Ясно, что дело, очевидно, не в том, что Лютер говорил. Подавляющая часть европейцев была безграмотна, а у тех, кто были грамотны, тоже было не очень много времени, чтобы читать и изучать все эти принципы, взвешивать аргументы, сравнивать, что правильнее: следовать Преданию или Писанию. Для этого Писание надо было хорошо знать, а оно толстое, да еще на латинском языке – трудно читать. Как надо понимать Пресуществление во время мессы? Или Предопределение? Какое учение о спасении правильнее?.. Господи, да некогда! Но тем не менее вся Европа разделилась на протестантов и католиков, потому что каждый, толком не зная, за что он, точно знал, против кого он. А кроме того, все без исключения – от Северной Норвегии до Южной Испании, – все были недовольны и не удовлетворены той системой католической средневековой мысли, которая была прилажена для эпохи подъема и которая очень хорошо работала при акматической фазе.
Схема этногенеза западноевропейского суперэтноса
Датировка событий почерпнута О. Г. Новиковой из книг и лекций Л. Н. Гумилева. Указанные даты являются переломными в истории западноевропейского суперэтноса.
Реформация – индикатор надлома
Явно выступил на поверхность новый поведенческий императив – реактивный императив фазы надлома. Формулируется он просто: «Мы устали от великих! Дайте пожить!» И теперь им нужно было что-то другое, потому что старая система не отвечала ни накопленному уровню знаний, ни растраченному уровню доблести и мужества, ни сложившимся экономическим отношениям, ни бытовым заимствованиям и нравам, вообще ничему.
Реформы, в сущности, были необходимы для обеих сторон, и обо всем можно было мирно договориться. Но весь фокус в том, что договариваться никто не хотел. По существу, равными реформаторами были не только несчастный Гус и счастливый его последователь Лютер, не только страшный Кальвин, обративший в свою кальвинистскую веру Женеву и половину Южной Франции, не только мечтатель Цвингли, не только прохвост и жулик Иоанн Лейденский, который, провозгласив «царство Сиона», залил кровью поверивший ему город Мюнстер, но и такие католические деятели, как Савонарола – истинно верующий доминиканский монах, который заявил: «Хватит рисовать проституток в церквах под видом святых, художники шалят, а нам каково молиться?» Кончил Савонарола свои дни на костре, унеся в небытие большое количество произведений подлинного искусства из-за того, что решил бороться против неуместной в храмах порнографии. Таким же реформатором был и испанский офицер, раненный в ногу, Игнатий Лойола, который решил, что бороться с Реформацией надо теми же средствами, которыми борется Реформация с католической церковью, то есть воспитывать жертвенных людей и учить их католицизму. Учить! Доминиканский орден – ученый орден. Доминиканцы учились сами, они сидели и зубрили латынь, Августина, Писание – сложные вещи; карты им были запрещены, все развлечения запрещены, так они, бедные, придумали костяшки-домино, это им никто не удосужился запретить, и играли в свободное время.
Францисканцы – это был нищий орден. Они ничему не учились, подпоясывали свою верблюжью рясу веревкой, ходили и проповедовали массам учение католической церкви – как в голову придет. Но проповедь ни тех, ни других не могла соперничать с обыкновенным светским школьным обучением, поэтому основатель ордена иезуитов Игнатий Лойола поставил задачу: надо учить детей католичеству, тогда они будут не падки на протестантизм, не будут протестовать. Сначала он никого не мог увлечь, его выслушивали, но отходили и занимались своими делами. За два десятка лет у него появилось шесть искренних и верных сторонников. Только шесть человек, которые согласились войти в основанный им орден, и он умер, оставив орден из шести братьев. Но уже его преемник, португалец Франциск Ксавье, сумел широко развернуть дело своего учителя, так что в орден вошло много монахов, которые посвятили себя школьному образованию. Они стали учить детей, и, по существу, в ряде стран, в частности в Испании, отчасти во Франции и в Италии, им удалось остановить развитие протестантизма.
Фаза надлома в западноевропейском суперэтносе. Реформация и Контрреформация (1571–1648)
Конечно, Лойола был человек незаурядный, хотя и пустил реформаторское движение не по принципу ломки, а по принципу сохранения, реставрации – это тоже переделка. Но почему именно Испания ему отдалась почти беспрепятственно? Разберемся.
Надо сказать, что Испании в этот страшный период пассионарного перегрева повезло по сравнению с другими суперэтническими целостностями. Во-первых, она находилась на окраине континента, окруженная морями со всех сторон. Она не испытала вторжений извне и таких вмешательств, которые бы нарушили ход процессов. К тому же очень полезным человеком в это время оказался Христофор Колумб. Он вовремя открыл Америку. Конечно, если бы не сделал этого он, то сделал бы это Кабот или еще кто-нибудь. Факт в том, что Америка, про которую уже знали, что она существует, и даже индейцев привозили, чтобы доказать наличие там жителей, до XVI в. никого не интересовала. А тут те испанские идальго, то есть нищие дворяне, которые обеспечили королям Кастилии и Португалии победу над мусульманами, но у которых были только плащ, шпага и, в лучшем случае, конь, оказались без дела. Очень хорошо. Все они и отправились в Америку и там они нашли себе применение.
А в Испании оставались люди спокойные, тихие, которым меньше всего хотелось спорить с начальством, и поэтому они приняли то новое исповедание, которое под видом восстановления старого предложила католическая церковь.
Более подробно останавливаться на сюжетах, связанных с Германией и Испанией, не буду. Скажу лишь, что кончился спор, начатый Лютером, Вестфальским миром 1648 г., когда Германия за 30 лет непрерывной войны потеряла 75 % своего населения. Перед началом войны в Германии было 16 млн человек, по окончании войны – 4 млн [75, т. II, с. 307–346][114].
Сами понимаете, что здесь люди погибли не столько в боях. В боях вооруженные люди себя берегут, они сами на рожон не полезут и к себе близко противника не пускают; в любой войне так. Погибло несчастное мирное население, которое грабили всеми способами солдаты всех армий, потому что в то время война кормила войну. Таковы были события этой жуткой эпохи. Каждая страна Европы по-своему участвовала в них.
Пассионарный надлом в Англии
Несколько позже, чем в остальных странах, начался надлом в Англии. Объяснить такое запаздывание просто: Британские острова лежали за пределами полосы, по которой прошел толчок IX в. Англия получила пассионарность импортную. Сначала на остров пришли норвежские и датские викинги, которые захватили англосаксонские королевства, долгое время держали их в своей власти, ну и, конечно, рассеяли свой генофонд по популяции. Потом Англию захватили норманны из Нормандии – это офранцуженные норвежцы. Эти повторили туже операцию. И наконец, когда норманнская династия кончилась, в XII в. из Пуатье был приглашен родственник покойной королевы Матильды, Анри Плантагенет (мы его упоминали). Этот француз привез с собой массу своих земляков, поскольку больше любил Францию и свои французские владения, чем Англию, которую унаследовал. Но кто же отказывается, когда дают корону! Тогда, естественно, произошло новое внедрение пассионарности в массу английского населения. В результате Англия оказалась страной с уровнем пассионарности не меньшим, чем ее соседи – Северная Германия или Франция, но произошло это позже, нежели во Франции и Германии, – уже в конце XVI – начале XVII в. Поэтому Англия, где прошла и страшная Столетняя война, унесшая массу жизней, и тридцатилетняя Война Алой и Белой розы, через 100 лет оправилась, и появилось здесь опять огромное количество пассионариев.
Пассионарность, которая в Англии была сначала достоянием феодалов и приносилась в страну то норманнскими рыцарями, то анжуйскими баронами, то викингами, совершенно естественно в результате случайных связей перешла в среду йоменов – свободных крестьян (несвободных в XV в. уже не было, они вывелись), в среду членов кланов в Шотландии, в среду горожан. И в XVI в. Англия также набухала пассионарностью, как и за 100 лет перед этим. Тогда появились при королеве Елизавете английские корсары.
Должен сказать, что этот пассионарный момент в значительной степени определяет политику самой Англии как державы на фоне европейского концерта политических сил.
Самой сильной страной в XVI в. была Испания, обладавшая колоссальными владениями в Америке и посылавшая ежегодно караваны с золотом на галионах через Атлантический океан, так что испанские короли были самыми богатыми людьми – в смысле золота. У англичан золота не было, и достать им его было негде: те золотоносные места, которыми завладели испанцы, были уже заняты, а те места, где можно было поселиться англичанам, были бесперспективны в смысле быстрого обогащения. Следовательно, самое выгодное и самое простое было – грабить испанцев.
