Хотя Бо не нравилось, что сестру используют, он не задавал ей вопросов о связи с Патнемом. Он считал, она знает, что делает, и может сама о себе позаботиться. Кроме того, она неплохо зарабатывала, часто возвращаясь с двумя-тремя сотнями долларов после встречи с человеком из ФБР. К тому же Сьюзен не жадничала и вручала Бо по 100 долларов, чтобы поездки стоили его времени.
Кармелле тогда было всего 15 лет, и ей не особо нравилось таскаться в Пайквилл, не говоря уже о том, чтобы спать с Бо в мотеле. Она познакомилась со Сьюзен в октябре 1987 года, сразу после того, как Бо переехал в Вулкан. Сьюзен пришлось рассказать ей о Марке Патнеме, но она заставила Кармеллу поклясться никому не рассказывать об их романе. Кармелла сказала, что всегда “прикрывала” Сьюзен и никогда никому не рассказывала о постоянных поездках в Пайквилл.
Раз за разом Кармелла и Бо привозили Сьюзен на одно и то же место — парковку за зданием окружного суда. Сьюзен ждала в машине Бо "Datsun 240 Z", и обычно через 5 минут появлялся Марк. Он всегда был в тёмных очках и махал рукой, но никогда не разговаривал ни с Билли Джо Дэниелсом, ни с его хорошенькой светловолосой подружкой. Как только появлялась коричневая машина Патнема, Сьюзен запрыгивала в неё, и они уезжали. Сьюзен говорила Бо, когда снова забрать её со стоянки. Кармелла помнит много случаев, когда Сьюзен возвращалась в машину Бо и говорила:
— Господи, сегодня я провела лучшее время в своей жизни! Мы с Марком весь день не расставались в мотеле!
Хотя Сьюзен никогда не говорила, где именно они останавливались, она упоминала, что это был самый безвкусный мотель, и часто называла Марка скрягой. Позже выяснилось, что Патнем возил Сьюзен в мотель "Goldenrod" – небольшое неухоженное заведение, расположенное прямо напротив полицейского поста штата Пайквилл, штат Кентукки.
Обычно, когда Сьюзен возвращалась на парковку у здания суда, Бо злился, потому что её не было гораздо дольше, чем она обещала. Он знал, что придётся оправдываться перед мамой Кармеллы, не говоря уже о Кеннете, который будет выпытывать у него, где они так долго были, как только они покажутся на пороге. Сьюзен для поездок в Пайквилл всегда одевалась в повседневную одежду: синие джинсы, теннисные туфли и простые хлопчатобумажные рубашки или свитера. Она намеренно неброско одевалась, чтобы не вызывать подозрений Кеннета, но по дороге в машине надевала украшения, туфли на высоком каблуке, а перед встречей с Марком накладывала косметику.
Когда троица возвращалась в район Тагл-Вэлли, они высаживали Кармеллу у мамы, которая жила Смит-Форк в Фелпсе. А потом вечером Бо возвращался в Смит-Форк и привозил Кармеллу в гости в Вулкан. Кармелла получала чёткие инструкции ничего не говорить Кеннету, что была в тот день в Пайквилле, и она всегда подыгрывала ему. И всё же она никак не могла понять, как Сьюзен удавалось так долго водить бывшего мужа за нос.
— Как ты это делаешь? Как тебе это удаётся? — спрашивала она её, когда они оставались наедине.
— Это не так просто. Когда у ФБР есть ко мне поручение, я говорю Кеннету, что мне нужно поехать в Пайквилл, при этом я должна умудриться спалиться и не вякнуть что-нибудь о Марке, иначе с Кеннетом случится удар. Знаешь, я по-прежнему иногда сплю с Кеннетом.
— А разве он не замечает, что что-то изменилось?
— Нет, он думает, что я езжу с Бо по делам. Иногда Бо тоже изобретает какую-нибудь причину — говорит, что едет обменять машину или что-то ещё, — Сьюзен рассмеялась.
Много раз Сьюзен и Бо заходили в ванную, чтобы обсудить отмазку для очередной поездки в Пайквилл. Сьюзен изо всех сил убеждала Кеннета, что по-прежнему верна ему. Только так она могла сохранить хоть какой-то мир в доме.
Эти поездки продолжались на протяжении всего 1988 года, а к середине года Сьюзен ясно дала понять всем окружающим: она готова рискнуть всем: своей жизнью, детьми, домом — чтобы быть с Марком. Она была одержима им и беззастенчиво ходила за ним, хвастаясь перед всеми его внешностью кинозвезды, восхищаясь его статусом агента ФБР. Возможно, она зацепила его, потому что точно знала, как потакать его самолюбию, и рассказала Шелби, наряду с интимными подробностями их сексуальной жизни, что уверена — Марк не сможет жить без неё.
Сьюзен никогда не приходило в голову, что Патнем занимался с ней любовью только затем, чтобы потом расставлять ловушки банковским грабителям. Он звонил ей несколько раз в день и всегда говорил “Я люблю тебя”, прежде чем повесить трубку. “Я тоже тебя люблю”, — слышал Бо ответ Сьюзен, когда Кеннета не было рядом.
С Кеннетом Сьюзен продолжала вести двойную жизнь, создавая у большинства людей впечатление, что она домохозяйка, преданная “мужу” и детям. Теперь, когда у неё появились кое-какие наличные, она готовила сытные обеды и одевалась сама и детей в совершенно новую одежду, купленную в модных бутиках Матевана или Уильямсона. Она обновила домашнюю обстановку — купила мебель в колониальном стиле и украсила дом совершенно новыми занавесками и дорогими шелковыми цветочными композициями.
Однако, как только Марк Патнем вошёл в жизнь Сьюзен, сколько бы она ни обустраивала свой дом, ей всё было мало. По мере продолжения романа, положение Сьюзен в доме Смитов становилось всё более и более невыносимым. Больше всего её огорчало, что дом стоял прямо на посыпанной гравием стороне железнодорожного полотна и мимо постоянно проезжали поезда, издавая визгливые звуки, которые всё больше начинали действовать ей на нервы. Она особенно ненавидела эти звуки теперь, когда они мешали её телефонным разговорам с Марком. Всегда было неловко, когда мимо проезжал поезд, и ей приходилось вешать трубку и ждать минут 15 или около того, пока стихнет лязг вагонов, а потом перезванивать ему.
У поездов в Вулкане появилось другое неприятное свойство. Она стала замечать пыль, поднимаемую железнодорожными вагонами, которые изо дня в день покрывали ей дом и двор чёрными частицами. Каждое утро она вставала и поливала большие участки гравия у себя во дворе, чтобы пыль не поднималась так сильно, на случай, если случайно заглянет Марк. Она также поливала дом, очищая его от черной сажи. И, конечно, ей также приходилось мыть машину Бо, чтобы она блестела перед поездками в Пайквилл.
К лету 1988 года Кеннет разболтал, что Сьюзен работает на ФБР, чтобы заставить её прекратить встречаться с Марком. Кеннет теперь был почти уверен, что у них роман, и полагал, что, когда в обществе об этом узнают, Сьюзен испугается и перестанет встречаться с Патнемом.
Но план Кеннета провалился. Сьюзен проводила всё больше времени в Пайквилле, всё меньше общаясь с жителями Фриберна и давая понять, что дети — единственная причина, почему она ещё не уехала из Вулкана. Пара начала ссориться на глазах у детей всякий раз, когда она возвращалась из Пайквилла. Кеннет обзывал её, обвинял во всех грехах, а Сьюзен признавалась ему в своей ненависти.
Теперь деньги поступали ей из нескольких источников: торговля наркотиками, социальное обеспечение и ФБР. Она приносила домой достаточно, чтобы свести концы с концами. Но из-за пристрастия к наркотикам (она была хронической наркоманкой и принимала большие дозы отпускаемых по рецепту лекарств) у неё, казалось, никогда не было лишних денег на детей.
Трудности усугублялись тем, что возникли проблемы со сбором всех денег, которые ей были обещаны за работу осведомителем. За 2 года работы информатором она заработала около 9 или 10 тыс. долларов, что не очень много. В какой-то момент в середине 1988 года Сьюзен отправилась на встречу с адвокатом из Пайквилла, Келси Френдом-младшим. Френд вспоминает, что в то время ей очень не хватало денег. Она сказала ему, что ей заплатили не столько, сколько обещали, и она хочет получить остаток за свою роль в деле Кошачьего Глаза. По её мнению, ФБР недостаточно вознаградило её усилия. Сьюзен хотела посоветоваться с Френдом по поводу выплаты остатка.
— Как думаете, ФБР заплатит? — спросила она Френда.
— Ну, конечно. Если они предлагали вам миллион долларов, то точно заплатят, — сказал ей адвокат.
