Как и следовало ожидать, Лэйрд, известный в Пентагоне как “Куриный ястреб” (с ударением на прилагательном), и Роджерс возражали. 15 апреля президент решил провести двухдневную акцию бомбардировок и обстрелов вьетнамских городов из орудий корабельной артиллерии. Естественно, “голуби” в СМИ и в конгрессе наперебой заголосили о том, что Никсон ведет к наращиванию военных действий, а поскольку в гавань Хайфона заходят и русские корабли, рискует втянуть США в ядерный конфликт с СССР. Между тем возражали не только “голуби”, но также генерал Абрамс и посол Банкер. К середине апреля во Вьетнаме сложилась почти безнадежная ситуация. Абрамса и Банкера не слишком заботили соображения глобального характера, и они хотели, чтобы все усилия авиации сосредоточились на их войне, ведущейся на Юге. Абрамс и Банкер указывали на то, что удары по Северному Вьетнаму не окажут немедленного воздействия на события в Южном Вьетнаме, тогда как, если АСВ удастся добиться своих целей, война все равно будет проиграна. Лэйрд ухватился за соображения Абрамса, но Никсон снова поступил по-своему.
Некоторые сенаторы-либералы высказывали доводы против решения Никсона возобновить бомбардировки Севера, упирая на то, что в период между 1965 и 1968 гг. авиарейды себя не оправдали. Однако обстановка в 1972-м отличалась от положения в 1965- 1968 гг., и на сей раз Никсон выпустил из клетки тигра. Первым делом он передал управления кампанией ОКНШ и командованиям на местах. Больше ни президент, ни министр обороны – новички в военном деле – не собирались намечать цели, водя по карте указующим перстом, и определять тоннаж бомб. Второе, Никсон снял ограничения с большинства “запретных зон”, особенно с тех, что располагались вокруг Ханоя и Хайфона и давно стали местами сосредоточения военных объектов, складов и хранилищ ГСМ. И последнее, во время налетов применялись “умные” бомбы, оснащенные системой лазерного наведения и дававшие возможность нанесения точечных ударов. Такое оружие не просто значительно повышало эффективность бомбометания, но позволяло атаковать цели в густонаселенных районах, прежде закрытых для авиации по причине опасения потерь среди мирного населения и разрушения гражданских объектов. Лучшим примером возросшей результативности служит эпизод с мостом в Тань-Хоа. В период с 1965 по 1968 гг. авиация ВМФ потеряла над ним 97 самолетов, но так и не смогла разрушить объект. В 1972-м задачу удалось решить с первого захода одной умной бомбой, весившей 2000 фунтов (907 кг).
Но в самом начале мая казалось, что кампания Никсона не дает возможности достигнуть желаемого. Город Куанг-Три пал, победоносные силы АСВ угрожали Хюэ, Контуму и Ан-Локу, а в северной части провинции Бинь-Динь хозяйничала 3-я дивизия АСВ. В тот же день (1 мая) президенту сообщили еще худшую новость. Докладывая о падении города Куанг-Три, генерал Абрамс поставил президента в известность о том, что союзники лишились воли к победе‹8›. 2 мая Киссинджер встретился с Ле Дук Тхо. Уверенные в успехе коммунисты оседлали своего любимого конька. Тхо говорил свысока, почти оскорбительным тоном, и не желал идти ни на какие уступки. Да и зачем торговаться, если победа на поле боя, можно сказать, у тебя в кармане? Киссинджер прервал встречу.
Совершенно очевидно, требовались какие-то еще более весомые доводы, например минирование Хайфона. Хотя немедленного эффекта от подобной акции ожидать не приходилось, данный шаг стал бы громким заявлением, направленным русским, китайцам и самим северным вьетнамцам. Россия и Китай должны были понять, что США намерены придерживаться жесткого курса во Вьетнаме и что недавнее потепление международной обстановки оказывается в роли заложника военных действий в Южно-Азиатском регионе. Для северных вьетнамцев акция была призвана служить предостережением – США готовы последовательно продвигаться по пути ужесточения карательных мер. Итак, 8 мая ВМФ поставил минные заграждения – морское сообщение с Хайфоном прекратилось.
Наращивание сил авиации и флота оказало немедленное воздействие на события на фронтах Южного Вьетнама. Огонь судовых орудий поддерживал действия союзников под Куанг-Три и Хюэ. Корректировку артиллерии осуществляли специальные группы наблюдателей, приданные частям АРВ. Огонь не зависел от погодных условий и был не только точным, но и массированным. С мая по июль американская армада делала в день максимум 7000, минимум 1 000 артиллерийских выстрелов. С апреля и по сентябрь 1972-го суда ВМФ США обрушил на головы врага 16 000 тонн боеприпасов.
Но самый больший вклад в победу над коммунистами в Южном Вьетнаме в 1972-м в внесла авиация Соединенных Штатов. Читая монографию генерала Труонга, не устаешь поражаться тому, насколько точно и своевременно оказывали летчики поддержку наземным частям АРВ. Подытоживая свои выводы, Труонг сказал: “АРВ никогда бы не удалось вернуть себе город Куанг-Три, как не смогла бы она отстоять Контум и Ан-Лок, если бы не помощь ВВС США”‹9›.
В то время как В-52, штурмовики, АС-119 и АС-130 и боевые вертолеты уничтожали штурмующие колонны коммунистов под Контумом и АН-Л оком, грузовые С-130 и транспортные вертолеты давали АРВ средства для оказания сопротивления противнику. Армейские вертолеты не только доставляли предметы снабжения и пополнения, но и эвакуировали тяжелораненых. Спустя годы американский офицер в разговоре с командующим вьетнамскими ВВС, генералом Тан Ван Минем, спросил его о боях за Ан-Лок. “Под Ан-Локом в 1972-м, – ответил Минь, – ход сражения изменился в нашу пользу благодаря применению В-52 и С-130”‹10›.
Согласно книге президента Никсона, пользовавшегося статистическими данными из докладов официальных лиц, Пасхальное наступление стоило северовьетнамцам 100 000 убитых, 450 танков и огромного множества артиллерийских орудий и грузовиков‹11›. Разрушения от бомбовых ударов на Севере тоже были значительными. К июлю 1972-го, за счет минирования Хайфона и уничтожения сухопутных путей доставки грузов и техники, Северный Вьетнам оказался почти полностю отрезанным от источников поступления помощи со стороны русских и китайцев.
Заплатив “по счетам мясника”, кое-какой выигрыш северовь-етнамцы тем не менее получили. В результате вторжения они стали контролировать территории, на которые их власть никогда прежде не распространялась. Они смогли “осадить” программу умиротворения, хотя и ненадолго. Кроме того, южновьетнамцы теперь знали, что находились на волосок от поражения, и это оказывало на них деморализующее воздействие. Но что еще важнее, в самих Соединенных Штатах Пасхальное наступление (и то, как Никсон отреагировал на него) поколебало решимость последних сторонников курса администрации. Так еще одно поражение коммунистов на поле боя трансформировалось в их политическую и психологическую победу внутри Южного Вьетнама и США.
С другой стороны, провал Пасхального наступления дорого обошелся Северному Вьетнаму не только в плане потерь солдат, техники и военных объектов. Коммунисты поняли, что отброшены назад не только в отношении ударной мощи их вооруженных сил, но и в том, что касалось главного элемента войны во Вьетнаме – времени. Не кто иной, как начальник штаба Зиапа, четырехзвездный генерал Ван Тьен Дунг, проводя инспекционные поездки по частям и военным объектам, сказал руководству ЦУЮВ, что шансов на одер-жание быстрой победы больше нет и что нового наступления не будет еще от трех до пяти лет.
Наконец-то коммунисты поняли, что им придется садиться за стол переговоров, рассматривать и выдвигать серьезные и взаимоприемлемые предложения. Дуглас Пайк уверен: Политбюро ЦК ПТВ еще до начала наступления пришло к решению в случае его провала договариваться о завершении войны. Северные вьетнамцы проиграли в Пасхальном наступлении, лишившись, таким образом, шанса одержать победу над США.
Нет недостатка в объяснениях причин провала Пасхального наступления. Генри Киссинджер, сэр Роберт Томпсон, Леви, генерал Тру-онг, генерал Као Ван Вьен и Дуглас Пайк – все высказали свои веские точки зрения и сделали комментарии по этому поводу.
Киссинджер считает, что вторжение закончилось поражением из-за того, что противник не синхронизировал нанесение всех трех главных ударов и что из-за сложности операции коммунисты не смогли наладить адекватного снабжения своих войск на всех направлениях. Далее он говорит, что подход Зиапа, выражавшийся в чередовании атак и затишья, позволял Сайгону перебрасывать силы с одного участка на другой. Еще одной веской причиной провала Пасхального наступления, согласно Киссинджеру, стали рейды В-52 и боеспособность, проявленная военнослужащими АРВ в ходе обороны. И наконец, он пишет, что северовьетнамские военные руководители не имели опыта командования крупными соединениями и потому не смогли наладить в бою грамотное взаимодействие танков и пехоты‹12›.
Дуглас Пайк склонен думать, что интервенция провалилась из-за крупного просчета, допущенного Зиапом. По его мнению, Зиап переоценил способности АСВ к ведению высокотехнологичной войны и недооценил стойкость АРВ и разрушительные последствия вмешательства американской авиации. На взгляд Пайка, Политбюро ЦК ПТВ просчиталось, слишком понадеявшись на реакцию пацифистов в США, а также России и Китая в отношении карательных мер США против Северного Вьетнама‹13›.
