греки складывали для крестного знамения три перста (большой, указательный и средний);
– если в древности литургию совершали на семи просфорах, то теперь греки служили на пяти, а то и на одной просфоре;
– изменился вид печати на верхней части просфоры. Если в древности на ней изображались восьмиконечный крест и евангельские слова «Се агнец Божий, вземляй грехи всего мира» [121], то теперь греки использовали печать с четырехконечным крестом и надписью ΙΣ ΧΣ ΝΙΚΑ [122]. Такую же печать использовали для опресноков в Римской Церкви;
– если в древности при чтении псалмов двоили «аллилуйю» – говорили: «Аллилуйя, аллилуйя, слава Тебе, Боже», то теперь греки троили «аллилуйю» – говорили: «Аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя, слава Тебе, Боже»;
– если в древности на великопостной молитве святого Ефрема Сирина «Господи и Владыко животу моему» клали земные поклоны, то теперь греки заменили их поясными;
– если в древности крестный ход шел посолонь – за Солнцем-Христом, то теперь греки ходили против солнца.
Были и другие отличия. Греки утверждали, что они сохранили старые церковные обряды, а русские исказили их по своему невежеству. Однако это была ложь. Староверческие писатели неопровержимо доказали, что именно русские соблюли византийское благочестие.
В XIX веке с этим согласились все ученые. Например, известный историк Николай Федорович Каптерев писал: «Древние наши церковные чины и обряды никогда никем у нас не искажались и не портились, а существовали в том самом виде, как мы вместе с христианством приняли их от греков. Только у греков некоторые из них позднее изменились, а мы остались при старых, неизменных».
Алексей Михайлович и Никон мечтали о владычестве над всем крещеным миром. Чтобы объединить под властью Москвы православные народы, нужно было не только собрать войска и объявить войну туркам, но и устранить разницу между русскими и греческими обрядами.
Царь Алексей Михай лович. Литография XIX века
И вот в начале Великого поста 1653 года царь и патриарх приступили к введению новых обрядов. Никон разослал по храмам Москвы указ, которым отменялись великопостные земные поклоны и повелевалось креститься тремя перстами.
Первым получил указ протопоп Иоанн Неронов, служивший в Казанском соборе на Красной площади. Это был уважаемый священник, известный благочестием и мудростью. Прочитав указ, он ужаснулся и уединился для молитвы. Неделю Иоанн непрестанно молился и услышал голос от образа Христа:
– Время приспело страдания, подобает вам неослабно страдать.
С тех пор для Русской Церкви настало время постоянного подвига и непрекращающейся борьбы.
Указ патриарха огорчил многих. В Москве собрались благочестивые иереи, задумавшиеся, как же остановить царя и патриарха, как предотвратить гибель русского православия.
Эти священники, смелые защитники церковных преданий, написали и подали Алексею Михайловичу челобитную против новых обрядов, которую самодержец немедленно передал Никону. Тотчас по приказу патриарха были схвачены и высланы из Москвы все, кто посмел ему перечить.
Расправившись с обличителями и почувствовав себя свободнее, Никон решил устроить церковный собор и, пользуясь его влиянием, продолжить преобразования. По предложению патриарха Алексей Михайлович созвал в 1654 году собор, чтобы рассмотреть и отменить те русские чины и обряды, которые отличались от современных греческих.
Собор одобрил «книжную справу» – изменение русских церковных книг по греческим образцам. Однако учеными давно доказано, что «справа» совершалась не по древним греческим и славянским рукописям, а по современным книгам, напечатанным в Европе, сомнительным и испорченным.
Кроме того, «справа» была поручена людям ненадежным и бессовестным, таким, например, как грек Арсений – христопродавец и проходимец, много лет проведший в тюрьме при Соловецком монастыре.
Единственным руководством такой «справы» были слова, обращенные Никоном к Арсению:
– Печатай книги как-нибудь, лишь бы не по-старому.
Бессмысленная «справа» царя и патриарха привела к многовековому церковному расколу. В угоду безумным преобразованиям были попраны заветы предков, загублены тысячи христианских жизней, русская земля обильно обагрилась кровью новых мучеников.
Увы, большая часть нашего народа предала веру отцов, обманулась и последовала за лукавым Никоном. Такой чудовищной ценой было куплено обрядовое единство с греками.
Но Алексей Михайлович так и не отправил войска для освобождения Царьграда. Он так и не стал повелителем всех православных народов, а Никон – вселенским патриархом.
Вскоре Никон повздорил с царем. Алексей Михайлович мужал, набирался ума и сил, становился самостоятельнее. Он начал тяготиться назойливой опекой друга, лезшего во все государственные дела. Тогда разгневанный Никон самовольно оставил патриарший престол и покинул Москву.
Он думал, государь раскается и позовет его обратно, но этого не произошло. Началась многолетняя ссора царя и патриарха, закончившаяся тем, что Никон был осужден, лишен сана и отправлен в ссылку, сначала в Ферапонтов Белозерский монастырь [123], затем – в Кириллов Белозерский монастырь [124]. Пережив на несколько лет Алексея Михайловича, бывший патриарх умер в 1681 году.
Первым русским святым, претерпевшим муки и смерть за верность древлему православию и старым обрядам, был священномученик и исповедник Павел, епископ Коломенский и Каширский.
К сожалению, о нем известно немногое. Мы не знаем, как звали его родителей. Известно лишь, что его отец был священником. Неведомо, когда Павел родился, но можно предположить, что он был ровесником Никона – родился в 1605 году. Будущий святитель появился на свет в селе Колычево [125], в тех же волжских краях, где родились протопоп Аввакум и патриарх Никон.
Отец Павла учил грамоте маленького Никиту, будущего Никона. Некоторое время крестьянский сын даже жил у священника. Так в детстве познакомились будущий епископ и будущий патриарх.
На многие годы Павел скрывается от нас. Мы снова встречаем его в Желтоводском монастыре на берегу Волги. Здесь сын священника принял постриг и был наречен Павлом. Здесь он проходил строгое иноческое житие, приобщаясь к книжной премудрости, и, как опытный подвижник, получил почетное прозвание «старец».
Желтоводская обитель была расположена на оживленном торговом пути. Издавна под ее стенами ежегодно устраивался многолюдный торг, собиравший купцов со всего света, – знаменитая Макарьевская ярмарка. По царскому указу монастырь получал часть прибыли от ярмарки и богател.
Всеми деньгами обители ведал казначей. С 1636 года казначеем монастыря стал Павел. Человек честный и неподкупный, он пользовался всеобщим уважением и доверием.
Когда Никон оказался в Москве и пригрелся в лучах государевой милости, то вспомнил о друге детства. Летом 1651 года Павел был призван в столицу и назначен игуменом Пафнутьева Боровского монастыря [126].
После смерти патриарха Иосифа церковный собор назвал двенадцать достойнейших мужей, одному из которых надлежало занять святительский престол. Среди них были Павел и Никон. Но
