле был переломным [187].
В этот период (как ранее у хеттов) мы видим в. колеснице трех человек — возницу, лучника (или копейщика) и оруженосца со щитом, хотя чаще (особенно в сценах царской охоты) их двое. Очень часто встречаются изображения трех лошадей: двух в дышловой запряжке, одной пристяжной. Уже в это время использовались колесницы, запряженные квадригой (четверкой коней). Количество спиц в колесе увеличивается, достигая шести. Обод колеса трехсоставный. Круто изогнутое дышло венчает фигурка или голова животного, часто лошади. Выше дышла, уходящего под кузов колесницы, между лошадьми расположен удлиненный эллиптической формы щит, украшенный изображениями солнца, луны и звезд. В кузове по углам укрепляются высокие штандарты и копья, а на правой боковой стенке — два горита с луком, стрелами и секирой. Задняя стенка у кузова отсутствовала, и во время движения отверстие, служившее входом, закрывалось щитом [218].
Лошади были богато украшены, причем кожаные ремни, покрытые металлическими розетками, служили защитными доспехами для коня, закрывая почти полностью его грудь. Значительного прогресса достигло и снаряжение для управления лошадью. Однако главным по-прежнему оставалась выездка, которой обучали коней как на ипподроме, так и при специальном тренинге.
В VIII в. до н. э. колесницы стали еще более сильным и мощным оружием. Во время похода Саргона II на вооружении были уже большие колесницы той же дышловой запряжки, но с ярмом, рассчитанным на четырех лошадей. Поводья шли через специальное приспособление, причем у крайних лошадей их держал в руках возничий или же один повод (наружный) закреплялся за край колесницы. Упростился способ крепления ярма. Кузов колесницы увеличился, теперь он прямоугольной формы без закруглений с вертикально закрепленными копьями (у задних углов) и вертикально (у передних) повешенными горитами. Наряду с эллиптическим щитом между лошадьми появляется резко изогнутое дышло, заканчивающееся головкой животного и соединенное с кузовом железной (или ременной) тягой, что является хронологическим признаком VIII в. до н. э. Колесницу отличают очень крупные колеса (диаметром 1,20-1,30 м) с восемью спицами, причем увеличение числа спиц в колесе также служит четким хронологическим признаком. Колесница стала монументальнее и тяжелее. На ней мы уже видим трех или четырех человек, причем оруженосец держит два щита, одним он защищает воина, другим — возницу.
Восьмая военная кампания Саргона II
Ассирияне шли, как на стадо волки,
В багреце их и в злате сияли полки,
И без счета их копья сверкали...
А. К. Толстой
О военной кампании Саргона II 714 г. до н. э. против Урарту мы узнаем из огромной, имеющей более 400 строк надписи [7, 2, 317-333; 123]. Этот текст дополняют изображения в новом дворце Саргона в Дурр-Шаррукине, построенном сразу же после похода. Мы можем представить себе вооружение ассирийской и урартской армий, войсковые подразделения, марши и отдых войска, осаду городов, увод пленных, захват храмов, переправу через реки и многое другое.
Сейчас, когда рысаки в беговых качалках, предельно облегченном аналоге колесниц, летят по гладкой гаревой дорожке ипподрома, нам трудно представить себе колесницу, запряженную парой (если не четверкой) буйных жеребцов, стремительно двигающуюся по горным, труднодоступным дорогам к востоку от озер;) Урмия. Ведь источники говорят нам об опасных перевалах и высоких горах, «чья поверхность мятежна», бесчисленных переправах через горные реки. В особо трудных местах царь едет верхом, идет пешком либо его несут в переносном кресле; лошадей ведут в поводу, царская колесница «положена на затылки людей»; воины, «как храбрые орлы», перелетают через теснины; вьючные ослы, мулы и верблюды «прыгают подобно козерогам»; срубаются огромные деревья, прокладываются новые дороги вместо троп, по которым «пехотинцы прошли бочком».
Ассирийское войско Саргона II на марше (VIII в. до н.э.)Правители областей, к которым неотвратимо приближалось ассирийское войско, спешат заверить Саргона II в союзных с ним отношениях, преподнести в знак покорности богатые дары: табуны коней для пополнения конницы и колесничных подразделений; скот, зерно, муку и вино для прокорма войск. Те же, кто связал себя союзом с Урарту, спешили уйти в недоступные торы, оставив на разграбление ассирийцам дворцовые сокровища и дома жителей. Но вот гонец принес известие, что урартский царь Руса I с союзниками привел свои войска в боевую готовность «для истребления царя Ассирии обходом». Действительно, всех «бойцов он построил, посадил их на верховых быстрых коней и вручил оружие». Местом сбора войска, на погибель себе, урартцы избрали «покрытую льдом гору Уашху [очевидно, главную вершину Сахенда. — В. К.], что торчит словно острие кинжала и где зияют пропасти и далекие горные ущелья». Урартцы и их союзники-горцы считали себя здесь в полной безопасности. Тем неожиданней для них было внезапное ночное нападение на лагерь после стремительного марша-броска Саргона II на боевой колеснице с гвардейскими отрядами всадников.
«Я не дал страждущим войскам [бога] Ашшура, ходившим дальним путем, уставшим и утомившимся, без счета перешедшим высокие горы, трудные при спуске и при подъеме, изменившимся в лице, успокоить их усталость, не поил я их водою, утоляющей жажду, не разбивал я стана, не укреплял я лагерных стен, бойцов моих я не послал, не собирал я полка моего, те, что были справа и слева, не успели вернуться ко мне, ожидая тех, что позади, не страшился множества войск его, презирал его коней, многочисленность его панцирных воинов не удостоил я взгляда, с единственной личной моей колесницей и с конями, идущими рядом мной, не покидающими меня во враждебных и чуждая местах, отряд табуна Син-ах-усура, как яростное копье, по нему я ударил, нанес ему поражение, отвратил его наступление, устроил ему большое побоище…» Поражение было полным и окончательным, только части из них удалось бежать, среди них был и царь Руса I, бросивший колесницу и спасшийся позорно верхом на кобыле, большая же часть была перебита и взята в плен, «их конями я наполнил горные пропасти и ущелья... подобно урагану и ливню... как темная туча вечером, покрыл я эту страну, все покрыл я, подобно стае саранчи...» — сообщает нам об этом событии надпись Саргона II.
